это вполне совпадает с моими ощущениями, хоть и по несколько иному поводу.

— Хорошая или нет, отступать в любом случае уже некуда.

— И то верно…

С этими словами чернокнижник переступает через порог и вопросительно оглядывается на меня.

— Вперед и наверх, на второй этаж, — подсказываю я направление дальнейшего движения.

Ваан безропотно подчиняется, и его тихие шаги — единственный звук, раздающийся в погруженном в тишину доме. Я же, прежде чем вернуться внутрь, оглядываюсь.

Улица в пределах видимости — пуста и безлюдна. Лишь косые лучи заходящего солнца, каким-то чудом умудрившись прорваться между плотно стоящими домами, то тут, то там порождают причудливые длинные тени на каменных стенах и брусчатке. То, что должно было дарить умиротворение, почему-то вселяет тревогу.

— Шиз?

Ваан уже стоит у лестницы и недоуменно смотрит на меня.

— Все в порядке? — осторожно спрашивает он.

— Да, просто… Здесь так тихо и безлюдно, — отвечаю я, перелетая через порог.

Дверь сама захлопывается за моей спиной.

— Меня это тоже… беспокоило, — чернокнижник криво усмехается и ставит ногу на ступеньку. — Обычно это плохой знак.

— В смысле?

— Видишь такое поселение — кидай массовое упокаивание не глядя, — мрачно отвечает Ваан. — И молись Суртазу, чтобы в этот момент к тебе со спины не полз упырь.

Я качаю головой, поняв ход мысли. Действительно, в обычном поселении такое безмолвие — не просто плохой, а очень плохой знак. Впрочем, между озомбевшим поселком и этой тихой столичной улицей есть разница: зомби просто упокаиваются, а вот личи могут и в ответ чем-нибудь припечатать.

Оказавшись на втором этаже, Ваан быстро осматривается.

— Нам вперед, — подсказываю я.

— Да уж тут я других вариантов и не вижу.

Чернокнижник издает нервный смешок и делает несколько шагов к двери в конце коридора. А затем, будто вспомнив, кто именно встретит его в другой комнате, он выпрямляет спину и сразу кажется чуточку выше. Хоть я прекрасно понимаю возможные ощущения Ваана, со стороны это выглядит довольно забавно.

Почти не останавливаясь, он толкает дверь и перешагивает через порог. Зависнув в дверном проеме, я вижу, что обе кушетки пусты. Перелетев через порожек и быстро осмотревшись, убеждаюсь, что Суртаза в комнате нет. Видимо, опять зашел в какую-то из соседних.

— Присядь пока, — предлагаю я, жестом радушной хозяйки указывая на кушетку, которую негласно считала своей — рядом с ней не было столика.

Ваан пожимает плечами и занимает предложенное место. Я же, пользуясь случаем, подлетаю к все еще стоящему возле левой двери ложу. С внутренним содроганием скольжу взглядом по простым и практичным формам — никакого украшательства, внешний вид каждой детали подчинен выполняемой ею задаче.

— Это… для чего? — чернокнижник тоже обращает внимание на эту своеобразную мебель.

— Суртаз намерен восстановить мое тело, — как хорошо, что мой голос не способен выдать ощущения, которые я испытываю по этому поводу, — для этого и понадобились кости.

— А… понятно.

В голосе Ваана слышится едва уловимое облегчение. От мысли о том, что мог подумать о предназначении этого ложа, мне становится смешно. Вместе со смехом притупляется и страх — я хотя бы уже могу смотреть на эту злосчастную мебель без содрогания. Снимаю с плеча сумку и ставлю ее на отполированную деревянную поверхность горизонтально разложенного изголовья.

Дальняя от меня — крайняя справа — дверь открывается с тихим щелчком, и я слышу шорох, с которым Ваан поднимается на ноги. Поворачиваюсь на звук и вижу, как чернокнижник почтительно склоняет голову перед вернувшимся Суртазом.

— Интересно, — задумчиво говорит Первый Некромант, неторопливо проходя мимо Ваана, — я представлял тебя чуть иначе.

Чернокнижник издает что-то среднее между тихим смешком и сдавленным стоном сквозь зубы. Бедняга, как же я тебя понимаю — он прошел совсем близко, чуть ли не зацепив мантией.

Мне даже не хотелось представлять, насколько же это могло быть больно. Тем более — для живого… Хотя, как знать, может именно бессмертные острее ощущают чужое могущество. Надо будет спросить у Суртаза…

…который, тем временем, подошел ко мне и поставил в ногах кровати небольшую шкатулку. Небольшая, с мою ладонь от запястья до кончиков пальцев, она была изготовлена из темного дерева с причудливым узором из серебристых прожилок.

