по болотам, да трясинам. Только дураки там ходят и то, чаще в одну сторону.

— Как это?

— Туда уходят, а обратно редко кто возвращается.

— Ладно, грамотей, скажи вот что, а чего сам барон тут делает? Места опасные сами по себе, так ещё и герцог вон бандитов посылает по его голову.

— Не бандиты мы! — Мотает головой. — Наёмники. Поиском артефактов в поганом лесу промышляем.

— А заодно, и невинные души готовы к Хургу отправлять? Ты мне тут зубы не заговаривай, живо майроду скормлю или в жабу превращу.

— Да как можно, господин маг?! Всё как на духу…

— Тогда отвечай на вопрос!

— Так, а мне по чём знать? Но краем уха слышал, как старшой наш со своим помощником шептался. Ищет де барон, артефакт один. Дескать лечебный. Про него, все охотники знают. Да только не видел никто. Мол штука эта древняя, любые болячки лечит и даже, яко бы бессмертие даёт. Да только байка то. Я лично в это не верю.

— Если даже ты не веришь, то с чего бы барону верить в подобную чепуху? Тоже бессмертия алчет?

— Не знаю. Но ему деваться некуда. Думаю, ради сына убивается.

— А что с сыном?

— А то сам не знаешь? — Удивился Герантис.

— Ты Гера, не зли меня. Знаю, не знаю — моя забота. Твоё дело, на вопросы отвечать. А то смотрю, осмелел больно?! Маш, — это я уже кошатине, — попробуй его на зуб…

— Стойте! Я всё скажу!

— Ну так говори Гера, говори.

— Сын его, третий год недугом мается!

— Чем болен?

— Дык я ж не лекарь! Знаю только, что страшен он с виду. Вроде Хург над ним поглумился. Всего перекрутил, да искорёжил. До пяти лет, вроде нормальным был, а потом началось. Сначала горячка была, слышал, что болями тоже маялся. Лекарей тогда, откуда только не приглашали. Даже Эльф был. Деньжищ на то спустил барон не меряно. От смерти-то спасли, да только не житьё это. Как по мне, лучше окочуриться, да и всё, чем такие мучения. Пацану нынче двенадцать лет исполнилось, а он даже ходить сам не может. Видел как-то раз его случайно, когда из кареты вытаскивали…, диво как страшен, что ликом, что телом. Дёргается как не пойми что, когда двигаться пытается. Жуть в общем. Точно Хург поглумился или порчу кто наслал. Раньше-то говорят, здоровый парнишка рос, смышлёный, а теперь… Вот и решил герцог, папашу его к Хургу пристроить. Паренёк ведь, из-за своей хвори, даже наследником стать не сможет, по закону.

— А барон что же, не в состоянии нового наследника себе настрогать?

— Так жена его, преставилась о прошлом годе. Новой пока не завёл. Траур благочестивый соблюдал, по покойной. Однако ты, добрый господин, прав в одном, барон действительно не стар ещё и может так статься, что новую жену возьмёт. А скорее всего, император его к тому обяжет. Вот и загоношился Герцог, ведь если исчезнет барон, его земли сами собой, под руку отойдут. Для сваво сынули младшенького вотчину готовит. Спешит. Если император вмешается, барону придётся подчиниться и взять новую жену. Да только думаю, что он тянуть будет с этим.

— Это почему же?

— Вся местная округа знает, что любил сильно барон жинку. Долго её добивался. Красивая была, гордая. Он же не потомственный барон, а за заслуги перед самим государем и выслугу лет землёй пожалован. Вот и воротила девка нос. Она-то из родовитых. Но Рамис, мужик упрямый, пять лет её обхаживал, а претендентов отваживал. Кого кулаком, а кого и сталью острой на дуэли, не взирая на титулы и регалии. От того, не раз государем наказан был. В Поганые земли ещё ходил, столько ценного оттуда вынес, что на те подарки, кои он зазнобе своей дарил, можно было бы целое герцогство содержать пару лет. Не устояла девка, свадьбу сыграли. Наследника вот на свет произвели. А потом это…, ну…, с сыном случилось. Мать от горя, вроде умом помешалась. Как по мне, дурость это. Эка невидаль, ребёнок заболел, да помер. Жизнь-то продолжается. Другого рожай и всего делов. В деревнях вон, через одного мрут, а то и один из пятерых выживает. Но нет! Ей видите ли этого лечить надо! А как его лечить, ежели даже эльф, разве что жизнь спас? Эльфы то, сам знаешь, в этом деле о-го-го как понимают. Лучше них и нет никого. В общем, тронулась тётка, да утухла помаленьку с горя в течении двух лет. Барон тоже убивался сильно. Мало того, что сын уродцем стал, в пору на ярмарках показывать, так ещё и жена красавица, к Хургу в услужение ушла. Пил беспробудно полгода, аж почернел весь. Было дело подумывали, что за кромку, к жинке своей собрался. Но нет, выкарабкался. Уж не знаю, что он думал, но ухватился за байку старую, про артефакт всемогущий. Ну, я о нём уже говорил. Как одержимый сделался. На оплату охотничьим командам, не скупится, да и сам вспомнил былое и часто ходит в погань. Говорят, что всё, не малое состояние уже почти промотал. Мечтает, сына вылечить. Я ж говорю, любил жену сильно, а через неё и пацана своего. Он ведь, единственное, что от неё осталось.

— А сам барон, что за человек?

— Да человек, как человек. Но своё происхождение помнит. Нос не задирает. Если нанимает кого, платит честно. Не скупится и не обманывает. Да в его дружине, почитай одни бывшие сослуживцы состоят. Никого не забыл, когда благородным сделался. Пил я как-то в кабаке с одним из них, так только хорошее слышал. О людях заботится, по чём зря не губит. Платит прилично, но и требует много. В бою, за чужие спины не прячется, а если кто гибнет, о семьях потом не забывает — поддерживает. Я, когда императорскую службу оставил, да сюда перебрался по совету друзей, тоже сначала хотел в дружину к Рамису наняться. Но отбор не прошёл.

— И поэтому решил отомстить?

— А ты меня не совести маг! — Вдруг озлился пленник. Видимо уже оклемался немного от страха, да энергетического голодания. — Плевать мне на барона и на герцога плевать. Деньги даром не достаются. Я в конце концов не ворую, а рискую своей жизнью…

— Ну да, ну да. — Покивал я головой, на его тираду. —