Вечером Катя очнулась, села в кровати и заплакала. Мать прибежала из кухни, прижала ее к себе и запричитала – ну что ты, маленькая моя, не плачь, до свадьбы заживет… При слове «свадьба» Катерина зарыдала в голос и сквозь рыдания, заикаясь:

– Лизу… Позвони, чтоб приехала…

– А она уж тут! – радостно воскликнула мать, утирая слезы себе и дочери. – Часа три уж тут, только я ее к тебе не пускала… Лиза-а! Лизонька! Иди сюда, скорей!

Лиза вошла, и ноги у нее подкосились. Здоровущая, кровь с молоком, Катька так изменилась…

И если вчера она выглядела измученной, бледной, больной, то сегодня это вообще уже была не она, и только голос…

– Ма, уйди, – еле слышно попросила она не она, и мать мигом исчезла.

– Послушай, Лиз, я хочу, чтобы ты знала… Я не хотела, это случилось само собой… Случайно… И я, правда, влюбилась… – бормотала она, а по лицу ее безостановочно текли слезы.

– Нет, нет, не плачь, пожалуйста, не плачь, ты выкарабкаешься. – Глаза Лизы были тоже полны слез. – После разберемся…

– Нет, нет, не после, прошу тебя… Ведь я же не плохая, правда? А ей он все равно не нужен, ты же знаешь… Все случилось так неожиданно, он сам… А я не смогла… – Катя задумалась, но, так и не найдя конца фразы, откинулась на подушки и отвернулась к стене. – Все, уходи… Уходи же!

Вдруг вбежавшая мать замахала на Лизу руками и зашептала:

– Не видишь, устала она, иди, Лизочка, иди.

– Нет, подожди, – спохватилась, не оборачиваясь, Катя, – еще придешь?

– Конечно. Завтра же!

Выйдя на лестницу, Лиза зажала себе рот рукой, чтобы не зареветь. «Не хочу, не хочу, чтобы она умерла, – твердила она себе, – она же была такая нормальная, прикольная… Надо будет завтра же, прямо с утра…»

Но ни завтра, ни послезавтра она к Кате не пришла. Случилось такое…

Вернувшись в Москву, Муся все рассказала дочери – как она случайно подслушала перебранку двух подружек, как Катенька разоблачила жуткий план Лизки. И деятельная Нина, не тратя времени на изумление и гнев, немедленно взялась за дело. Она никогда не работала, у нее не было профессии, зато были связи с людьми абсолютно всех профессий. Три дня она не отходила от телефона, и к утру четвертого у нее уже были координаты того, кто был нужен.

– Муся, я нашла его, я говорила с ним! Он защитит нашу Мариночку и накажет ублюдка. Лизку же, как подстилку негодяя, убьет молва. И помни, Томке – ни слова, чтоб не помешала нам.

…И тут поступило одно дело… Такое пошлое, мутное и слишком гнусное, чтобы от него можно было отказаться. Я и не отказался. Я только спросил Виконта, все ли проверено.

– Даю слово, командир.

– Этого довольно, – сказал я, и мы начали готовиться.

История же была такова. На Виконта вышел один его старый друг, еще по Афгану, чей свояк был когда-то связан с бабой одного бывшего гэбэшника. Вот их-то дочь – гэбэшника и бабы – оказалась под прицелом парочки негодяев, девицы и ее сожителя, как видно, заваливших уже не одну семью. Действовали элементарно и жестоко. Знакомились за границей с богатенькой семьей соотечественников, после чего девка соблазняла лоха-мужа. Ну а дальше как по писаному – лох-муж бросает опостылевшую жену и женится на девке. Через какое-то время вдруг обнаруживается таинственное исчезновение брошенной жены, а чуть позже и счастливого молодожена. Их, как можно догадаться, уже никто и никогда не найдет. Ну, а сладкая парочка к тому времени уже далеко, с ними же – и все богатства порушенной семьи. Называется, «семейный бизнес». В данном случае действие разворачивалось в Швейцарии. Девка нагло загостилась в доме своей новой приятельницы и ее мужа-англичанина, уже благополучно свалялась с джентльменом и вызвала на подмогу сожителя. Но так как лох оказался не вполне лохом и разводиться не захотел, ублюдки решили побыстрей извести его жену и уж потом взяться за денди. И вот мне сообщили, что бандюки прибыли в Москву – может, пушку прикупить, может, яду… Я уже знал их адреса, тусовки, и времени у меня было в обрез, если учесть, что они спешили. Вообще, дело было непростым. Взять хотя бы то, что их двое, но не вызывать же девку на дуэль! Впрочем, главным злодеем в тандеме все же выглядел он, этакий шакал с личиком Ди Каприо. И вот как я поступил…

* * *

Лиза и Антон полулежали на соломенной подстилке на берегу Москвы-реки в Серебряном бору и о чем-то тихо болтали.

– Знаешь, я сейчас вдруг почувствовала себя японкой.

– Японкой?

– Со мной так бывает: вдруг я – кто-то другой, то есть другая или вообще зверек или птица, но сейчас…

– Я понял, японка.

– Это так странно, нежно, загадочно… Тебе вообще как японки?

– Если как ты, то очень…

– Спорим, ты их совсем не знаешь!

– Спорим!

– На шелобан?

– Ну, нет, не могу же я влепить японке шелобан.

– А тебе и не придется, хвастунишка!

– Молчи, женщина. Предлагаю – на поцелуй.

– Размечтался.

– А может, попробуем?

И они стали пробовать… Вдруг Лиза отстранилась от него и помрачнела.

– Почему?

– Знаешь, Катьке что-то совсем плохо.

– А врач? Что говорит врач?

– Ее мать не хочет врачей, говорит, никто лучше нее не знает, как лечить Катеньку…

– Вы Антон Привалов? – рядом с ними стоял сушеный старикан и грозно хмурился.

– Да. А откуда вы меня знаете? – удивился Антон.

– Ваш последний наезд стал притчей во языцех. Словом, я требую сатисфакции.

– Чего требуете??

– Вы все отлично расслышали, потрудитесь отвечать.

– А-а, это вас ребята подослали? Такой прикол? Только вот не помню, откуда это…

– Если угодно, прикол. Прикол шпагой.

– Клево острите, дядя. Но мне сейчас недосуг, мы тут с девушкой…

– Не могу вникать в ваши мерзости. Требую удовлетворения, вот и все.

– Дяденька, вы чего? – забеспокоилась Лиза.

– Ты бы помолчала, – сухо процедил «дяденька», – на тебя тоже начет есть. – А про себя подумал: «Хороша стерва»…

– Ка-акой еще начет!.. – Антон грозно выпрямился во весь рост, но, внезапно осознав, что перед ним старик, и, похоже, свихнувшийся, решил ему подыграть, чтобы затем спустить все на тормозах. – Мне кажется, поручик, девушка ни в чем не провинилась, и нам не из-за чего ссориться…

– Ссорятся Иван Иванович с Иваном Никифоровичем, а мы будем драться.

– Это еще зачем?

– Чтоб не нападали вы на добрых людей, не губили бы беззащитных.