– Вот от этого отвыкай. Короче. Хотя ты уже офицер КГБ, но продолжается твоя подготовка в качестве стажера нелегальной разведки. Отсюда тебя вывезут в закрытой машине, и больше ты здесь не появишься. Жить тебе предстоит на конспиративной квартире. График подготовки плотный. Вот, ознакомься.

Сергей Николаевич протянул пачку листов, где скрупулезно, по часам, была расписана дальнейшая жизнь Фауста на ближайшее время. В утвержденном начальником Управления «С» плане были прописаны занятия по оперативной разработке объекта, основы вербовки, поведение на допросе, способы противодействия полиграфу, принципы невербального общения, приемы развития памяти, технические средства связи, шифровка и дешифровка и, конечно, языковая подготовка.

– Твоим наставником на этот период назначен Сергей Юрьевич. Это наш ветеран, он много лет проработал на нелегальном положении, бывал в различных переделках, имеет громадный опыт, но сложный характер. Заранее предупреждаю, что поладить с ним сложно, но нужно. Понятно?

– Так точно… то есть понятно, Сергей Николаевич. Скажите, уже есть задание, к которому мне надо готовиться, или это общая подготовка?

– Не волнуйся, есть. Обучение впрок закончилось. Через три месяца ты должен будешь сесть в поезд и отправиться в славный город Амстердам. Там тебя встретят любящие дядя и тетя. По документам ты студент МГУ. Родственники накопили немного валюты и сделали тебе подарок в виде языкового обучающего тура. В Европе много всевозможных языковых курсов. Это курс глубокого погружения. Почти на месяц выезжают люди за границу на полный пансион с трехразовым питанием, размещением в кампусе. Все дни общение только по-английски с носителями языка. Как правило, половина группы – это немцы, есть французы, итальянцы и прочие европейцы. Преимущественно молодежь, но есть и старший возраст. Обучение будет чередоваться с экскурсиями, вечеринками, пикниками и прочим. Полное погружение и круглосуточный интенсив.

– Курсы будут в самом Амстердаме?

– Нет. Размещаться будете в городишке под названием Гронингем. Слышал о таком?

Павел напрягся, но в памяти ничего не всплывало.

– Не припомню, к сожалению.

– Городок небольшой. Населяют его в основном студенты. Весь месяц будете жить в кампусе местного университета, пока студенты на летних каникулах.

– Моя задача? – с надеждой спросил Павел.

– Спокойно, юноша. Ничего взрывать и никого вербовать не нужно. Командировка учебно-боевая. Первое слово «учебная». Шлифуешь язык, набираешься европейского менталитета. Ты скромный советский студент, тебе все интересно. Общаешься, знакомишься, много фотографируешь, ни во что не ввязываешься. Все должно пройти тихо и незаметно. Так, чтобы про тебя через месяц после окончания курсов никто не вспомнил.

– Понятно. На конспиративной квартире я буду сидеть безвылазно?

– Ну почему же? Конечно, некоторые спецпредметы и язык будешь осваивать там, а вот оперативные навыки наблюдения, контрнаблюдения – это ножками. Твой наставник, Сергей Юрьевич, так тебя загоняет, еще взвоешь. Кстати, студенческий билет у тебя сохранился?

– Да, в сумке.

– Хорошо. Выкроишь время – и вперед, в библиотеку, знакомиться со страной по открытым источникам.

– Я буду иметь доступ к нашим материалам? В разведшколе нас не знакомили с разведкой Голландии.

– Нидерландов. Они хотят, чтобы их называли Нидерландами. Доступа иметь не будешь. Скажи мне, откуда у простого советского студента, впервые выезжающего за границу, не знающего почти ничего о стране, кроме того, что там творили Рембрандт и Босх, вдруг проявляются специфические знания о спецслужбах? Почти никто из местных граждан ничего не знает о структуре разведки и контрразведки своей страны: кто их возглавляет, сколько в них сотрудников, а тут русский студент откуда-то это знает.

– Да понял я, понял, – виновато оправдывался стажер. Потом улыбнулся и добавил: – Значит, парабеллум вы мне не дадите…

– Умнеешь на глазах, – одобрительно крякнул начальник.

Павлу захотелось замять свою промашку, и он постарался перевести разговор на другую тему:

– Сергей Николаевич, не дайте умереть дурой, объясните, пожалуйста. Нам в разведшколе внушали, что главное оружие разведчика – это его интеллект. Там, где начинается стрельба, мордобой и бег по крышам, разведка заканчивается. А вы меня на курсы головорезов отправили. Я не против навыков стрельбы с двух рук из любого оружия, умения заложить взрывчатку, вырубить противника с одного удара. Нужно ли это в разведке?

– Все правильно вам там говорили, – собеседник сделал паузу. – Только не до конца. Там заканчивается разведка, и начинается война. Битва за свою свободу, жизнь, интересы Родины. Уже другими способами. Более жесткими. Ты же знаешь, что ребята из ЦРУ устраивают в некоторых странах. Сносят правительства, похищают людей, ликвидируют неугодных.

Фауст, соглашаясь, кивнул.

– Во многих странах. Даже в тех, кого называют союзниками. А вот наших стараются не трогать. Почему? Неужели ты думаешь, что они поступают так из-за гуманизма или любви к нашей стране?

– Не знаю… не задумывался.

– Да потому что они знают, и очень хорошо, что тут же получат в ответ. Проверяли много раз. Тронут нашего человека, значит, в ближайшее время, пусть в другой стране, пострадает их сотрудник. Причем аналогично.

– Это как?

– Просто. Проколет наружка колеса нашему сотруднику в Вашингтоне. Им показалось, что слишком резвый товарищ. Значит, завтра будут проколоты колеса у машины сотрудника ЦРУ, работающего под дипломатическим прикрытием в Москве. Без ответа такие вещи оставлять нельзя. Они прекрасно знают, что у нас есть подготовленные, преданные родине агенты, которые, если прикажут, смогут и стрелять, и взрывать на вражьей территории. Есть?

Руководитель резко подался вперед и пристально посмотрел в глаза молодому человеку.

– Так точно, товарищ подполковник, – твердо ответил Фауст, но все же уточнил: – Так что, есть лицензия на убийство? Как у Джеймса Бонда?

Хозяин кабинета сдержался, но чувствовалось, что некоторые слова и крепкие выражения так и вертелись у него на языке.

– Знаешь, стажер, мне повезло – я общался с одной нашей агентессой. Сейчас она в отставке, пенсионер. Кстати, неплохая детская писательница. Так вот она в начале войны была резидентом в одной скандинавской стране под прикрытием атташе по культуре. Имела широкую агентурную сеть по всей стране. Немцы двигались так стремительно, что наш центр связи откатился глубоко на восток и передатчики агентов не добивали до адресата. Кое-что удавалось передавать через нейтральные страны. Как-то в очередной раз она возвращалась с серьезными материалами от важного Источника. Ехала по лесной дороге, чтобы не попадаться на глаза бдительным товарищам, но ее ждали. На глухой развилке дорогу перегородил черный «Мерседес». Двое крепких мужчин в темных костюмах и шляпах не очень вежливо попросили ее выйти из машины и предъявить документы. Хотя они и представились сотрудниками местной службы безопасности, по акценту она поняла, что это немцы. Действовать так нагло могли только сотрудники гестапо. Глухое место, два здоровенных мужика, явно вооруженных, в отличие