– Дело об убийстве вашего мужа еще не закрыто, – кивает мне и дергает бровями. – И вы – главная подозреваемая.

– Но… но вы же сами говорили… там есть новые показания… и результаты экспертизы… вы же сами…

– Яна Сергеевна, – улыбается приторной улыбкой, складывая бумаги, – вы же сами видите, что следствие по этому делу постоянно меняет курс. И основную роль в этом играют отнюдь не доказательства и результаты.

– Вы сейчас мне угрожаете? – спрашиваю прямо.

– Подталкиваю вас к правильному решению, – увиливает он от ответа. – У вас есть два дня, чтобы все обдумать и принять правильное решение.

Я ставлю руки на стол и прячу в них голову.

Адвокат встает и подходит ко мне. Кладет руку мне на плечо.

– Поверьте, – говорит мягко, – Никите будет хорошо с отцом. Олег сможет многое дать ему. А главное – безопасность.

Я стряхиваю его руку со своего плеча. Он вздыхает.

– Что ж. Два дня.

И уходит. А я так и сижу за столом, обхватив руками голову.

У меня нет денег на адвоката. Нет друзей, способных помочь мне. У меня только есть сын. И его хотят забрать.

Но я до конца не верю в угрозы адвоката. Не может Олег так поступить со мной. Не может. Не Олег.

Но как же я ошибаюсь. Потому что на следующий день мне звонит следователь. Говорит, что скоро суд и, если мой адвокат желает, то он может ознакомиться с делом перед судом. На суд я иду как подозреваемая. Единственная. Каких-либо доказательств вины других участников ужина нет.

После этого разговора я сижу и реву. От отчаянии и беспомощности. И от обиды. Что Олег так поступает со мной.

Яна

– Вы подписали бумаги? – голос адвоката по телефону будит меня через два дня после нашего разговора.

– Нет, – отвечаю я. – Я же уже озвучила вам свою позицию.

– Очень жаль, – произносит он. – Я старался сделать это безболезненно. Что ж вы сами выбрали этот вариант.

Не дослушиваю его и кладу трубку. Тут же набираю Олега. С тех самых пор мы так и не виделись с ним.

Трубку Олег не берет. Пишу ему сообщение. Оно прочитано, но ответа так и не приходит.

Он не хочет со мной разговаривать.

Я пытаюсь найти себе нового адвоката. Но мои финансовые возможности позволяют рассчитывать на не очень опытного юриста с небольшой практикой.

Изучив материалы дела, он уверяет, что реальной угрозы мне нет. Доказательств прямых нет. Поэтому мне нечего бояться.

Его слова немного успокаивают меня и в зал суда я захожу, пытаясь унять необъяснимое чувство страха.

Я сажусь на скамью перед столом судьи, но замечаю Олега. Он сидит в самом дальнем углу. Рядом с тем самым адвокатом, который приходил ко мне насчет Никиты.

Олег бросает на меня быстрый взгляд и отворачивается к окну.

Начинается судебный процесс. Меня допрашивают. Судья зачитывает материалы дела. Сложные формулировки экспертиз. Какие-то показания. Я не особо вслушиваюсь. Мой мозг никак не может сосредоточиться на главном.

Я то и дело оборачиваюсь и смотрю на Олега, но никак не могу поймать его взгляд.

– Суд удаляется для вынесения решения, – эта фраза в очередной раз возвращает меня в действительность.

Все встают.

Потом идут мучительные минуты ожидания. Судья не появляется, как мне кажется, целую вечность. Наконец, заходит в зал. Следует длинная речь и в конце:

– Взять под стражу в зале суда.

И вижу, как ко мне направляются конвоиры. Непонимающе смотрю на адвоката. Он спешно собирает бумаги на столе.

– Не нервничайте, – говорит мне. – Я подготовлю апелляцию. Это какая-то ошибка…

– Ошибка?! – кричу я. – Меня что? В тюрьму сажают?! За что?! Я же не убивала! Не убивала!

Это я кричу уже судье. Но он равнодушно, даже не поднимая на меня взгляда, тоже собирает какие-то бумаги на столе.

Конвоир берет меня за локоть.

– Пройдемте.

Я быстро оборачиваюсь:

– Олег! – кричу туда, в дальний угол.

Олег стоит. Смотрит на меня, подняв подбородок и засунув руки в карманы брюк.

– Олег! Никита! – все, что я успеваю прокричать, прежде чем меня выводят из зала суда.

В автозаке меня везут в СИЗО.

– Есть кому вещи передать? – спрашивает дежурный.

Даю телефон Вики.

– У меня там ребенок, – пытаюсь объяснить ему.

– Разберутся там. Иди давай, – звучит грубое.

В камере мне указывают на нижнюю полку. Я сразу же забираюсь туда с ногами, сворачиваюсь набок и лежу, отвернувшись к стене.

Никита остался с Викой у меня дома. Сейчас ей позвонят и все расскажут.

Что будет с моим сыном? Господи. Голова начинает раскалываться от напряжения.

Скорей бы пришла Вика с вещами. Тогда мы сможем с ней обсудить хоть что-то. Мы же придумаем с ней? Найдем выход?

Отгоняю все разумные мысли, что все бесполезно. Мне не победить. Одной – нет. А помочь мне некому.

Вечером конвойный вызывает меня.

– Посетитель!

Вика!

Быстро вскакиваю и бегу к двери.

Меня ведут в какую-то комнату.

– У вас десять минут, – кидает конвойный вглубь помещения.

Солнечный свет сквозь решетку в небольшом окошке почти у самого потолка бьет прямо в глаза и я не сразу вижу, кто в комнате.

Только пройдя немного вперед, замираю.

Это не Вика.

Яна

– Что ты тут делаешь? – единственная фраза, которая вырывается у меня.

Сил нет и я падаю на стул.

– Хочу помочь тебе, – Роман подходит и кладет мне руку на плечо.

– Но… Как ты узнал? Откуда? – поднимаю на него взгляд.

– Случайно, Яна, случайно. Я пришел к тебе домой, а там твоя подруга. Вика, кажется. Вещи для тебя собирала. Она и рассказала мне. Почему ты не позвонила?

Он спрашивает это строго.

– Я же сказал, что хочу помочь, – достает какие-то бумаги из кейса.

– Мне уже ничто не поможет, – я всхлипываю, понимая, что это правда. – Никита! – вспоминаю о самом важном. – Ты видел Никиту? Где он?

– Он с Викой. Она его к себе забрала. Ему сказали, что мама по делам уехала.

Закрываю лицо руками и реву.

– Яна, успокойся, – говорит Роман и кладет мне руки на плечи.