— Тени местного леса, — представил их Затворник. — Не такие несговорчивые, как те, кого в свое время именовали так же. И куда более опытные шпионы. В особенности, если дело касается… кхм… Теней. Впрочем, стоит отдать вам должное, Риши, ты, шаманка и тот третий, кого ты отчего-то звал братом, умело заметали за собою следы. Жаль, вы не знали, что ведьмино жилище имеет свои секреты. Немного поусердствовав, я выяснил, кого вы скормили минну и куда затем отправились.

При упоминании Мекета руки мои инстинктивно сжались в кулаки, однако в густых облаках ихора этого было практически не разглядеть.

Затворник тем временем продолжал:

— Мне немало удалось узнать о тебе и твоих спутниках. Кое-что меня удивило. Что-то позабавило. Но вот чего я до сих пор не понимаю, так это цель, из-за которой с тобою носится бывший страж-куат.

— Я бы и сам не прочь узнать ответ на этот вопрос, — пробормотал я между делом, лишь мысленно удивившись тому, что Затворник в курсе и о том, что Аргус в стане стражей и приспешников Ордена куатов уже не числится. Воистину, кто умеет наблюдать, владеет ключами к Вселенной.

— Вернусь к главному. Даже когда вы всей честной компанией отправились в неизвестность, мне уже стало понятно, чем дело завершится. Подтверждение же я получил немного позже, когда леди с Тетисс вернулась обратно, но уже без вас. Компанию ей составлял лишь маленький летающий робот.

А после этого я опешил. Диана возвращалась сюда после Шуота?! Когда?! Как?! И главное — зачем?! Да и откуда была взяться СиОБи, если Тассия Руэ собственноручно превратила его в металлолом прямо на моих глаза?! Нет, что-то тут нечисто.

Затворник, будто прочитав все мои мысли, ответил:

— Она появилась буквально за считанные часы до того, как над городом зависла та имперская громада. Не знаю, ее ли присутствие здесь стало причиной этого или нечто иное, но знаю наверняка, что с нею не следует шутить.

Живо представив себе целеустремленную Диану, я хмыкнул:

— Это уж точно.

— И все же, мне кое-что удалось провернуть. Отвлечь ее внимание и получить доступ к роботу.

— Робот был уничтожен, — возразил я. — Я сам это видел.

Но Затворник лишь пожал плечами:

— Видимо, он у нее был такой не один. Мне, знаешь ли, как-то некогда было уточнять.

— Это ж сколько усилий! — выдохнул я, в самом деле впечатленный действиями Затворника. Умудриться провести Диану Винтерс, да так, чтоб она об этом и не узнала? Без дураков, на это был способен только настоящий мастер. — И все ради меня? Для чего?

— Ты ведь и без моих подсказок понимаешь свою ценность для определенных личностей, не так ли? Как и причину, из-за которой они пытались тебя убить?

Не сводя с него глаз, я кивнул:

— Когда подобная цель стоит на кону, любые усилия будут оправданны.

— А цель и в самом деле благая — не позволить Теням исчезнуть, не дать Вселенной погибнуть. Все ваши беседы тщательно документировались механическим шпионом леди Орры и, раз уж ты уверен в его гибели, автоматически копировались. Может даже прямиком в процессор точно такого же лакея. Кто знает? Но я их, конечно же, изучил. Само собой. И потому знаю все. И о Хранителе Алого озера, и о Двери юхани, и об Истоке, способном спровоцировать коллапс невиданных масштабов.

Почему-то, когда Затворник произносил все эти жуткие вещи в свойственной ему плутоватой манере, делалось особенно не по себе. Словно для него все это было не более, чем игрой. Увлекательной, но не слишком серьезной. На контрасте с ним я вообще о чем-либо подобном всерьез задумываться боялся. Я понимал степень угрозы, но опасался, что, если позволю подобным мыслям глубже проникнуть в свой разум, не смогу побороть отчаяние и ужас, которые неизменно расцветут на благодатной почве моих сомнений.

— Твое лицо, как шедевр — невозможно отвести глаз, пока целый спектр эмоций играет на нем. Понятно, из-за чего такая, как леди с Тетисс, положила на тебя глаз. — Он ухмыльнулся, но не дождался какой-либо внятной реакции, а потому продолжил: — Перехожу к сути. Я слышал, как шаманка предлагала запереть твои таланты внутри твоего же разума, вернуть все как было, и тем самым существенно снизить шансы на неблагополучный исход для всех нас. — Снова улыбка, будь она неладна! — Затея интересная, но, боюсь, обреченная на провал. Не знаю, понимала ли это сама шаманка, но мощь, которую в тебя вложил доктор Гугса, столь велика, что рано или поздно сама сломала бы любые запоры.

— И что? У тебя есть идеи получше? — Я старался говорить равнодушно, хотя внутри просто умирал от страха позволить себе хотя бы капельку надежды.

И ведь не зря боялся. Ответ припечатал, будто гранитом по темечку:

— Идей получше нет. — Он помолчал. — Но. Откровенно говоря, я вообще сомневаюсь, что тебе нечто подобное вообще нужно. Угроза миновала.

Я заморгал, часто-часто.

— То есть?

Затворник снова идиотски захихикал:

— А ты бедный и не заметил? Возвращение с мертвой планеты юхани изменило тебя сильнее, чем кажется. И дело вовсе не в речах Хранителя или поступках шаманки. Прежде ты был не способен создавать ихор, ведь так? Так в честь чего теперь это вдруг стало возможным?

Я не опешил и не застыл пораженный. Я и сам не раз задумывался над этим вопросом, только ответа не находил. Я ждал, что Аргус или Изма прольют хотя бы толику света на то, что случилось в Гробницах юхани и каким образом я оказался в медкапсуле. Но те двое упорно молчали, будто опасались чего-то. Возможно, слишком бурной реакции на правду?

Я, тем не менее, не отказался от попыток выяснить как было, хоть и догадывался, что правда мне не понравится. Глядел на Затворника и ждал продолжения.

Тот смотрел в ответ, и в этот момент выглядел, как самый открытый человек из всех, что я когда-либо встречал. Его неугасающая улыбка приобрела вдруг оттенок дружеской теплоты и сочувствия.

— А ведь все просто до безобразия, — сказал он. — Риши, ведь ты погиб там на Шуоте.

Он не сказал ничего нового. Лишь то, о чем я и сам в глубине души догадывался, но не обращал должного внимания. Впрочем, знать наверняка и догадываться — совсем не одно и то же, а потому легкий ступор я все же словил. Пару мгновений просто глазел в никуда, пока слова Затворника укладывались в голове, резонируя с моими внутренними ощущениями, и ни о чем не думал.

— Понимаю, такую правду нелегко принять… — начал Затворник, но я жестом попросил его помолчать.

— Дело не в правде, — проговорил я мрачнее, чем собирался, но, по сути, в этот момент был честен, как никогда. Дело и в самом деле было вовсе не в правде и не в одной из точек зрения, с которой на нее можно было бы взглянуть. Проблема, если таковое слово в данном контексте вообще уместно, заключалась в умалчивании. Мысли начали вязнуть в вопросах.