Но… оставался шанс, что Екатерина Алексеевна говорит правду, и тогда любые попытки обвинить ее в манипуляции приведут к потере даже гипотетической возможности продолжения романа. Поэтому Славик ответил единственное, что оставалось:

– Екатерина Алексеевна, я взрослый человек, я все понимаю и умею ждать. Я весь в вашем распоряжении, мне кажется, мой опыт бизнесмена и строителя может быть вам полезен. И уж в этом качестве никто не запретит нам общаться.

– Вы не представляете, как я рада тому, что не ошиблась в вас!

Она поцеловала Славика в губы – и летящей походкой… ну вы в курсе, как это бывает.

Вечером, когда Славик понемногу стал возвращаться в реальный мир, ему срочно нужен был совет – точнее, экспертное мнение. Желательно женское.

Он набрал Юлю, жену Костика. Как вы уже поняли, секретов у них друг от друга с определенного момента не было.

Славик ей все рассказал в лицах:

– Как думаешь, у меня есть шансы?

– Ну, если честно, до Дининого окончания школы – сомнительные. Хотя женское сердце – потемки. Может, ты, выражаясь твоим языком, сможешь внедрить ей причину другого порядка?

– Какого?

– Ну что ты влюбился. К примеру. А пока просто наслаждайся платоническим романом. Это на самом деле очень круто. Как мне кажется, это гораздо интереснее, чем просто секс. Встречаться, соприкасаться, так сказать, слегка рукавами… совсем другой уровень эмоций. Просто допусти, что это тоже может приносить удовольствие.

– Может, ты и права… Я попробую.

– Если что – звони, всегда тебя выслушаю. Ты же мне как брат.

– Спасибо тебе, сестра.

Юля подумала, что и в голову Славика, оказывается, можно «внедрить причину». А еще она захотела познакомиться с Екатериной Алексеевной. Просто пожать ей руку.

Ну а Славик написал в «Вотсапе» Екатерине Алексеевне:

«Мне не нужно ничего, кроме взгляда твоего».

Когда в ответ ему пришло сердечко, у него защемило сердце. Он взял в постель томик Цветаевой и лежал с таким мечтательным лицом, что Люда впервые за долгие годы напряглась. Славик читает Цветаеву? Что-то тут не то.

В этот день Сева все понял про женщин и испугался. Впервые.

30 декабря Вера (так ее звали почти все окружающие) попросила внука помочь поздравить ее студенческого друга дядю Юру с Новым годом. Внук напрягся, так как почему-то раньше про дядю с таким именем он не слышал.

– Бабушка, я не то чтобы слежу за мужчинами в твоей жизни, но что-то я не помню про дядю Юру.

– Я сама, Сева, не помнила, пока тут Рита Климова не позвонила и не сказала, что у нашего друга юности, ну скажем так, не очень все хорошо… хотим ему помочь, старый человек один живет, чуть ли не в нищете. Так что поработаешь носильщиком для бабушки. И я тебя попрошу: деду не говори, он вечно ворчит, когда я сердобольность проявляю излишнюю. Просто заедем, продукты поднимешь, еще подарок ему я приготовила… и все.

– Никаких проблем. Хочешь, костюм Деда Мороза нацеплю? В универе скажу – работал волонтером. Деду тебя не солью, понимаю, он у нас не про любовь к ближнему. Я тут с ним ехал, парню, мойщику фар, дал сто рублей, так он мне на тысячу мозг вынул.

– Ну, он всегда такой был. Я за тобой заеду около трех.

Вере было к семидесяти, но это не мешало ей и работать, и, что самое удивительное, зарабатывать, по сути единственной в семье.

Сева выполнил инструкции, и около четырех они вошли в квартиру дяди Юры.

Несмотря на то что деньги не пахнут, о бедности мы всегда узнаем через обоняние. Севе ударила в нос какая-то тягучая смесь запахов сырости, впитавшейся в стены грязи и дешевых продуктов.

– Юрочка, привет, мой дорогой. Это вот Сева.

В голосе Веры появилось тепло, которое сам Сева ощущал нечасто. Но бабушка всегда отличалась дипломатичностью и умением надевать маски любых необходимых по ситуации эмоций.

Дядя Юра был в какой-то странной рубашке и затертых брюках, которые, судя по виду, родились до Севы. Внимание парня привлекли тапки, выглядевшие дороже всей квартирки.

– Здравствуй, Сева, очень давно хотел с тобой познакомиться. Проходи в комнату. На кухню не зову, неуютно там.

– Добрый день. С наступающим.

Сева про себя усмехнулся – уютно здесь нигде не было. Шел дядя Юра с трудом. Все время держал в поле зрения опору. Сева бы никогда не подумал, что он всего лишь на пять лет старше бабушки.

Вера недовольно отметила:

– Юр, а что, уборщица не приходила на этой неделе?

– Верочка, ну что-то она там не смогла. Да я сам постараюсь, просто не успел…

– Что значит – не смогла?!

Доброта из голоса исчезла, и послышался привычный Севе командный тон:

– Я ей устрою! Все нужно проверять. Ты мне бы хоть позвонил. Ладно, вот тебе продукты на новогодний стол, а вот подарок. Я, кстати, не спросила: может, тебе елку привезти?

– Да не надо. Будет напоминание о празднике, а так – как будто и нет его.

– Ну, к счастью, он есть независимо от твоего желания, поэтому раскрывай коробку.

– Опять тапки? – В голосе звучала легкая, но добродушная ирония.

Дядя Юра попытался справиться с картоном и упаковочной лентой, но пальцы работали как-то неуверенно.

– Юр, с руками-то что?

– Ну, то же, что и с ногами. Суставы. Врачи, знаешь, меня особо не посвящают.

– Надо, конечно, к тебе Дмитрия Павловича прислать. Я разберусь. После праздников уже, хорошо?

– Да брось. Меня если врачам показать, они тут пропишутся, я же уникальный экспонат. Давно помереть должен от всего, а все вот воздух зря трачу. Сева, ну а ты чем занимаешься? Рассказывай, как справляешься с диктатурой бабушки? – Старик усмехнулся. – Успешно?

– Ну вот, ждала этого, – нахмурилась Вера. – Хватит мне внука провоцировать. Вы все диктатуры не видели!

– Бабушка у нас демократизируется, теряет былую легкость. Так что мне уже попроще.

– Спелись, а?! – Вера изобразила обиду.

– Я вот учусь, – начал Сева, – подрабатываю в одной фармацевтической компании, маркетологом.

– Сева, думаю, надо дяде Юре объяснить, кто такой маркетолог.

Вера не умела выпускать из своих рук нити любого общения в зоне слышимости. Но на дядю Юру Вера не очень действовала, и в его ремарках Сева все время слышал добрую иронию и даже снисхождение:

– Не надо, у меня не работают суставы и сосуды, а не мозги. Возраст не мешает быть в курсе того, что в мире происходит. Могу и тебе лекцию прочесть, чтобы ты с внуком на одном языке разговаривала.