— Что случаться, Уолодья? — жалобно проговорила она.

Локис открыл рот, чтобы популярно на простонародном русском языке объяснить этой въедливой американской шпионке, что случилось, но вместо этого дико взвыл. Долговязый, несмотря на то что его все еще тошнило, из-за чего, собственно, он и не мог оказывать активного сопротивления, нашел в себе силы, чтобы вцепиться зубами Локису в икру.

— Падла! — проорал Владимир и, уже не слишком церемонясь, несколько раз врезал долговязому дубинкой по спине. Тот конвульсивно дергался при каждом ударе, но челюсти у него не разжимались, а наоборот, сжимались. Владимир чувствовал, как ему в кроссовок стекает что-то липкое и горячее; боль становилась нестерпимой. Не выдержав ее, Локис повалился на землю. Падая, он со всего размаху ударил долговязого по голове битой. Под ней что-то мягко чвакнуло, челюсти долговязого конвульсивно сжались. Боль из острой перешла в тупую, ноющую, очень напоминающую ту, которую испытываешь, когда начинается судорога от холодной воды.

«Похоже, я проломил ему черепушку, — как-то равнодушно, словно о чем-то постороннем подумал Локис. — Хреново. Получается, что я как в капкане сижу…»

— Уолодья, — опять раздался голос Джейн. — Ви есть ол’райт?

«Вот еще навязалась на мою голову, чертова кукла», — неприязненно подумал Локис.

— Ол’райт, со мной все ол’райт, — прохрипел он. — Тебе-то какое до этого дело?

— Чем я могу вам помочь, Уолодья?

— Тем, что не будешь помогать…

Локиса раздражало все. И голос Джейн, и то, что она пытается доигрывать свою роль невинной овечки, делая вид, что ничего не знает о произошедшем, и то, что долговязый перед смертью вцепился в его ногу мертвой бульдожьей хваткой. Но больше всего Володю раздражало то, что он не представлял, как ему освободиться от этой хватки. Будь у него нож, он бы попытался разжать мертвому челюсти. Но ножа не было, и оставалось только два выхода: либо вырвать у себя кусок мышцы, либо раздробить покойнику челюсти. И то, и другое было сопряжено с определенными трудностями.

Локис не был брезгливым. Каждый диверсант проходит психологическую спецподготовку, которая, в частности, включает и такое задание, как «обыск трупа». Для этого камуфляжную форму набивают подтухшим мясом, в один из карманов засовывают простую бумажку и предлагают курсанту найти ее на этой «кукле». Не все способны на подобное. В свое время Локис сдал этот экзамен «на отлично». Но почему-то сейчас он заколебался. Всего на одно мгновение…

— У вас проблемы, амиго? — неожиданно раздался за спиной у Локиса немного насмешливый голос. Говорили по-русски, но с легким акцентом. Володя дернулся, чтобы оглянуться, но тут же застонал от боли.

— Больно, амиго? — сочувственно поинтересовался голос. — Я вам сочувствую. Человеческий укус — самый болезненный и заживает долго. Погодите, я вам помогу.

Послышался шорох шагов, и через секунду перед Локисом, как из-под земли, возникла фигура человека, одетого в джинсы и легкую майку. Но не это привлекло внимание Владимира. В руках незнакомец держал пистолет. «Кольт-комбат», тут же определил Локис, образца 1954 года, производства США. Штука мощная и достаточно надежная.

— Стоять! — громко приказал Владимир, угрожающе подняв над головой дубинку, свое единственное оружие. — Брось пистолет!

— Амиго! — Незнакомец развел руками. — Если бы я хотел вас убить, я мог бы это сделать еще тогда, когда вы с той мучача американа шли по улице. И когда вы дрались с этими налетчиками… Так неужели же вы полагаете, что я стану убивать вас сейчас?

В словах незнакомца был определенный резон. К тому же хотя он и говорил с акцентом, но это был явно не английский акцент.

— Кто вы такой? — подозрительно спросил Локис, продолжая держать на изготовку бейсбольную биту.

— Меня зовут Мануэль Санчес Кортеги, я кубинский журналист.

— А откуда у вас оружие?

Кортеги усмехнулся, в темноте блеснули его белоснежные зубы. Совсем, как на рекламе жевательной резинки «Орбит, двойная свежесть».

— Мы, кубинцы, просто обожаем оружие, каким бы оно ни было, — сказал он. — К тому же я за пределами Кубы, а значит, оружие мне просто необходимо для защиты от возможного нападения.

Локис тяжело вздохнул, подумав, что еще один странный представитель средств массовой информации на его голову — это уже перебор.

— И что вы здесь делаете, господин Кортеги? — поинтересовался Локис. — Только не говорите, что любовались закатом. Не поверю…

— А я и не собираюсь вас в этом убеждать, — хмыкнул кубинец, — это было бы в высшей степени глупо. Если вас устроит, то я следил за вами.

— Что-о-о? — от услышанного Володя на мгновение забыл, что его икра намертво прикушена зубами убитого им бандита, и попробовал вскочить на ноги. Резкая боль заставила его вернуться на место.

— Черт! — выругался он. — Бульдог хренов…

— Ну вот что, амиго, — решительно шагнув к нему, проговорил Мануэль, — давай-ка я для начала помогу вам освободиться от зубов этого покойника, а потом мы с вами будем разговаривать.

Кубинец убрал пистолет и склонился над трупом боевика. Для начала он сорвал с него шапочку-маску. Локис с интересом посмотрел на того, кто вцепился в его ногу. Худое, уже начинающее бледнеть лицо с ярко выраженными чертами жителя Ближнего Востока.

Между тем Кортеги деловито осмотрел труп и нажал куда-то, от чего челюсть покойника разжалась.

— Тихо, амиго, — предупредительно коснулся он плеча Локиса, который, обрадовавшись, хотел было вскочить на ноги. — Зубы этого герильеро слишком глубоко вошли в вашу икру, придется немного потерпеть…

С этими словами он резко дернул долговязого за шиворот. Боль пронзила Локиса, как ему показалось, до самого мозжечка, но он сдержал крик.

— Вот и все, амиго… Сейчас я перевяжу вам ногу, и мы сможем поговорить спокойно. Не здесь, конечно же…

— А где эта американка? — теперь Локис чувствовал себя намного уверенней.

— Она убежала, едва увидела меня, — ответил кубинец, перематывая рану какой-то тряпкой, — поэтому я и говорю, что нам лучше отсюда смыться… тем более, что разговор нам с вами предстоит достаточно серьезный.

— Послушайте, Мануэль, — Локис устало вздохнул, — я вам в сотый раз объясняю, что вы нас с кем-то путаете. Мы, самые обыкновенные спасатели, приехали сюда, чтобы помогать гаитянам…

Владимир сидел на кровати в госпитальной палатке, вытянув прокушенную ногу. Вторую он опустил на пол. Мануэль, с которым он познакомился накануне, сидел рядом. Его темно-коричневое лицо, с крупными глубокими морщинами выражало усталость и раздражение одновременно.

Накануне ночью он помог Локису добраться до их лагеря. На счастье Владимира, врач еще не ложился спать. Осмотрев рану, он ничего не сказал, только укоризненно покачал головой. Обработав ногу, сделал перевязку и велел Локису отправляться в палатку. Вообще-то свободных мест для пациентов было немного, но для своих спасатели приспособили ту самую палатку, которую разведчики еще в первый день предложили сделать резервной. Локису «посчастливилось» стать первым, как выразился Чернов, «блатным» пациентом.