– Можно и не намеком. Половину дня там топтался Гринсон, он страшно злился на неуступчивость Мэрилин.

– Из-за чего?

– Она уволила эту тетку – Юнис Мюррей – и не желала принимать обратно. Гринсон доказывал, что эту Мюррей обязательно нужно взять с собой, а Мэрилин кричала, что ей и без того надоели шпионы со всех сторон.

– А о чем еще спорили?

– Она говорила, что ей вообще все надоели, выйдет замуж за своего бейсболиста и разгонит всех. И сниматься будет в настоящих фильмах, а не в разных глупых и пустых. Что она больше никому не верит, потому что все хотят от нее только одного – денег или глупостей.

– Как вы думаете, чем был недоволен Гринсон?

– Конечно, тем, что получил отставку. Монро прогнала эту тетку, прогнала бы и его.

– Он давал ей какие-то лекарства?

– Откуда я знаю, ведь мы только слышали, но не видели. Когда они ушли в спальню, и вовсе стало тихо, только слышно, как туда-сюда топала эта тетка. А еще как она отвечала по телефону кому-то, что Мэрилин нет дома.

– Но Спиндель утверждал, что у него были компрометирующие материалы, которые забрали.

– Мало ли что можно утверждать?

– Однако все записи, изъятые в агентстве, изучили, там вообще не было ничего, связанного с Монро?

– Думаю, он вообще эти пленки уничтожил или отдал кому-то, чтобы не держать у себя опасные материалы.

Я не поняла, переспросила:

– Питер, чем они опасны, вы же только что сказали, что там не было ничего, кроме голосов Монро и Гринсона, а потом Юнис Мюррей? Или на других пленках было что-то важное?

– Нет, такая же чепуха. К тому же повторяю: наши «жучки» остались только в гостиной, там ничего особенного не происходило. И у входа, там пришел-ушел… А опасны они все, потому что прослушка без согласия владельца дома.

– А бывают с согласия?

– Бывает, если, например, муж, уезжая, подозревает у себя в доме нежелательных гостей или, наоборот, жена. Когда подозревают прислугу, родственников…

Я вспомнила, что читала о прослушке дома Монро агентами Оташа якобы по ее просьбе.

– А у Монро могли прослушивать по ее просьбе?

Питер изумился:

– Кто? Она даже звонить выходила в уличные автоматы, с собой вечно мелочь носила.

– Откуда вы знаете?

– Об этом однажды шел разговор с ее экономкой.

– Питер, из того, что вы слышали, что можно сказать о Юнис Мюррей?

– Тетка надеялась, что, купив по ее подсказке этот дом, Монро не посмеет выставить ее саму за дверь. А та сделала это.

Я решилась задать вопрос в лоб:

– Роберт Кеннеди мог убить Мэрилин Монро? Задушить подушкой?

Питер рассмеялся:

– И вы о том же… Нет, конечно.

– Почему?

– Может, и мог, но только не у нее в доме.

– Почему не у нее?

– Да потому что он бывал там всего раз и то с этими Лоуфордами. Они встречались где-то в другом месте.

– И 4 августа его там не было?

– Когда Монро убили? Нет, не было.

Я буквально замерла, не донеся кофейную чашку до рта (мы пили кофе на открытой террасе кафе, сидя рядышком, как два голубка; наверное, со стороны казалось, что обсуждаем предстоящий совместный отпуск). Прозвучало то, о чем я еще только готовилась спросить. Питер, заметив мое замешательство, усмехнулся:

– Хотите спросить, убили ли Монро? Да, убили. Роберт Кеннеди? Нет, не он.

– А… кто?

– Не знаю.

Вот тебе на! Я только настроилась запоминать каждое слово. Может, не хочет говорить или пока не верит мне?

– А почему вы тогда уверены, что убили?

Он отставил в сторону свою чашку.

– Тут и думать нечего. Разве человек, который собирается наглотаться таблеток, станет договариваться о делах на предстоящую неделю или накупать кучу всего? Она же замуж собралась, пусть второй раз за того же, но ведь замуж! И к свадебному пикнику готовилась. На своей лужайке перед бассейном провести собиралась.

Ну, об этом я знала и без Питера.

– Скажите… а в ту ночь вы не слышали, приезжала «Скорая» где-то около полуночи?

– А вот это странно… Это то, из-за чего перепугался Спиндель. Наши «жучки» в это время все оказались заглушены. Кто-то точно знал, где они находятся, и чем-то залепил. Потому, когда нагрянули с обыском, Спиндель молча отдал все, кроме пленок с Монро, – думаю, их уже не было. А потом принялся кричать, что их украли.

– Зачем?

– Все равно поставили в вину, что занимался несанкционированной прослушкой, так хоть появилась возможность испугать Бобби Кеннеди, никто же не знал, что пленок не было, значит, их могли вытащить в любую минуту.

– Испугал?

Питер рассмеялся:

– Нет, думаю, у Бобби были свои люди среди наших, он знал, что пусто.

– Или просто был ни при чем? Если он не бывал в доме Монро, чего бояться?

Кивок:

– Или так. Это президент был неосторожен, а прокурор очень остерегался, он-то понимал, что первым попадет под огонь. Тем более после того, как прижал хвосты людям вроде Джимми Хоффа. Тут всего можно было ожидать – если не пули в лоб, то постоянной слежки. Глупцы те, кто болтает, мол, Бобби гулял, как шальной. Не было этого, может, и хотел бы, да помнил о постоянном пригляде.

– Но ведь Джон Кеннеди гулял?

– Джон другое дело, ему американцы даже такое простили бы, а Роберту нет.

– Почему?

– Да потому что Джон никогда из себя святошу не изображал. Он показывал, что любит жену, детей, но еще и многих-многих женщин тоже. И его понимали все: женщины за то, что все-таки блюдет интересы семьи, а мужчины – что ведет себя так, как хотели бы вести себя они. Мы тоже завидовали и восхищались. В Белом доме жена-красавица, а ему десятки других подавай.

– А Роберт?

– Тот всегда делал вид, что знает только семью, жену, детей. Может, так и было, но это скучно. Семейные ценности хороши дома, а когда мужчина здоров и имеет возможность завести себе любовницу, и не одну, то никто не поверит, что он этого не сделает. Если упорно продолжает делать вид, что при беременной жене соблюдает ей верность, когда вокруг сплошные красавицы, значит, врет.

Это я тоже уже слышала. Неожиданно поинтересовалась:

– Питер, у вас есть дети?

– Да, четверо.

– И вы часто изменяли жене?

Он расхохотался:

– У меня их четверо от разных жен. К тому же все четыре жены от меня ушли.