– Да я все время забываю, ты у нас эрудит, в отличие от меня.

– Ну зато ты развила купеческий талант, тоже чего-то стоит.

«А дядя Юра-то с обидой, не очень он прощает бабушке подарки», – подумал Сева, но решил не лезть. Тем более нищета никого не делает добрее.

Вера наконец достала из коробки медиаплеер:

– Это чтобы ты сериалы западные смотрел, а не телевизор. Сева тебе все подключит сейчас.

– Бабушка, ты бы хоть предупредила? Я…

– Сева, ну справишься. Или мне самой? И хватит меня бабушкой называть!

– Вера, я знаю, что с ним делать. Сева, ты просто помоги мне руками. Сейчас найдем, как его к телевизору присоединить. А ты, я смотрю, решила меня подключить ко всем дарам цивилизации. Спасибо!

Они просидели у дяди Юры еще минут тридцать. Севе было интересно, что же здесь происходит, да и истории про работу на Северном морском пути звучали свежо. Дядя Юра там лет пять провел и здоровье подзагубил именно на Севере. Сева любил путевые заметки, но вышел из гостей все-таки с облегчением.

За дверью бабушка вернулась в режим начальника. При дяде Юре у нее это на редкость плохо получалось. Сева даже удивился. Не думал, что с бабушкой кто-то может справиться.

– Сева! Будешь иногда заезжать, проверять, как он тут, кое-что завозить, я остальные оргвопросы закрыла. Деду – ни слова. Ты понял?

– Любила?

– Что? – Вера соображала быстрее Севы, но пропущенный удар требовал паузу.

– Ты его любила, да? – Сева спросил не то чтобы с сочувствием, он скорее играл в детектива.

Бабушка отвернулась. Нижняя губа дернулась.

– Вера, рассказывай, я же не идиот. И привела ты меня не просто так. Только не ври. Я все пойму.

Вера взяла себя в руки:

– Да, была там история… Ну… мы чуть не поженились почти сразу после школы, курс третий, может, а потом, потом… он ушел к моей подруге.

– Банально.

– От этого еще больнее, как ты понимаешь, – хочется же даже драмы исключительной, а так все обычно. Лучшая подруга.

– Одна, что ли, была и завидовала?

По лицу Веры проползла черная мамба:

– Нет. Она как раз замужем уже была.

Сева вышел наконец из телефона:

– Ничего себе у вас там страсти. И что муж?

– А что ему было делать? Тем более муж ее… был…

Вера взяла паузу, но потом как будто решилась:

– Муж ее был Юриным другом. Близким.

Сева окончательно включился:

– Так. Стоп. Дядя Юра бросил тебя и увел жену у своего друга?!

– Да.

– И ты ему сейчас помогаешь?!

– Да.

Вера как будто бы даже стеснялась своей слабости.

– Я даже комментировать не буду. Я понимаю, почему ты деду не говоришь. Он бы тебя за такую благотворительность убил.

Бабушка взяла Севу за руку и с какой-то надеждой на то, что внук сам все поймет, произнесла:

– Он бы не за это убил.

– А за что?

Руку она не отпускала. Сева не хотел в это верить:

– Только нет… только не говори, что…

– Да, Сева, мы оба не знали, что делать. Нам было так ужасно, так одиноко обоим, мы все время друг друга пытались успокоить, и вот успокоили, так что в итоге родился папа. Сева, я тебя попрошу, если что со мной, просто проследи, чтобы дядя Юра как-то дотянул без нищеты и без боли, ну ты понимаешь.

– Ты что, его до сих пор любишь?

Вера без надрыва и раздумий ответила:

– Нет, честно, нет.

– Тогда зачем это все? Я все сделаю, просто понять хочу.

– Когда сделаешь, тогда поймешь. Сама не знаю, может, из чувства долга. Но, вообще, я надеюсь, что его переживу и на тебя эти заботы не свалю, я у тебя крепкая пока еще.

– Если что, я тебя на его похороны не пущу.

– Почему это?

– Чтобы не было как в плохой сказке. Жили они долго и несчастливо и умерли в один день.

– Ты переоцениваешь мою чувствительность. – Вера на минуту опять потеряла концентрацию и ответила искренне. Холодно и резко.

И вдруг Сева все понял. Особенно про свою роль в этой постановке. Он впервые посмотрел на бабушку как на женщину. С восхищением и страхом он произнес:

– Хороший ты ему подарок на Новый год приготовила. От души…

– Ты про медиаплеер? Да он стоит три копейки.

Последний раз Сева был в таком изумлении от неожиданной правды в финале Usual Suspect. Он смотрел на отражение бабушкиного лица в приборной панели и говорил с ним. А не с оригиналом:

– Нет. Бабушка, я не про это. Скажи честно, ты ведь давно ему помогаешь?

Вера рассердилась. Ей не нравилось, что кто-то – тем более мальчишка – стал задавать неприятные, а главное, точные вопросы. Тем не менее она ответила с какой-то пустынной сухостью в голосе:

– Пять лет.

Сева кивнул. Усмехнулся, ощутил, как повзрослел за эти несколько минут, и озвучил очевидное им обоим:

– Красиво ты его добиваешь. Не придраться. Давно не ощущал себя контрольным выстрелом.

– Ты за словами последи, а?

Внутри Веры клокотал гнев и раздражение от вдруг оформляющейся правды, в которую она и сама-то не очень хотела верить.

Нам сложно принять себя совершающими злые поступки, но еще сложнее осознать, что на добрые нас вдохновили самые жестокие помыслы.

Сева характером иногда был в бабушку:

– Вер, извини, мне кажется, у нас всегда были честные отношения. Сказал что думал.

Вера как будто вспомнила, что это не следователь, а внук. Осеклась:

– Хорошо, извини. Я просто не заметила, как ты вырос.

– Тогда можно еще один вопрос?

– Задавай.

– Я же не его внук?

Удивление Веры было неподдельным. Ответ – рационально-беспощадным:

– Нет, конечно, был бы ты его внук, он бы тебя никогда не увидел. Еще чего.

На похороны Вера не пришла. Все оплатила, но не пошла. Ну а Сева думал лишь о том, за что все-таки бабушка мстила – за свою жизнь без Юры или за свою жизнь с дедом? Так и не решился спросить.

А вот дед на похороны пошел и попросил Севу следить за могилой, только Вере не говорить. На вопрос, почему такие тайны, дед ответил, что как-нибудь потом расскажет.

– В общем, так, Вячеслав Маркович, прощаюсь я с вами ненадолго. Скоро вызову опять, пока как свидетеля. Скажите спасибо Игорю Сергеевичу, но на будущее – аккуратнее надо быть в выборе партнеров или хотя бы средств. На дворе двадцатые, а не нулевые. Честность – лучшая контрацепция, а о вас слух по всей Москве идет.