— Не буду тебя долго мучить, ты мне пока пригодишься живым, — учитель поворачивается к Ваану, в его голосе слышна усмешка, — поэтому всего несколько вопросов.

— Как скажете, — покорно отвечает тот. Он все еще стоит со склоненной головой, и я вижу, как с кончика тонкого носа на пол падает капелька крови.

— Посмотри на меня, — приказывает Суртаз.

Чернокнижник поднимает голову и смотрит на Первого Некроманта. Спокойно, даже немного отстраненно, что ли. Неужели уже не страшно? Впрочем, сжатые челюсти и напряженность тела подсказывают мне, что это не так. Скорее всего, боль просто вытеснила собой страх.

— Кто говорил через тебя в последний раз?

— Я не знаю, — тихо отвечает Ваан. — По ощущениям их… много.

— Они часто связываются с тобой?

— Нет. Это четвертый… или пятый раз за несколько лет… кажется.

— О чем они говорили тогда?

— Они предупреждали об очередном вторжении…

Кровь струится по лицу Ваана и скапывает с подбородка то на ворот расстегнутой курки, то на пол. Но чернокнижник не обращает на это внимание.

—…и в каждый такой раз были неожиданности.

— Поясни.

— Либо новый вид тварей… либо бледных оказывалось очень много.

— То есть, предупреждения поступали тогда, когда был риск прорыва обороны, верно?

— Да.

— Что изменилось сейчас?

— Не знаю.

— Ты помнишь слова настигшего тебя сегодня… — Суртаз неопределенно поводит рукой, затянутой в когтистую перчатку, — пророчества?

— Да.

— Ты знаешь, кем являются те, о ком в нем говорится?

— Нет.

— Что ж… — Первый Некромант замолкает на пару секунд, — думаю, пока с тебя хватит. Позже еще поговорим.

— Как скажете, — Ваан снова почтительно склоняет голову.

Или мне кажется, или за время разговора он успел неслабо так побледнеть.

— Я проведу?

Суртаз отвечает на мой вопрос едва уловимым кивком и направляется к двери рядом со мной. Чернокнижник поднимает голову и задумчиво смотрит ему вслед, будто собираясь что-то спросить, но… Суртаз скрывается за дверью раньше. И едва это происходит, как Ваан облегченно выдыхает.

Я подлетаю ближе ровно в тот момент, когда чернокнижник обессиленно опускается на край кушетки.

— Ты как?

— Я думал, меня в клочья разорвет… — шепчет он, — такое было ощущение… Когда он рядом прошел.

— Обратно хоть дойдешь?

— Да, — Ваан кивает и вдруг резко замирает, опустив взгляд в пол.

Не зная, чего ожидать на этот раз, я слежу за чернокнижником. Сначала он хмурится, а затем делает резкий вдох сквозь зубы. Переводит взгляд на меня, и в его карих глазах я вижу растерянность… и страх?

— Что случилось?

Что-то определенно случилось, уж слишком резкая смена настроения.

— Кит, — Ваан вскакивает на ноги и, пошатываясь, устремляется к двери. — Она пропала.

— Что значит — пропала? — я бросаюсь следом за чернокнижником, который с удивительной для своего состояния прытью помчался по коридору.

— А что это по-твоему может означать? — последовал резкий ответ. — Такое уже бывало… — заскользив на ступеньке, Ваан цепляется за поручень, чтобы не скатиться кубарем вниз. — Но ее быстро находили. Сейчас же… Линс сказала, что перерыли весь дом и…

Линс сказала? Так то была мыслесвязь, значит.

Слетая по лестнице вслед за чернокнижником, я судорожно перебираю варианты, куда могла бы отправиться безумная немая девушка, оказавшись в незнакомом месте… И кого при этом встретить.

От мысли о том, что Кит может столкнуться с каким-нибудь личем и повторить свой любимый трюк с попыткой подчинения, мне становится не по себе. Хоть бы она недалеко ушла.

Ваан же тем временем резко останавливается перед закрытой дверью. Прикасается к ней, но руны на створке остаются темными и безжизненными. Чернокнижник быстро оглядывается на меня, и я протискиваюсь к двери мимо него. Секунда ожидания после прикосновения, и она послушно распахивается, выпуская нас на улицу.

— Может, я могу чем-то…

— Нет, не надо, поищем сами, — прерывает меня Ваан, — а если не найдем…

Он отирает кровь с лица рукавом, вздыхает и отворачивается, глядя на все такую же тихую и безлюдную улицу. Только уже погруженную в сумерки — даже окна здания Зала Совета не светились, что уж говорить об остальных.

—…то Милех свернет мне шею и будет прав, — с невеселым смешком добавляет чернокнижник.

— Что ж… тогда удачных поисков, — внезапно я чувствую