Девчонка между тем захлебнулась по собственной воле. Выскочив из воды, она стала громко откашливаться, нелепо барахтаясь в брызгах. Мой же взгляд оказался прикован к тому, к чему стремится мужской взгляд совершенно интуитивно. Тому, что в женщинах мне было доступно всегда, но слишком быстро приедалось. В ней же было… нечто другое. То ли тончайшая белая кожа, за которой бессовестно проступали синие прожилки вен. Казалось, достаточно лишь прикоснуться пальцем, как она немедленно надорвется, явив на свет такие сладкие капли крови… То ли чуть заметная полоска, убегающая вниз меж сцепленных бедер так, что хотелось разорвать это сжатие, проследив взглядом дальше. Вскрыть, распотрошить то, что скрывало за чересчур хрупкой слабой оболочкой. То ли слишком испуганные глаза, страх в которых приносил неосознанное удовольствие. Нет, страх я видел и раньше. Всегда. Как помню себя после того дня… когда я стал собой. Здесь страх был смешан с чем-то еще, что хотелось неумолимо сломать, растоптать, уничтожить, раскрыть иллюзию жизни, за которой необратимо скрывается нечто приземленное, отвратительное, мертвое. Разрушенное, притворившееся живым, настоящим. То, что все пытаются скрыть. Спрятать за совершенно невинным выражением испуганного лица. Невольно я сделал шаг вперёд, чувствую ярость, смешанную с другим сильным чувством, горячившим кровь. Девчонка взвизгнула, ощутив мой оценивающий взгляд и резко повернулась спиной, позволяя мне изучить ещё и слишком прямую напряженную спину, переходящие в округлости, которые… Я шумно вздохнул. Подумаю об этом позже.

Просьба покинуть комнату прозвучала надрывно, со скрытым отчаянием, от которого внутри меня разлилось сладкое удовлетворение. Хотелось подойти совсем близко, расцепить мокрые сжатые руки, вывернуть пытающееся спрятаться тело, наизнанку. Но что-то остановило меня. В этот момент я понял, что не смогу вполне хорошо управлять своими порывами, и готов немедленно сорваться. Это понимание немного отрезвило меня, я громко выдохнул и, чеканя шаг, резко покинул просторную влажную комнату, давя в себе желание, грозящее превратить меня в безудержную машину, действующую резко и необратимо.

Как только Зэлдар покинул комнату, я порывисто отдышалась. Он все-таки не подошёл. Это радовало, и сковавшее меня напряжение мигом схлынуло, словно вода, и так же резко посыпались слезы из глаз. Я больше не сдерживала себя, заходясь в громких и совершенно неподобающих взрослому человеку рыданиях. Было все равно. Ноги вновь плохо держали и с дрожью в коленях я вылезла из прозрачного шара, опустилась на пол. Это было настолько странно, я не могла удержать себя от рвущихся из груди конвульсий. Даже в тот раз, перед лицом смерти, я чувствовала себя уверенней. А тут… наконец, нервы сдали окончательно, превращая меня в раскисшего слизняка.

Опомнившись, я в спешке натянула свой костюм и снова уселась, подтянув колени и громко жалея себя. Было стыдно и странно одновременно, словно дальтериец застиг меня в совершенно неожиданно интимный момент. И дело даже не в том, что я была раздета… Хотя скользящий взгляд, казалось, намертво прилип к моей обнаженной коже, расковыряв ее изнутри. Было и нечто более важное. Случилось так, что я вдруг забылась, на мгновение поверив, что все хорошо. Память словно вычеркнула из моей истории кошмар последних дней и подбросила сладостные воспоминания детства, создавая иллюзию спокойной безмятежности. И стоило мне лишь начать жить своей самой счастливой фантазией, вспомнив родного отца, как в мой мир грубо и бесцеремонно ворвался завоеватель, раздавив внутреннюю гармонию, безжалостно разметав осколки хрупкой надежды. Доказывая лишний раз, что нет и никогда не будет того самого «хорошо и спокойно».

