– Ты наркоман или алкоголик? С таким генофондом ребенок у тебя родится самый, что ни на есть здоровый.

– Я – ни то и не другое, бабочка, слишком быстро отрастившая свои колючки, – ответил Арсений. – Но брат решил, что это мне необходимо. Вернее, он меня не спрашивал. Просто выгрузил в лечебнице закрытого типа. Вот и все.

– У тебя решительный брат, – сыронизировала я и решил придержать язык за зубами.

Я не хотела знать об Покровском слишком много. Но Арсений подхватил нить разговора, охотно отвечая. Он будто был благодарен мне за освобожденное место для маневров неловких извинений и никудышных оправданий.

Арсений помог мне надеть пуховик, хоть я его об этом и не просила. Просто он действовал на опережение и так непринужденно, словно для него быть вежливым и одаривать непрошеным вниманием в порядке вещей.

Может быть, я просто отвыкла от мужского внимания, потому что чутко реагировала на приближение Арсения. Меня сковывало ледяным страхом, но в то же время запах мужского парфюма будто будоражил меня. Я легко улавливала его нотки в какофонии прочих запахов.

– Заедем поужинать?

– Нет, – ответила я, но потом поняла, что за отказом последует поездка в дом Арсения. – Да, – торопливо поменяла свой ответ, желая оттянуть неизбежное.

– Нет, так нет. Закажу ужин на дом. Поужинаем без лишней суеты, – вынес вердикт Арсений.

Он галантно придержал передо мной дверцу автомобиля и назвал водителю мой домашний адрес.

Я изредка поглядывала на четкий, красивый профиль Арсения, гадая, зачем создатель тратит время на сотворение мужчин, красивых снаружи, но пугающих изнутри?

Время в дороге пролетело незаметно.

– Возьмешь самое необходимое. Наверняка есть что-то дорогое для тебя. Много вещей не бери… – говорил Арсений, поднимаясь вслед за мной по ступенькам.

Я резко остановилась. Он не сделал того же. Словно нарочно натолкнулся на меня своим телом и обхватил рукой талию, придерживая меня.

Арсению бесполезно напоминать, чтобы он не касался меня. Он находил десятки поводов дотронуться – большая часть из которых безобидна. Но за день, кажется, он по миллиметру успел изучить меня почти досконально.

Вот и сейчас его ладонь просто лежала на талии. Но в этом жесте мне чудился скрытый намек. От него мне стало страшно. Я вцепилась за перила рукой, хоть никогда не любила касаться их в подъезде. Обернулась.

– Я так сильно похожа на твою невесту?

Сейчас я стояла ровно на одну ступеньку выше Арсения и могла смотреть ему в глаза почти на равных. Арсений даже сейчас был выше меня.

– Почему ты спрашиваешь?

– Почему ты меня постоянно трогаешь? – парировала я.

Игра в крестики-нолики. Только мы адресовали друг другу неудобные вопросы, пытаясь выиграть.

– И да, и нет – это на первый вопрос. Ты мне нравишься – это на второй вопрос. Довольна?

Арсений обошел меня, застывшую без движения, и постучал костяшками пальцев по двери.

Дверь распахнулась. На пороге стояла жена Виктора.

– Вечер добрый.

– Добрый вечер, – удивленно ответила Аня. – Вы к кому?

– Алена, у нас не так много времени, – повернулся ко мне Покровский. – Не будем терять его зря. Тебе нужно взять самые необходимые вещи. Давай разберемся с этим вопросом как можно быстрее.

Анна пропустила меня и Арсения без лишних вопросов. Даже вечно угрюмое выражение на лице уступило место растерянности.

Арсений смотрелся в квартире моей мамы слишком инородно. Вчера я этого не поняла, потому что была в шоке. Сейчас я замечала, что в Арсении всего слишком – лоска, самомнения, дороговизны, уверенности и какой-то непрошибаемой харизмы. Она уже обвивала хищными лозами жертву вроде меня.

Злилась на себя за эти чувства, пытаясь утопить свои мысли об Арсении. Но они, словно назло, вновь всплывали на поверхность. Я собрала самые ценные вещи под пристальным взглядом Арсения.

– Дыру не протри на моей спине, Арсений.

Он притворно вздохнул, изучая старые обои с цветочным рисунком.

– Надеюсь, что новый дом тебе понравится.

– Надеюсь, что не задержусь там надолго, – ответила из чистого упрямства, с какой-то тоской понимая, что девять месяцев – это очень много.

Почти целый год жизни.

Я отмотала пленку жизни на год назад – приемная мама еще была жива. Сейчас ее нет рядом. Чтобы не дать возможности собраться слезам, я начала складывать вещи в сумку.

– Постой…

Мало того, что Арсений указывал мне, что делать, так еще и обхватил мое запястье пальцами.

– У тебя есть платье?

– Да, Покровский. У меня есть платье.

– Надень.

– Зачем?

– Ты же хотела поужинать в ресторане. Приглашаю.

Я скрипнула зубами от беспомощности, но послушно достала старый утюг, погладив лучшее платье, что у меня была.

Самые необходимые вещи уже лежали в сумке. Но я решила забрать семейный фотоальбом. Он стоял в зале, на полке.

– Не тронь, это мамкин! – предупредил меня Витек, появившийся из-за угла.

Я все равно достала альбом. Уверена, что ему плевать на семейный фотоальбом. Тем более, в нем много моих фотографий. Но сейчас Витек заупрямился.

– Положь на место, кому говорю! – протянул в мою сторону руки Виктор.

– Научился бы ты правильно разговаривать для начала, – вмешался Покровский.

Витек вздрогнул и нахмурился, посмотрев на Арсения. Его мясистое, некрасивое лицо покраснело от досады.

– Отойди от Алены. Как можно дальше. Еще дальше…

Витек был не рад незваным гостям. Но открыто конфликтовать он не решался, побаивался неизвестного мужчину. Перевес был не на его стороне. Витек любил действовать так, чтобы наверняка победить. Поэтому сейчас он стушевался и предложил компромисс:

– Мне немного фото оставь.

– Это единственный фотоальбом? – поинтересовался Арсений.

– Нет, не единственный, – ответила я.

– Значит, вопрос исчерпан. Бери альбом, Алена. Мы опаздываем!

Я знала, что мы никуда не опаздываем. Покровскому не терпелось покинуть старую и тесную квартиру – только и всего.

В коридоре у двери уже стояла моя сумка. Арсений подхватил ее и пропустил меня вперед. Витек провожал нас мутным взглядом. Арсений заявил ему напоследок:

– Квартирный вопрос в скором времени будет решаться. В суде.

Я спустилась на один лестничный пролет, гася улыбку.

Мне понравилось недоуменное и растерянное выражение лица Витька. Но благодарить Покровского за это не хотелось. Поэтому я держалась впереди, чтобы он не видел моей довольной улыбки.