В ней все относительно несложно. Снять верхнюю панель, держащуюся на мини-болтах, отсоединить пару проводов. Снова придется действовать быстро, конечно, и тремор в ладонях не в помощь…

– Трясутся ручки, капрал?

Сарказм проехался по мне наждачкой. Как можно было заставить девчонку сначала отжаться, а после заставить заниматься разминированием? Отозвалась я максимально понятно.

– Отъебись.

Мне было не до него и не до его эмоций. Мне нужно было выжить.

Арид не разозлился, он смотрел с толикой веселья. Чуть слышно втянул воздух, будто играючи получил по яйцам и качнул головой.

– Грубо. – Помолчал все с той же насмешкой в глазах. – А я вроде еще даже не начал…

«Доебываться». Я знала, что он имел в виду; мне не до бесед, мне нужно было раскрутить болты, у меня времени в обрез. Сейчас, когда мой пульс чуть успокоился, когда привык к вброшенным гормонам организм, я действовала очень сосредоточенно, я снова стала стопроцентным солдатом, не «девочкой». Не до жеманностей. Все же этот втянутый воздух, эта реакция в целом показала мне, что Арид – человек чувственный. Странный вывод, очень несвоевременный, когда ты снимаешь над взрывателем пластину.

– Откуда в тебе злость, Дэйзи?

Я мысленно застонала: «только не надо про недотраханность». Достало.

Командир улыбнулся. Я зря посмотрела на его губы, еще раз убедилась, что не ошиблась, эти чертовы губы были чрезвычайно чувственными. Только не об этом сейчас… Арид про отсутствие в моей жизни секса говорить не стал, удивил новой фразой.

– Может, тебе влюбиться?

Я, потная и сосредоточенная, резала провода.

– Все попытки исчерпаны. Все слоты заняты провалами.

Ответы выходили на автомате; мне уже начинало казаться, что этот несносный мужик – мой напарник, который для того и присутствует, чтобы отвлекать меня от страха разговорами. Едва ли это являлось правдой, просто этот гик любил усложнять задачи до предела.

– Прямо все?

– Прямо все.

– И для меня ни одного не осталось?

Для него? Я ушам своим не верила. Конечно, он шутил, он стебался, но что-то внутри все равно качнулось.

– Хочешь, чтобы я влюбилась в тебя?

– А я плохой кандидат?

Мне хотелось крыть матом. Потому что казалось, что вот прямо сейчас, когда мне нужна была полная сосредоточенность, он шутил. Или нет? Пришлось тряхнуть головой, достать кусочек пергамента, чтобы после аккуратно вставить его между контактами.

В зубах у меня была зажата отвертка; пальцы отрывали пропитанную бумагу нужного размера.

Отвертку я выплюнула осторожно, чтобы та упала подальше от крышки.

– Для чего мне это? Чтобы ты после отточенным жестом киллера взрезал мне сердце надвое?

Еще один изощренный способ пытки? Тест на выносливость чувств? Ну уж нет.

Мой безмятежный «напарник» какое-то время раздумывал, после отозвался:

– Вообще-то у меня не было такого намерения.

– Ни у кого из тех, кто разбивает сердца, не было такого намерения.

Мне было не до Арида, не до его шуток, не до его разговоров. «Трирада» наконец отправилась «спать».

Осталось четыре… Всего четыре…

Пусть мне повезет.

В седьмой нужно было проложить дополнительный слой изолятора. В восьмой раскрутить нажимной механизм, в девятой не допустить, чтобы пружина коснулась кольца.

А вот с десятой возникли проблемы: я не могла вспомнить, какой провод следовало перерезать. То ли информации об этой конкретной модели не хранилось в библиотеке, то ли я не успела посмотреть нужный «фильм».

Сверху капало, вместе с ветром начала лететь морось.

«ДРГ»… Насчет модели мины я была уверена. Или почти. Обесточить второй справа или второй слева? Всего четыре тонких дорожки.

Удивительно, но Арид сидел рядом, он так и не ушел. Наверное, мое замешательство он заметил по лицу, потому что в ответ на мой взгляд, полный смятения, приподнялись брови. Мол, ну что, полетаем?

Сильнее прежнего затряслись руки, накатила беспомощность.

«Сука, лучше бы помог…» Отчаянно не хотелось подрываться на десятом снаряде, когда девять уже пройдены и обесточены. Сколько я ни рылась в памяти, ответ не приходил. Ни намека на воспоминание – белое пятно. Пока сняла затворный механизм, пока разрезала оплетку… Только минута в запасе, а я зависла с кусачками в руке.

«Может, мины – все-таки муляж?» Может, проверка, и ничего не случится?

– Скажи, что они ненастоящие… – прошептала я хрипло.