Сложилось ощущение, что грубая черная маска и иссушенный взгляд разглядели не только мое тело, но и нечто сокровенное, внутреннее, тщательно спрятанное от посторонних глаз, совершенно не предназначенное для постороннего изучения. Перемололи и выбросили прочь. Как переработанный аюстер на свалку космического мусора. Нет и не будет любви. Не будет мира. Не будет тебя, Альтарея. Останется бледная тень, которая с каждым днем будет таять все больше в этой огромной безжалостной пустыне. Когда же я заметила движение дальтерийца в свою сторону, мне стало по-настоящему страшно.

— Сильнее! Сильнее плачь, Альтарея! — неожиданный голос заставил меня вздрогнуть. Эндо. Опять этот невыносимый робот! — Криви рот. — Подытожила машина.

— Что?! — я поперхнулась от неожиданности. — Что ты сказал? Рот?!

— Рот, — кивнул шар и тут я заметила, как на чешуйчатой, то есть покрытой рассеивателями света, поверхности неожиданно проступило отверстие. Видимо, на том месте, где у шарообразной головы, будь она настоящей, могла бы расположить дыра для приема пищи. Как у прототипического организма, который вдруг решил обзавестись кишечной трубкой. — Человек задал создание объекта «рот» для отображения эмоций, — пояснил Эндо.

— Мммм… — я припомнила, что недавно сама посоветовала роботу быть более натуральным.

— Эндо обучается демонстрации базовых эмоциональных состояний. Необходимо согласовать выражение с внутренней имитацией. Человек должен поплакать, — совершенно непринужденно попросил Эндо. Как будто просьба «поплакать» была совершенно естественной и разумной.

— Еще чего! — вспыхнула я. Плакать и страдать моментально перехотелось. — Я не буду плакать… из-за него.

— Да! — я не поняла, хмыкнул ли робот удовлетворенно или просто согласился. А потом сделал и вовсе невообразимое. Вновь воссоздал на своей поверхности экран и показал на нем маленького рисованного, явно карикатурного, Зэлдара, нелепо махающего красным мечом посреди пустыни. Фигурка с непропорционально большой головой и маленькими скрюченными ручками делала усиленные пассы до того момента, пока на нее не свалился случайно отсеченный кусок кактуса, заметно треснув героя по голове и щедро одарив его броню колючками. Маленький Зэлдар беспомощно закопошился в песке в попытке отделаться от навязчивого кактуса.

Я не удержалась и прыснула.

— Откуда это, Эндо? — выдавила я через смех. Надеюсь, злющий дальтериец не стоит за дверью и не следит за своей комнатой удаленно. Иначе головы не сносить ни мне, ни Эндо. Хотя отрубить голову Эндо представляется весьма проблематичным, учитывая, что он шар, окончательно развеселилась я.

— 173459-й источник седьмого кластера общеразвлекательных ресурсов Гиперпространства, — как ни в чем не бывало пояснил Эндо. — Фиксирую смех… — сказал он, скорее себе. Видимо, робот не отказался от своей идеи скопировать с меня эмоциональные выражения. Но мне уже было все равно, я действительно безудержно хохотала.

Спустя час нас заметно тряхнуло. Все-таки дальтерийцы так и не научились нормально приземляться, посетовала я, когда из моих рук выскочил питательный батончик, по вкусу напоминающий высушенный мясной суп.

— Антиротия, — подтверждая мои мысли прокомментировал Эндо.

— Знакомое название, — нахмурилась я. Мутные ассоциации, не предвещающие ничего хорошего, роились в голове. — Где я это слышала?..

— Антиротия — четвертая планета двойной звездной системы… — выхватил мой разум пояснения Эндо. — Климат агрессивен для разуменов вида человек… Ядовитые болота, испарения, туман, отсутствие белковой жизни… Атмосфера непригодна для пребывания без защитных средств.