В последние годы некоторым африканским странам удалось сбалансировать госбюджет, но это лишь первый небольшой шаг. Обуздание мощных лоббистских группировок, энергичная борьба с коррупцией, сокращение госаппарата и открытие экономики для иностранных конкурентов — все это дается им намного труднее. Из стран, расположенных к югу от Сахары, несколько больше половины можно назвать относительно демократическим сточки зрения политического устройства, но по степени либерализации экономики они находятся на последних местах в мире. Оценивая уровень экономической свободы в этом регионе, специалисты из Института Фрейзера пришли к выводу, что из 20 стран мира с наименее свободной экономикой 14 находятся в Африке (следует отметить, что за рамками исследования остались государства, где продолжаются масштабные вооруженные конфликты, — из-за невозможности получить сколько-нибудь достоверные данные). Из всех африканских стран, по которым имеется соответствующая статистика, лишь 4 попали в первую половину списка из 123 стран, выстроенных по степени экономической свободы[61].

Самые масштабные и последовательные попытки избежать «язв» глобализации и либерализации предпринимаются в Зимбабве — стране, которая уже много лет получает международную помощь на нужды развития. После прихода к власти диктатора Роберта Мугабе торговые связи страны с внешним миром были резко ограничены, государственные расходы взлетели до небес, а цены жестко регулируются. В последние годы власти этой страны усиливают репрессивную политику: происходит массовая экспроприация собственности, свобода слова подавляется, а оппозиция подвергается террору. Всего за пять лет объем ВВП Зимбабве сократился на треть, а количество живущих в абсолютной нищете увеличилось на 10 процентных пунктов. Некогда эта страна была крупным экспортером продовольствия, но за несколько лет урожаи зерновых сократились на две трети, и более 6 миллионов зимбабвийцев сегодня оказались на грани голода[62].

Другим примером из того же ряда является Нигерия. Из-за жесткого регулирования экономики и коррупции эта огромная страна с богатыми природными ресурсами и обширными сельскохозяйственными угодьями не в состоянии избавиться от ужасающей нищеты. В конце 1980-х годов власти, по рекомендации МВФ и других организаций, приступили к определенным структурным реформам, однако из-за непопулярности этих мер нигерийское правительство отказалось от них уже в начале 1990-х. В экономике вновь было введено регулирование, кредитный и валютный рынки ликвидированы, над процентными ставками опять установлен жесткий контроль. Это привело к росту инфляции и безработицы. С 1992 по 1996 год число нигерийцев, живущих в абсолютной нищете, увеличилось с 43 до 66 % населения — невероятная цифра! Сегодня на долю Нигерии приходится четверть от общего числа граждан всех африканских стран к югу от Сахары, живущих в абсолютной бедности. Несмотря на приход к власти нового демократического правительства, реформы в стране осуществляются крайне медленно. Средний доход на душу населения в Нигерии сегодня ниже, чем тридцать лет назад; качество образования и здравоохранения снизилось.

Экономисты Джеффри Сакс и Эндрю Уорнер изучили результаты различных реформ в африканских странах с точки зрения экономического роста. На основе материала по разным странам они попытались вычислить вероятные показатели роста для африканского континента, если бы там, как и в Восточной Азии, проводилась экономическая политика, направленная на открытие рынков, свободу предпринимательства, защиту прав собственности и рост сбережений. Сакс и Уорнер утверждают: в этом случае, даже несмотря на неблагоприятные природные условия, Африка в 1965–1990 годах смогла бы добиться среднегодового роста ВВП на душу населения в размере 4,3 %. В результате доходы населения увеличились бы почти в три раза. Конечно, любые оценки такого рода следует воспринимать с определенной долей скепсиса, но даже с большой поправкой на статистическую погрешность эта цифра все равно остается чрезвычайно высокой по сравнению с реальными показателями экономического роста в Африке за эти годы — всего 0,8 % в год[63].

Если мы изучим результаты, достигнутые теми африканскими странами, которые все-таки проводили политику свободной торговли и экономической открытости, подобные оценки гипотетических достижений либеральной политики окажутся вполне реалистичными. В Ботсване скотоводы быстро осознали, что политика экономической открытости соответствует их интересам, в результате чего уже в конце 1970-х годов в ряде секторов экономики воцарилась свободная конкуренция. В этой стране права собственности находятся под защитой и никогда не проводилась национализация. Благодаря «особым отношениям» с ЕС ее экспорт в европейские страны освобожден от пошлин и квот. С момента обретения независимости в 1966 году история Ботсваны стала исключением для континента, где господствуют диктаторские режимы. Ныне она является одной из наименее коррумпированных стран Африки, и по этому показателю ее можно сравнить с Европой. По темпам экономического роста Ботсвана даже обогнала восточноазиатские страны — в 1970–1990 годах его среднегодовые темпы составляли 10 %. Другая страна, уже на раннем этапе сделавшая ставку на свободную торговлю, — островное государство Маврикий. За счет сокращения военных расходов, защиты прав собственности, снижения налогов, либерализации рынка капиталов и усиления конкуренции Маврикию удалось добиться среднегодовых темпов роста на уровне 5 %. Сегодня почти все жители острова имеют доступ к чистой воде; успешно развиваются системы образования и здравоохранения. Если страны вроде Маврикия и Ботсваны способны продемонстрировать такие показатели роста, что мешает остальным африканским государствам добиться того же? Их жители не менее изобретательны и предприимчивы, чем граждане Маврикия и Ботсваны, но вынуждены тратить свой творческий потенциал на попытки избежать взяток и обойти нормы регулирования, а свои способности — реализовывать в «неформальном» секторе.

Другой наглядный урок дает Гана: в этой стране к либерализации экономики приступили в 1983 году, и постепенно ее благосостояние начало расти, тогда как в соседних государствах ситуация ухудшалась. Среди прочих мер в Гане проведено дерегулирование сельского хозяйства, отменены тарифы, контроль над ценами и государственные субсидии. Производство быстро растет, что в первую очередь пошло на пользу крестьянам, выращивающим кокосы, — но, поскольку крестьяне получили возможность инвестировать полученные средства или тратить их на товары и услуги, от аграрного бума выигрывают и многие другие отрасли экономики. В 1990-х годах число людей, живущих в абсолютной нищете, сократилось с 36 до примерно 29 % населения, и в 2000 году в Гане впервые за ее историю произошла мирная и демократическая передача власти.

По такому же пути пошла и Уганда: в 1990-х годах по темпам либерализации экономики она занимала одно из первых мест на континенте. Была проведена ускоренная либерализация торговли, отменено регулирование цен, налоги сокращены, уровень инфляции снижен, сделаны первые шаги по защите прав собственности и дерегулированию финансовых рынков. Благодаря этим факторам в сочетании со значительной иностранной помощью на нужды развития среднегодовые темпы роста превысили 5 %, а уровень экономического неравенства снизился. В 1990-х годах число угандийцев, живущих в абсолютной нищете, сократилось с 56 до 35 % населения. Относительно высокий уровень открытости и просветительская деятельность независимых организаций способствовали тому, что Уганда стала первой африканской страной, где заболеваемость ВИЧ/СПИДом в городах начала снижаться.