– Увы.

Мне стало сложно дышать; очень близко подобралась паника. Оказывается, на краю смерти – это неприятно. Как он к этому привык?

Черт-черт-черт… Я напьюсь вечером, если… Если. Это было главным словом.

И потянулась ко второму проводу слева – если мне помнится верно, то это он.

Наверное, хорошо, что я посмотрела на Арида, хорошо, что в этот момент он смотрел на меня. Смотрел сложным, довольно открытым взглядом. Глубоким. И тем, которым прощаются, зная, что жить осталось пару секунд.

Плохо, что я видела такие взгляды раньше, что они попадались на моем жизненном пути. Хорошо, что я умела их расшифровывать.

Траекторию руки я сменила в последнюю секунду.

И перекусила второй справа. Зажмурилась, напряглась всеми мышцами до каменного состояния, ожидая грохота, боли, агонии. Лишь спустя секунду поняла, что до крови прикусила изнутри губу, что почти свело судорогой пальцы, что от мысленного паралича не дышу.

Взрыва не было.

И неслышно смеялся Арид, когда я открыла глаза.

Мол, мы так и не полетали.

Сумасшедший… Сука… Придурок…

Кусачки я психованно откинула прочь, чувствуя, что мне хочется орать. Выпустить вместе с этим ором наружу страх, злость и не случившуюся в реальности, но случившуюся в воображении боль.

– Итак, посмотрим?

«Не люблю, когда мне не верят на слово», – вот о чем заявлял его непреклонный вид.

И Арид, сволочь, направился к одной из ловушек, принялся прилаживать её детали на место. Я так долго её нейтрализовывала, а он собрал её ловко и умело. После, не спрашивая, потянул меня за руку к краю поляны, наклонился, поднял с земли камень и…

Мне не нужно было что-то доказывать, я уже привыкла к тому, что он «с приветом», я допустила эту мысль. Хорошо, что сразу после броска он закрыл меня своими руками, развернул «к лесу передом», сам встал спиной к взрыву. И грохнуло так, что меня оглушило. Полетели комья земли, грязи – нас усыпало черной крошкой. От этого взрыва вместе с барабанными перепонками у меня чуть не порвалось сердце и подкосились ослабевшие колени.

Я могла взлететь на воздух. На любой из них… Все были рабочими.

– Проверим следующую?

– Нет… Не надо.

Хватит. Мне хватит доказательств. Я прикрыла лицо руками; нужно было просто посидеть, отдышаться, допустить в голову мысль о том, что я все еще жива.

Что-то упало рядом со мной. Тень Арида так и накрывала мою фигуру – на секунду вынырнувшее солнце ярко высветило предметы. Я нехотя отняла пальцы, которыми терла уставшие глаза, посмотрела налево.

На траве лежала пачка сигарет и зажигалка.

Он хотел, чтобы я взяла одну. Бросил их для меня.

Затяжка… Еще одна. Иногда табак – это все, что нужно для счастья. Он больше не казался мне крепким, не драл горло. Думаю, сейчас мне не ободрал бы горло даже весомый глоток бренди из бутылки. Затягиваясь, я стряхивала пыль и грязь с волос. Руки вялые, тело тоже. Я радовалась тому, что живу, и одновременно с этим ощущала, как выгорели эмоции. Казалось, я больше никогда и ничего уже не смогу почувствовать. Стресс на грани.

– А ты молодец. – На меня сверху вниз продолжать смотреть колосс. – В целом неплохо подготовлена.

Да уж. Мины я теперь точно буду ненавидеть до конца жизни.

– Знаешь, в чем прелесть подобной тренировки? – продолжал Арид как ни в чем ни бывало. – Теперь ты всегда будешь помнить о том, каким образом каждая из них разминируется.

Однозначно. Думаю, последняя будет мне часто сниться. Эти четыре белых провода. В своих кошмарах я буду тянуться ко второму слева, видеть напротив себя взгляд, знающий, что мы сейчас «полетаем». Этот гад таки провел меня через ад. И он же спас.

– Сейчас ты побежишь кросс… Дальше обрыв, там начинается подвесной мост. У тебя на запястье будет браслет, который укажет кольцевой маршрут. Он же, браслет, когда ты достигнешь этой точки, доведет тебя до дома.

– А ты?

Не знаю, зачем я это спросила.

– А я поеду и приготовлю нам ужин.

Кажется, он опять издевался. Но, скорее всего, нет. Арида в который раз за день накрывало. До этого нейроксин нейтрализовал избыток адреналина, но действие гормона – это ненадолго, а вот наркотика – да. Следующая фраза подтвердила мои подозрения.

– Лучше мне пока не находиться с тобой