— Красивые волосы, — сказала Виктория.

Будто поддразнивая ее — но ведь он не поддразнивал, этого не могло быть, — он отвел назад волосы, упавшие на лицо.

Ей совсем не хотелось прикасаться к ним. Или к нему.

— Как получилось, что ваша семья утратила контроль над страной?

— Более двухсот лет назад мой предок, король Рейнальдо, принял в своем дворце, в Тонагре, одного выскочку, французского графа с его людьми. С ними обращались как с почетными гостями, они пили, ели, их развлекали, а когда Рейнальдо и его телохранители заснули, де Гиньяры зарезали телохранителей. — Взгляд зеленых глаз Рауля стал холодным и суровым. — Они заточили Рейнальдо в его собственную подземную тюрьму и взяли власть в стране в свои руки.

Виктория понимала, что ей лучше не знать всего этого, но все же спросила:

— Что случилось с королем Рейнальдо?

— Они повесили его, потом обезглавили. В назидание любому из членов его семьи, который мог вообразить, что способен каким-то образом вернуть страну, они выставили в Тонагре на всеобщее обозрение его голову, надетую на пику.

Виктория содрогнулась.

Рауль кивнул:

— Да. Де Гиньяры всегда отличались жестокостью и бесчестием. Французский король даровал им эту страну как княжество — правда, она не принадлежала ему, чтобы можно было ее дарить, но это его не остановило, — страна стала княжеством и передается по наследству наследникам, пока те сохраняют над ней контроль.

— А если они утратят контроль?

— Тогда французы возьмут страну как свою собственность. Но де Гиньяры никогда добровольно не позволят этому случиться. Нет, они поступили умно, разрекламировав лечебные свойства природных горячих и холодных источников и построив водолечебницы, чтобы привлечь в страну богачей. Поняв, что они еще не воспользовались всеми богатствами, которые можно извлечь из страны, они построили игорные заведения, казино и отели. Деньги текли рекой, пополняя их казну… А морикадийский народ голодает и готов восстать. Если это произойдет, начнется кровавая бойня. Де Гиньяры, возможно, погибнут, но с ними вместе погибнет слишком много морикадийцев. Моя семья готова сражаться вместе с ними, и мы одержим победу.

— Потом вы станете королем.

— Это то, к чему я готовился, ради чего многим жертвовал и что планировал всю свою жизнь.

Увидев Рауля таким, как сейчас — с решительным лицом и твердым взглядом, — она поверила ему.

— Когда я стану королем, я займусь своими родственниками. Они ведь даже не имели возможности получить приличное образование. По правде говоря, большинство из них образованы или воспитаны не лучше, чем те морикадийцы, которым мы надеемся помочь. Для того чтобы создать приличный королевский двор, мне потребуются услуги гувернантки.

— Понятно. Пожалуй, мы сможем договориться. Мое жалованье составляло сорок восемь фунтов в год. Вы считаете, что я пробуду здесь два месяца. Это будет составлять, скажем, четыре фунта в месяц плюс два фунта за каждую неделю сверх двух месяцев.

— Четыре фунта в месяц? Это чертовски дорого! — воскликнул Рауль, имея наглость взглянуть на нее с возмущением.

Она начала входить во вкус обсуждения условий сделки.

— Вы получаете то, за что платите. Хотя должна признаться, я помогала мистеру Джонсону вести счета.

— Вот как? — Рауль только что рассказывал ей историю Морикадии, убеждал ее, уговаривал откликнуться на его просьбу, и вдруг все его обаяние исчезло, сменившись строгим спокойствием, и он спросил: — С кем он приехал работать в Морикадии?

— Я не знаю.

— Не знаете или не хотите сказать мне?

Ей не понравился тон, каким был задан вопрос, и не понравилось, что у Рауля имеются разные маски, которые он может надевать и снимать по собственному усмотрению.

— Почему вас это интересует?

— Потому что информация — это сила. Кто бы это ни был, он переводит свое состояние из страны.

Откуда Рауль об этом знал? Общаясь с этим человеком, надо проявлять большую осторожность, потому что, если он носит маску, как ей узнать, где настоящий Рауль Лоренс?

— Я видела бухгалтерские книги, но имени там не было указано.

— Ладно. Ваш работодатель уехал из страны, не закончив работу. Пока этот человек, кем бы он ни был, не найдет другого консультанта, деньги останутся в стране. Будем благодарны хотя бы за это. — Рауль расслабился, на лице вновь появилось выражение благодушия. — А теперь скажите, возьмете ли вы на себя задачу привести в цивилизованный вид моих родственников?

Почему бы и не взять? Джонсоны ее бросили. Ей нужна работа.

— За четыре фунта в месяц? Да.

— Решено.

Он протянул ей руку.

Виктория пожала его ладонь с некоторым недоверием, немного удивленная тем, что он так легко уступил.

— Половину заплатите в качестве аванса, — добавила она.

— Как пожелаете, — сказал Рауль.

— Но вашей любовницей я не буду.

— Я это понял. Однако если бы вы согласились, я был бы полностью удовлетворен. Это было бы неплохо. Ведь роль любовницы тоже означает оплачиваемую должность. Я никогда и не думал, что вы примете предложение. Вы слишком горды, чтобы отдаваться мужчине за деньги.

— Я предпочитаю по-другому зарабатывать себе на жизнь, — теряя терпение, сказала Виктория.

— Я знаю. — Он встал. — И теперь, когда вы придете ко мне, я буду знать, что вы находитесь здесь, потому что поддались непреодолимому искушению.

— Я никогда в жизни не поддавалась непреодолимому искушению, — сказала Виктория, и ей почему-то стало немного страшно.

Ведь она однажды целовала его и была захвачена чувством и, возможно, из-за этого стала такой уязвимой. Она была подобна человеку, переболевшему пневмонией, который был теперь настолько слаб, что не сопротивлялся другим болезням. Нет, это было не совсем так, потому что она не боялась проявить свою слабость с другими мужчинами.

Болезнь, к которой она была восприимчива, называлась Рауль Лоренс.

— Вы никогда не испытывали непреодолимого искушения, потому что я никогда не пытался вас соблазнить.

— Мне показалось, мы договорились, что этого не случится.

— Нет. Вы отказались быть моей любовницей. Но мы будем вместе во всех остальных отношениях, которые имеют значение, — сказал Рауль.

— Не будьте таким самоуверенным, сэр! — предупредила его Виктория. — Я не такая женщина, которая… не такая… Что это вы делаете? Зачем вы расстегиваете брюки!

— Я всю ночь был на ногах, танцевал, разжигал страсти, похищал людей, скакал туда-сюда на коне и вообще валял дурака. — Он снял брюки и остался в одном белом нижнем белье, прикрывавшем все самое важное, но не более того. — Я ложусь спать. Не хотите ко мне присоединиться?