когда с неба опять полетела морось. Оперлась рукой на сырую скалу, на автомате отметила, что могла бы не брать воду: здесь хватало родников, образующих ручейки. Чего я не ожидала, так это того, что мне вдруг станет плохо – плохо не физически, но душевно. Он, возможно, уже лежит, окровавленный. Невероятно ярко представилась красная струйка, стекающая по виску, по щеке…

Не надо было закладывать бомбу… Я смогла выжить сегодня, смогла бы и завтра. Да что со мной такое? Что?! Он казался мне не чужим, вот что. Он казался мне кем-то близким, кем-то нужным, родным… Иллюзия! – бичевала я себя! Не покупайся на неё! Но вспоминались его волосы, которые трепал ветер. И фраза: «Я приготовлю нам ужин…»

Я не могла с собой совладать, со своим нутром. Отмотай я время назад, не стала бы закладывать «ДРП»… И пусть я дура. Слишком сложный клубок внутри, слишком много сожаления. Я никогда не встречу больше такого, как он…

«Сожалей о нем живая, а не мертвая».

Меня мутило от противоречий.

«Совсем не осталось свободных слотов? Даже для меня?»

«Хочешь, чтобы я влюбилась в тебя?»

«Я плохой кандидат?»

Он отличный кандидат, наверное, лучший из всех. Внешне точно.

«Не тупи! – орал внутренний голос. – Может быть, для него ты никто, пустое место».

Может быть. И это всё – не более чем мастерская игра. Я много раз в этой жизни бывала пустым местом, мне не привыкать. Не так страшно чужое равнодушие, как собственное неравнодушие.

«Нельзя жалеть…».

Я не хотела, чтобы в светлых глазах застыла жизнь. Арид готов умереть, он всегда готов и потому свободен, он давно потерял то, что держало его здесь. Но не потерял внутреннюю теплоту. Честность. Контроль над собой. Под нейроксином меня изнасиловали бы сто мужиков из ста. А его удержал мой ответ про «капрала».

Наверное, если бы не начал колоть запястье разрядами тока браслет, я бы не вспомнила о том, что у меня на руке «подгонялка». Не увидела бы, что синяя точка почти поглотила желтую.

«Не стой под деревьями, когда бьет молния» – что это было? Забота? Или мое очередное искаженное восприятие реальности? Попытка увидеть ласковость там, где её не было?

Одно было ясно, мне нужно бежать вперед. Свою и его судьбу я выясню, когда завершу круг.

(UNSECRET feat. Sam Tinnesz, Tedashii – Adrenaline)

Я умела отключать голову, это часто меня спасало. Только собственные пружинистые шаги, только ощущение касания кроссовок почвы, только размеренные удары сердца. Там, где можно было разогнаться, я разгонялась до предела. Пока дождь не припустил на полную, стоило торопиться. Тропа вихляла, как хвост счастливого пса. Вниз, вверх, вниз, опять вдоль скалы – этот кросс мог порадовать глаз ценителей живописных пейзажей. Густо, свежо пах лес; гроза наползала все ближе. Я успела заползти на скалу до момента, когда хлынул ливень, повезло. Взбираться по скользким камням задача не из простых. А тропа здесь часто упиралась в отвесы – Арид был прав, предупреждая о сложности. Не думать о нём, не думать…

Спустя несколько минут я уже хлюпала по лужам. Плевать, что майка насквозь, – я бегала в непогоду так же часто, как и под солнцем. В прохладу всегда проще, чем в жару, к тому же дождь теплый. Трусцой через луг, снова в чащу, опять под откос.

Бег всегда вышибал мысли. Попадались места, где приходилось лезть по корням, как по лианам, или съезжать вниз на заднице. По завершении я буду чумазой, как чушка.

Вперед, вперед, вперед… Когда над головой начали бить молнии, я не затормозила. Почему-то молний я боялась меньше всего. И спустя какое-то время, взглянув на браслет, я заметила, что синий кружок настолько отстал от желтого, что скрылся за пределами экрана.

Кросс я прошла за полтора часа вместо двух.

И опять вышла к подвесному мосту – самой страшной точке этого дня. Что я увижу на той стороне? Покореженный автомобиль? Как далеко он смог отъехать за тридцать секунд? О чем думал Арид перед смертью? Если… Если…

И сама же себе возразила: «Это говно не тонет».

Возможно, он спасся, выбрался. Схватка с ним раненым будет очень жесткой. Мне в любом случае стоило ступить на первую ступень и преодолеть овраг, чтобы прояснить все наверняка. Внутри было муторно, неспокойно.

