Роман подходит ко мне и садится рядом.

– Ян, что-то случилось? Ты ведь плачешь не из-за следствия? Почему? Скажи мне. Я постараюсь помочь. Не надо держать в себе. Я хочу помочь. И, поверь, я в силах это сделать. Что случилось?

Смотрю на него заплаканными глазами. Может, он прав? У кого еще мне просить помощи?

И тогда я рассказываю ему. Не все, но самое важное – мне не дают видеться с сыном.

– Хм,– задумчиво произносит он. – Странное поведение. Можешь мне написать телефоны Олега? – задумывается и добавляет: – и его адвоката. А пока поехали, я отвезу тебя домой.

Когда я оказываюсь дома, опять одна, в полной тишине, то опять начинаю плакать. Как давно здесь не слышится веселый ребячий смех. Прислушиваюсь и пытаюсь поймать хотя бы воспоминание о голосе Никиты. И он звучит. У меня в голове.

Где мой малыш? Что Олег делает?

Я просто сижу на диване, уткнувшись в колени. Ничего не хочу. И больно. Очень больно где-то в груди.

Вдруг раздается звонок в дверь. Вскакиваю и бегу.

Быстро открываю и падаю на колени. Перед сыном.

В дверях стоят Олег и Никита. Рука Олега лежит на плече сына. Он как будто удерживает его от приближения ко мне. Или мне это только кажется?

– Мама! – кричит Никита. – Мама! Я так скучал!

Олег убирает руку и Никита падает в мои объятия. Я прижимаю его к себе со всей силы и целую. Покрываю его поцелуями. Всего-всего. Никита тоже обнимает меня своими ручонками.

– Мам! Я такого карася поймал! А потом мы его съели! Мам? А почему ты не приехала? Я так ждал. А ты не приехала….

Господи, дай мне сил. Никите не нужно знать подробностей.

– Не могла, сынок, – всхлипываю и вытираю нос. – Но я очень-преочень скучала. Ты расскажешь мне, кого и как ты поймал? Я так ждала тебя…

Опять притягиваю его к себе. Встаю и беру его на руки. Иду в комнату. Олег идет следом. За все время он не проронил ни слова. И я не сказала ему ничего. Но нам надо поговорить. И он, и я понимаем это.

Сажусь на диван с Никитой на коленях. Утыкаюсь губами ему в волосы и держу. Боюсь опять отпустить его от себя.

– Никита, – вдруг произносит Олег, – иди к себе. Нам с мамой поговорить надо.

Никита поворачивается к нему.

– А ты останешься? – спрашивает у Олега. – Я хочу, чтобы ты показал маме мои фотографии. С карасем. Останешься?

– Не сейчас, Никита, – строго произносит Олег. – Иди. Нам надо поговорить.

И Никита послушно встает, чмокает меня в щеку и идет к себе.

Я вытираю слезы. Встаю. Теперь мы смотрим с Олегом друг другу в глаза.

– Что это было, Олег? – стараюсь прийти в себя и звучать уверенно, когда мы остаемся одни.

– То же самое я хочу услышать от тебя, – отвечает он. – Что за черт мне звонил? И моему адвокату? Быстро же ты находишь защитников.

Его голос звучит зло.

– О чем ты? – спрашиваю я.

– О Романе. Или как там его? Зачем вовлекать в наши дела посторонних, Яна? Ты так делаешь только хуже. Усугубляешь ситуацию.

– Олег, – изумленно смотрю на него, – что ты говоришь? Какую ситуацию? Что мне оставалось делать? Ты не брал трубки. Почему? Что случилось? Почему ты увез Никиту без моего разрешения? Я ему мать.

– У ребенка, если ты еще это не уяснила, – Олег смотрит на меня пристальных взглядом сощуренных глаз, – есть не только мать, но и отец. И права у них равны.

Меня прошибает холодный пот. О чем он? Неужели он знает?

Олег

Я без труда читаю в ее глазах ответ на свой немой вопрос. За эти годы я научился находить ответы во взглядах, в эмоциях людей.

Она врала мне все эти годы. И врет сейчас. Сомнений нет.

Я не хочу разводить душевные разговоры, поэтому перехожу сразу к делу.

– Я собираюсь забрать у тебя сына, – произношу жестко и Яна падает обратно на диван.

Смотрит на меня снизу вверх и беззвучно открывает рот. Я терпеливо жду, когда она придет в себя. И мне даже нравится эта картинка. Не думал, что моя месть будет такой. Я рассчитывал лишь оставить ее без копейки денег. Но сейчас оказывается, что я заберу у нее нечто гораздо более ценное. Самое дорогое.

Наконец, Яна приходит в себя. Опускает взгляд. Кладет руку себе на грудь и как будто пытается отдышаться. Потом встает, откашливается и произносит:

– Олег, прости, мне кажется послышалось…

– Тебе не послышалось, – обрываю ее я. – Я заберу Никиту себе. Адвокат уже начал процесс.

– Но… – ее речь прерывиста, – на каком основании? Олег… что ты говоришь? Я не понимаю…

– Все ты понимаешь, Яна. Хватит лгать. Неужели за столько лет ты не устала от этого? – она опускает взгляд, но я беру ее за подбородок и смотрю прямо в глаза. – Я заберу Никиту, потому что я его отец, Яна. Я уже все знаю.

Ее глаза вспыхивают, но гаснут почти сразу же. И в них я как будто вижу обреченность.

– Кто? – тихо спрашивает она. – Кто сказал тебе, Олег?

– Я сделал тест ДНК, – и на этих словах Яна почему-то облегченно выдыхает. – Зачем ты врала мне? Ты ведь знала? Знала? – дергаю ее за подбородок.

Яна зажмуривается. Молчит.

– Знала, – теперь уже не спрашиваю, а утверждаю я. И мне больно от того, что я оказался прав. Впервые в жизни мне больно от этого.

Я отпускаю Яну и иду к выходу.

– Олег! – окликает меня Яна и подбегает ко мне. – Олег, ты не сделаешь этого. Не сделаешь…

Оборачиваюсь.

– Я уже делаю это, Яна. На днях тебе пришлют необходимые документы и ты их подпишешь.

Яна ошалело мотает головой из стороны в сторону.

– Никогда, – произносит она.

– Подпишешь, – твердо говорю я. – Тогда у тебя останется шанс хоть иногда видеть сына. Иначе…

Я не договариваю, но думаю, она все понимает по выражению моего лица.

Яна хватает меня за лацканы пиджака и слегка трясет.

– Олег! Умоляю! Олег! Не делай этого! Ты не можешь!

– Ты врала все эти годы, Яна, – не выдерживаю я и тоже повышаю голос. – Все эти годы я жил и не знал, что у меня растет сын. А даже после моего возвращения ты не рассказала мне! ты смотрела мне в глаза и врала! Спала со мной и врала!

Хватаю ее за запястья и срываю ее руки со своего пиджака.

– Хватит, – произношу уже спокойнее, поправляя пиджак. – Я в отличие от тебя прямо сказал тебе.

– Я не могла, Олег, не могла, – она как-то сразу оседает и садится на пол в моих ногах. – Прости. Но я не могла…