вылечить которую способна лишь правда о Кархародон Астра.

— Это не единственное упоминание Обсидиановых, хотя и самое подробное, — Скорбящий Созель вручил ей инфопланшет. — Здесь задокументированные изображения интересующего вас ордена космических десантников, а также тексты Кассандры Лев. Надеюсь, они вам помогут.

Несколько дней дознаватель обследовала мавзолеи и памятники, находя следы Обсидиановых — выяснилось, что они оказали весьма серьезное влияние на противодействие Седьмому Черному Крестовому Походу. Орден также принял участие в Войне Призраков. Но к ее разочарованию, более конкретные свидетельства она так и не получила. Ниточка на Гипаситисе добавила расследованию новых сведений, но не привела ни к чему конкретному. Обратно к инквизитору Нзогве она вылетела уставшей и недовольной.

Её патрон находился на Империусе, планете Десяти Тысяч Костров. После публичного сожжения Архирецидивиста Тирейна там прошел Конклав трех Ордосов Инквизиции, по окончанию которого Нзогву приказал своей свите готовиться к вылету на Благочестие V для подавления активности культистов и еретиков.

— Лорд Розенкрейнц чувствует себя все хуже, годы давят его, и он просил меня разобраться с этим делом. И там появятся кархародоны, — ошеломил ее инквизитор, когда они остались наедине. — Вельт видел, что мы с ними встретимся. Значит, и шанс призвать их к ответу у нас появится. Ты рада?

Вельт был сильным псайкером-предсказателем в свите инквизитора. Его видения достаточно часто сбывались, их можно было принимать в расчет.

— Безумно рада, — подавив невольную дрожь, Джейд твердо решила, что не отступит и преодолеет все свои страхи.

* * *

Флот ордена встретился в самых безжизненных глубинах Галактики, не отмеченных ни на одной из известных карт. Здесь никто и никогда не появлялся. Никто, кроме Кархародонов.

Мне впервые позволили участвовать в подобном событии, которое даже на памяти наставника происходило не чаще двух-трех раз за столетие.

Выйдя из варпа «Белая пасть» и ее суда сопровождения присоединились к крейсеру Пятой роты «Безмолвный судия» и уже вместе с ним приблизилась к внушительному скоплению звездолетов и транспортов обеспечения. Только сейчас можно было судить об истинной мощи ордена, флагманом которого выступала боевая баржа «Никор», древняя и сильно модифицированная, служившая домом магистру и Первой роте. Красные Братья базировались на «Уничтожении». Вторая рота владела еще одной баржой «Сцилла», а корабль-кузница «Адамантиус» хоть и уступал им в огневой мощи, зато превосходил в размерах. Вокруг исполинов разместилась добрая сотня прочих судов.

После того, как капитан Бейл Шарр получил разрешение, мы прошли на палубу и заняли места в челноке. Кроме капитана и верховного библиария, с нами присутствовал и Красный Брат Каху.

— Не задерживай нас, лексиканий, — грубо проскрежетал он, хотя в подобном не было никакой необходимости, я никого не задерживал. Броня, если она не принадлежит падшему в Хаос космодесантнику, не может передавать эмоций и фигура терминатора внешне выглядела спокойной. Визоры шлема и статичная поза создавали ощущение, что ветеран совершенно бесстрастен, но я знал, что ко мне он относится без всякой теплоты, а внутри весь бурлит от обычной для себя ярости. Данное чувство составляло его суть, то, что давало ему силу, но сейчас оно усиливалось моим присутствием. Во время сражения на Зартаке в отделении Каху погиб его брат-кровник Эти. Подобные потери выглядели вполне нормальными, мы относились к смерти как к неизбежной части жизни, но Каху пока не видел тех причин, ради которого все это имело смысл. Он не признавал во мне особого потенциала.

При желании я мог бы прикоснуться к полному ярости сознанию терминатора и более глубоко изучить его эмоции, но это было тапу — запрет на подобные действия. Тапу так же являлось без спроса дотрагиваться до оружия ветеранов и братьев-в-пустоте или без разрешения входить в их кельи.

Бронированные створки плавно разошлись, позволяя челноку выйти в космос. Полет оказался недолгим и уже через три минуты мы оказались в необъятном нутре флагмана. Главная палуба «Никор» поражала размерами и мрачным величием. Сотни безостановочно трудящихся сервиторов и рабов лишь усиливали подобное впечатление. Ведомые Первым Жнецом Бейлом Шарру, мы покинули челнок и выдвинулись в сторону мостика, миновав несколько спаренных турелей, создающих внутренний пояс обороны.

Внутреннее убранство «Никор» отличалось от «Белой пасти», различных реликвий здесь было куда больше. Проходя по переходам, буквально заваленными иссохшими костями и клыкастыми черепами хищников со всей Галактики, я старался сдерживать волнение, но глаза сами по себе фиксировали бесчисленное множество трофеев.

В нишах пылились поврежденные доспехи сгинувших героев, находившихся в таком плачевном состоянии, что их не могли починить даже самые искусные мастера. Старинные знамена пятнали стены серыми выцветшими пятнами, фрагменты техники и части оружия были просто свалены на полу. Здесь, в сумраке никогда не заканчивающегося служения, проявлялся истинный возраст ордена, становился понятен подвиг долгого бдения во тьме.

Но еще большие чувства вызывал узкий, в три метра, полукилометровый мост, перекинутый над гигантским трюмом, наполовину заполненным мусором отгремевших войн. Век за веком туда скидывали куски брони и металла, разломанные иконы предателей, орочьи механизмы, разбитые ксенотехи эльдар, тау и прочих рас, груды изломанного оружия, части, некогда бывшие деталями турелей и атмосферных катеров. Все это осталось после бесчисленных побед и избиений. А над пропастью висели архаичные штандарты и реликвии Империума, которые ныне использовались крайне редко — Великая Аквила, различные лики святых, примархов и щиты с гербами нескольких орденов Астартес.

— Спокойно, — донесся до моего разума мыслешепот наставника.

Ведущие на мостик противовзрывные двери украшали акулы, океанические узоры и клыки древних тварей. По бокам от входа застыли два терминатора, своей неподвижностью напоминающие статуи. Чтобы пройти на мостик, даже капитану Шарру требовалось разрешение, но присутствие Те Кахуранги и Каху гарантировало, что нас никто не остановит.

Старший библиарий нажал руну, двери медленно отошли в стороны. Следом за братьями я шагнул внутрь.

Необъятный мостик прятался в тенях. Смотровые порты были задраены, свет давали лишь авгур-посты, стойки оккулосов, мониторы когитаторов да гололитический стол. Здесь день и ночь трудились многочисленные сервиторы, рабы и операторы, но все они хранили молчание. Никто не осмелился поднять глаза, пока мы шли по центральному проходу.

Фигура магистра возвышалась у исполинских размеров аквариума, заполненного зеленовато-синей водой. Прозрачное бронестекло позволяло видеть медленно колышущиеся водоросли и камни на дне, а глубины надежно прятали чье-то присутствие.

Рост магистра в терминаторских доспехах превышал десять с половиной футов. Рядом с ним умалялась даже несокрушимая мощь Красных Братьев, они словно делались слабее. Силовая броня магистра имела серую окраску, шлема он не снял, а руки его венчали легендарные силовые перчатки — Голод и Утоление. С двух сторон от него находились