Тробб, отпустив ещё пару хмурых реплик, отправился за плетёную из камыша перегородку, где была их с супругой часть дома. Сестра, измотанная целым днём тяжкой работы, тоже отправилась спать. Отец, как и все старики, подрёмывал, откинувшись спиной к стенке, изредка приоткрывая глаза и оглядываясь вокруг. И лишь Лойя молча сидела, глядя на жующего мужа.

— Снова толкался? — утолив голод, наконец заговорил Шервард.

— Спроси лучше, когда он лежит смирно! — тихонько, чтобы не потревожить старика, проговорила Лойя. — Кажется, ему уже невтерпёж сидеть в утробе, так и просится наружу!

— Я завтра снова зайду к Сурге, попрошу её навестить тебя, — Шервард допил пиво и поднялся из-за стола. — Пусть поглядит ещё раз — может, в прошлый раз она ошиблась?

— Сурга никогда не ошибается, — поглаживая живот, улыбнулась Лойя. — Если она сказала, что ждать ещё одну луну, значит, так и будет. Не тревожь старуху понапрасну. Со мной всё в порядке.

Действительно, несмотря на худобу и юный возраст, его жена весьма неплохо переносила первую беременность. Мать, когда была жива, то и дело вспоминала, с каким трудом доносила Тробба, и отец тогда обычно добавлял, что вообще опасался, как бы она не умерла. И при этом он странно поглядывал на старшего сына, словно до сих пор укоряя его в этом.

— Через пару дней отправлюсь в Реввиал. Не нужно ли тебе чего?

— Мне ничего не нужно, — мягко покачала головой Лойя. — Я-то целыми днями дома просиживаю. Спроси сестру — кажется, Генейра говорила, что серп плохо жнёт.

— Ладно, — кивнул Шервард. — Поговорю с ней. Пойдём спать, а то я замотался совсем сегодня.

Ещё один угол дома был отделён, образуя их с Лойей комнату. Там была лишь лежанка — не слишком широкая, но это было даже хорошо. Шерварду нравилось, когда его жена тесно прижималась к нему. Чаще всего они не могли уснуть сразу и занимались любовью, нисколько не стесняясь, что их слышат прочие обитатели дома. Здесь, на Келли, к подобным вещам относились совершенно нормально, и у Шерварда были воспоминания с самого раннего детства, когда он слыхал ночами, как любили друг друга его родители.

Но сегодня он слишком устал, гоняясь за кабаном, а затем волоча его на себе, но, тем не менее, с наслаждением поглаживал нежную кожу Лойи, не упустив ни одного из своих любимых мест на её теле. И всё же усталость оказалась сильнее, поэтому через несколько минут он захрапел. А вскоре уснула и она, улыбаясь в темноте.

За перегородкой послышались шаркающие шаги — отец отправился на свой топчан, чтобы уснуть чутким стариковским сном, покуда не забрезжит рассвет. Что бы там ни вытворял Дурак, но этот мир по-прежнему оставался отличным местом, а жизнь была пусть и нелегка, но приятна!

Глава 9. Реввиал

Шервард правил парой оленей, впряжённых в повозку, а позади слегка побрякивали на ухабах мазанки, которые он вёз на продажу. На материке предпочитали использовать лошадей, и не только потому, что ездовые олени там почти не водились. Конечно же, лошадь сильнее, а может даже и выносливее оленя. Но здесь, на островах, остро вставал вопрос их содержания — почти половину года травы либо вовсе не было, либо было недостаточно, а сена эти животные сжирали просто немыслимое количество. И потому олени были просто незаменимы — неприхотливые, способные копытами выбить себе немного мёрзлых былинок из-под снега.

Островитяне частенько использовали также и собак, но собакам было нужно мясо. Раньше их кормили зайцами — в былые времена, когда в лесах было вдоволь крупной дичи, этих ушастых тварей и не почитали за добычу. Скорее это были мелкие вредители, обгрызающие кору на чахлых яблонях, да разоряющие огороды. Но в последнее время даже зайцы не слишком-то баловали охотников и не больно-то спешили в похлёбку, так что и речи не было, чтобы скармливать их своре собак.

Когда-то и у них была упряжка. Отличные псины, способные утащить что угодно. Но их пришлось продать прошлой зимой, хотя Шерварду было ужасно жаль расставаться с ними. Но делать было нечего — в противном случае, пришлось бы пробовать на вкус уже собачатину…

Дорога до Реввиала двигалась вдоль побережья, и когда стояла такая же прекрасная солнечная погода как теперь, она была весьма живописной. Стараясь огибать вездесущие скалы, поросшие кустарником и соснами, она изрядно петляла, иногда теряя из виду Серое море, но большую часть времени Шервард при желании мог бы любоваться бескрайней серебристой далью. Впрочем, для него этот пейзаж был совершенно обыденным, и он обращал на него не больше внимания, чем на куцые хвостики своих оленей.

Молодой охотник любил эти поездки. Реввиал был единственным городом, который он видел в своей жизни, и всё там было жутко интересно. На улицах всегда были люди, а особенно — у пристаней. Там всегда можно было потолкаться среди торговцев, рыбаков, да и просто зевак, добрую половину которых Шервард знал лично. Там было восхитительно шумно.

А особенно парню нравилось, когда на остров прибывал корабль из-за моря. Многие шеварцы (как называли здесь палатийцев) вели торговлю со «смирными» кланами, и в Реввиал нередко захаживали суда с юга. В свою очередь кланы решали вопросы безопасности с «буйными», чтобы не подвергать дорогих гостей риску.

Торговля с Шеваром была крайне важна для островитян. Здесь никогда особенно не процветало кузнечное дело — в скалах была руда, но её называли «тяжёлой», потому что выплавлялась она довольно трудно. Да и келлийские кузнецы не преуспели в своём мастерстве настолько, чтобы соперничать с южными собратьями. Чаще всего их умений хватало лишь на производство грубых орудий. Большинство же предметов из металла, включая оружие, островитяне предпочитали покупать у шеварцев.

Торговля мазанками приносила стабильный, не невысокий доход. Чаще всего этого хватало лишь для того, чтобы приобрести необходимые в хозяйстве вещи вроде того же серпа для сестры, наконечников для стрел, реже — посуды из обожжённой глины. Вообще островитяне старались производить всё, что было в их силах — меховую одежду, сети для рыбы, деревянные плошки и прочее. То, что не мог сделать сам, вполне можно было выменять на рыбу или мясо.

Вообще торговля на островах была развита гораздо слабее, чем на материке. Здесь не было собственных денег, а вместо них использовалось всё, что имело хоть какую-то ценность — монеты империи, украшения, те же наконечники для стрел. Например, мазанки Шервард частенько обменивал прямиком на необходимую ему вещь,