Но вдруг мне повезло? Вдруг враг повержен, и этот принудительный кросс с рабским браслетом на запястье был последним? Придется, конечно, попотеть, чтобы снять эту штуковину с руки, избежав разряда. Хорошо бы отыскать блокирующий ключ. Обо всем этом я подумаю позже, когда найду Арида. Живым или неживым.

Сама же не поняла, какой вариант был предпочтительным.

Держась за веревочные перила, вперед я смотрела с полным сосредоточением, подспудно ожидая, что он выйдет. Сейчас. Или сейчас. Что покажется его фигура, что меня невовремя подведут ослабевшие от страха ноги. Но все выглядело спокойным. Та же поляна, тот же кратер от взрыва, те же разрытые и обезвреженные ловушки.

Только машины не было.

Я достигла конца моста, ступила на твердую землю.

Шаг вперед, еще один…

Я напоминала себе пугливую канарейку – птичку, которой хочется очень быстро крутить головой, чтобы иметь круговой обзор в случае опасности.

Грозовой фронт снесло в сторону; замелькало в разрывах туч солнце. Мокрая майка сохла на мне же.

Все спокойно. По крайней мере, здесь все спокойно, все хорошо. Дальше по ситуации.

Но по ситуации не вышло.

Потому что из-за ближайших кустов, поигрывая ключами, выступил Арид.

Я приросла к земле. Кажется, внутри меня порвался пакет с лавой, и все вытекло наружу, обожгло жгучим жарким холодом и страхом.

Командир на первый взгляд выглядел спокойным, но только на первый. И на меня не смотрел, он задумчиво смотрел на зажатые в руке ключи. После поднял голову, и внутри меня оборвались оставшиеся канаты. Ровный взгляд, почти небешеный. Взгляд убийцы.

– А тебе ведь почти удалось, знаешь? – тон голоса спокойный тоже. Но я знала эту обманчивую терпеливость. – Я выкинул из машины бомбу за две секунды до взрыва. Интуитивно догадался в последний момент… Так что ты была очень близка к победе.

Последняя фраза не предвещала мне ничего хорошего.

Я стояла. Он стоял тоже. Один из нас жертва, второй хищник.

– Мне пришлось потратить силы на тушение пожара. – Он даже усмехнулся, вспоминая. Такой безобидный на вид, такой безмятежный. – Хорошо, что помог дождь.

«Удачное стечение обстоятельств».

Для него и леса, который не загорелся, может быть. Но не для меня.

– Иди сюда.

Эта фраза омыла меня чувством беспомощности, как прибой. Внутри меня еще горел жар после долгой пробежки, мышцы максимально разогретые. Я не пойду ему навстречу, я побегу. Даже если убегу недалеко.

– Не советую, капрал.

Арид читал мысли. Он ощущал мои позывы что-либо сделать еще до самих действий – так было с самого начала. Собственно, другой человек, окруженный таким количеством врагов, давно почил бы.

«Говно не тонет» – я не ошиблась.

И, конечно, рванула в сторону. Рванула на полной скорости, как бешеный кролик от звука выстрела, но этот человек-гора, мужик, состоявший из мышц, бегал быстрее. Он подкосил меня на полной скорости, и я щекой проехала по земле до того, как оказалась скрученной. Куда там бороться, куда сопротивляться… Меня скрутили настолько быстро и точно, что я не успела пикнуть. А после подняли и повели к машине. И да, я знала этот захват за шею, когда одно неверное движение – и башка слетит с резьбы.

На землю возле машины Арид толкнул меня, как щенка. Я паниковала. Он же достал веревки и ленту. Процедил.

– Ты не ценила то время, когда я относился к тебе без жесткости. Зря.

Веревка скрутила мне не только запястье, но и локти – больно. После ноги. Лента стала кляпом для рта, обвившись вокруг головы. В салон авто меня втолкнули, не церемонясь.

6.1

До собственного кабинета он дотащил меня едва ли не за шею. Во взгляде ни сочувствия, ни милости. Приказал:

– Ни шага влево, ни шага вправо.

У меня же внутри чувство, что меня бросили в бурную реку. Ударит ли башкой о камень, зависит только от прихоти судьбы. Комната полутемная, на столе клавиатура, множество мониторов.

Арид нажал несколько кнопок, загорелся центральный экран, пошел сигнал спутникового гудка.

– Пришло время поговорить…

Я боялась такого его тона, я боялась каждого его жеста. Стояла, ощущая себя на плахе, напрочь затопленная гнилым предчувствием.

А на экране тем временем возникло лицо действующего командира. И тон Арида, хриплый и насмешливый, был ледяным.

– Здравствуй, мудила Ларден!

Майор в фуражке, форме…