Чтобы проверить свои подозрения, я прошла на кухню. А гости все-таки были: у мойки стоял чисто вымытый и вытертый фужер, такой же, как тот, что валялся на ковре в гостиной. И скорее всего это была гостья. Потому что, готовясь к ее приходу, покойник вылил на себя, наверное, целый флакон одеколона и до сих пор благоухал, как майская роза. Меня передернуло от этого первым пришедшего в голову сравнения. Какой-то черный цинизм: мертвец пахнет, как майская роза. Итак, у него было свидание с дамой, если только он не был голубым. А зачем ей потребовалось убрать и вымыть свой фужер? Испугалась? Нет, пыталась скрыть следы преступления? Увидев второй бокал на кухне, я уже почти не сомневалась, что хозяин квартиры умер неестественной смертью. Убийство. На девяносто девять и девять десятых процента — убийство.

Нужно было уносить ноги. Не хватало еще, чтобы приехала милиция и застала меня в квартире наедине с покойником. Я тщательно вытерла все дверные ручки, за которые бралась, и спокойно вышла из дома. Увидев телефонную будку на другой стороне улицы, я и решила оттуда вызвать милицию. Сказала только, что по такому-то адресу они могут найти тело мертвого мужчины, потом повесила трубку, предварительно вытерев ее, и пошла к своей машине.

«Татьяна, ты просто идиотка, — ругала я себя по дороге домой. — Ты повела себя совершенно непрофессионально. Как ты могла предпочесть сон и не поехать вечером к этому мужику! Может, его тогда бы не убили? Нет тебе прощения. Ты кто угодно, только не частный детектив».

Обуреваемая черными мыслями, я ввалилась в свою конспиративную квартиру с весьма недвусмысленным видом, показывающим, что я не в духе. Беспалов выглянул из гостиной и вытаращил глаза. Он видел меня в таком состоянии в первый раз. Зрелище, видимо, было не из жизнеутверждающих. Я зло швырнула сумочку и ключи на тумбочку и пошла на кухню. Сергей молча наблюдал за мной. Громыхая посудой, я сварила себе кофе, достала пачку сигарет и уселась за кухонный стол.

«Что же это такое делается? — думала я. — Почему мне так не везет? Только вроде появился свет в конце туннеля, только мелькнули лучи надежды распутать это дело, и вот нате, получите: убивают свидетеля. Причем убийца скорее всего женщина. Опять женщина. Спрашивается, что это ей так приспичило убить моего свидетеля? Неужели нельзя было хотя бы немного подождать?»

Вот такие кощунственные мысли приходят в голову в минуты отчаяния. Я налила вторую чашку «арабики» и прикурила очередную сигарету. Сергей подошел ко мне и сел рядом.

— Что-нибудь случилось?

— Случилось, — мрачно ответила я.

После небольшой паузы Беспалов решился задать второй вопрос:

— Это как-то касается меня?

— Касается.

— Ты не хочешь рассказать мне, что произошло?

— Произошло убийство, — сказала я нервно.

* * *

Мне даже не пришлось самой набирать номер Гарика. Только мы с Беспаловым проговорили, что хорошо бы связаться с друзьями в милиции, как раздался звонок сотового.

— Здравствуй, дорогой, — услышала я акцент своего друга-кавказца. Я, конечно, не «дорогой». Я — женского рода, но поправлять Гарика не стала. В этом обращении была даже какая-то изюминка.

— Привет, Гарик. Я только что сама собиралась тебе звонить. Какие-нибудь новости?

— У меня две новости. И обе не очень хорошие. Вернее, обе плохие.

— Ну, не томи! Говори!

— Первая новость: мы нашли человека, который продал бомбу для взрыва машины Беспалова.

— Ну и ну! — притворно изумилась я, а сама подумала: «Интересно, они нашли того же человека, что и я?» — Но это же хорошая новость!

— Не уверен. Наоборот — подтверждение моих подозрений, что в деле замешана мафия. У кого еще могут быть завязки с такими людьми?

— Но тут как раз все очень просто проверить. Спроси у торгаша, кто купил у него пластик для Беспалова, и он развеет все твои сомнения.

— А вот этого я как раз не могу сделать из-за второй новости: мужика убили вчера вечером в его квартире.

— Боже мой! — вполне натурально изобразила я удивление. Значит, все-таки мы говорили об одном человеке.

— Вот так. За один день — два трупа. Утром — бизнесмен, вечером — торговец взрывчаткой. У тебя еще остались сомнения по поводу участия мафии?

— А как убили человека, который продавал бомбы? Застрелили, что ли?

— Нет. Отравили.

— Отравили? Странно. Я бы сказала, что бандиты выбрали весьма нехарактерный для них способ убийства. Подкараулить в подъезде, расстрелять из автомата или еще что-нибудь в таком роде — вот что в их стиле.

— Ну ты еще вспомни времена, когда мафия ненужных людей цементировала в бочках и сбрасывала в реку. Они тоже не стоят на месте, развиваются, как и весь мир. Сегодня серьезные группировки уже стараются работать не так топорно, ищут более изящные методы.

— Гарик, тебе пора писать диссертацию на тему: «Эволюция мафии. Основные ступени развития».

— Можешь смеяться сколько угодно. Но я на твоем месте был бы посерьезней.

— Я — сама серьезность. Но мне почему-то кажется, что отравление — женский способ лишить человека жизни.

— «Леди Макбет» начиталась?

— А ты со мной не согласен?

Гарик задумался.

— В принципе, нет. В истории человечества сколько угодно примеров мужиков-отравителей, — наконец-то высказал вслух свои мысли опытный оперативник. — Но в твоих рассуждениях определенно что-то есть. Тем более по показаниям свидетелей к торгашу в последнее время зачастила какая-то женщина.

— Какая женщина? Есть описание ее внешности?

— Ничего определенного. Интересная брюнетка, молодая, от двадцати до тридцати лет. Всегда в темных очках. Без особых примет.

— Да. Негусто. Таких брюнеток приблизительно половина Тарасова. Остальная половина — блондинки. А не пришло тебе, Гарик, в голову, что эта женщина и грохнула нашего торгаша?

— Допустим. И что из того? Мало, что ли, сейчас женщин в криминальных кругах? Страшно подумать, куда мир катится. Женщины, наделенные богом способностью дарить новую жизнь, вербуются снайперами в Чечню. О «белых чулках» слышала? Что, скажи мне, может быть противоестественней?

— Я с тобой абсолютно согласна. Мне тоже иногда кажется, что мир перевернулся. Но сейчас не об этом. Если я правильно тебя поняла, ты на все сто процентов уверен, что за убийством торгаша стоят совершенно определенные криминальные круги.

— Ты, Танюша, умница. Не прошло и получаса, как ты все поняла.

— Ты, может быть, подозреваешь кого-то конкретного? — пропустила я мимо ушей его наглость.

— Есть кое-какие наработки.

— Давай, Гарик, не тяни, не мучай меня. Рассказывай все, что знаешь.

— Ну что ты, рыбка. Кому в голову придет мучить такую женщину?