Заканчивался еще один тяжелый день, и никто не знал, что принесет следующий…

Случайный клик по мини-карте. На краю…

Большой дрифтер-краболов вторую неделю бороздил просторы океана. Камчатский краб, завезенный в конце прошлого века в Баренцево море, шел валом. Трюмы дрифтера были забиты под завязку. После запрещения ловли в камчатских водах «северный» краб стал единственным источником ценного деликатеса. Редкий россиянин мог позволить себе крабовую консерву на праздник. Их заменяли «палочки» из минтая, сдобренные ароматизаторами и красителями. А на севере расцветала контрабанда. Норвегия, охраняя свои рыбные промыслы, протраливала всё в своем секторе, уничтожая любую мелочь с десятью ногами. Российские рыбаки использовали дрифтерные сети с большими ячейками, выбирая только крупные, больше полуметра, экземпляры, отпуская самок с икрой на ногах, выкидывая в море случайно зацепившийся молодняк. Конечно, и среди них встречались уроды, живущие одним днем и выгребающие из моря все подряд. Но каждый заход в порт и сданная продукция фиксировались. Нарушителей лишали лицензии на лов. Прибыль от улова в российских портах была в разы меньше от выгоды, получаемой в Норвегии. Обычный рыболов мог беспрепятственно уйти в норвежский порт, ссылаясь на поломку двигателя, но краболовы с их «стратегическим», валютным ресурсом, с тяжелым и трудоемким процессом почти штучной обработки каждого пойманного краба были все на счету и на виду. «Случайный» заход в чужой порт судна, не имевшего контракта с иностранцами, вызывал неизбежный шквал доносов от конкурентов и проверку деятельности компании. Мелкие суда вынуждены были придерживаться правил игры и сдавать все в свои родные порты.

Капитан Сергеенко, контрабандист со стажем, прекрасно разбирался в этой банке с пауками. Закулисная и подковерная кухня крабового бизнеса не была для него просто сплетнями и слухами. Несколько лет назад капитан, по совсем небескорыстному совету начальства, перешел с большого сейнера на дрифтер и постепенно перевел на него всю свою уже сработавшуюся команду. Как результат, за последние два года с судна не ушел ни один человек, а экипаж ходил в передовиках добывающего флота. За всем этим скрывалась простая схема, разработанная одним очень умным человеком, которому, как и всем, не хватало пары сотен «гринов». Или пары сотен тысяч… Его долей Сергеенко никогда не интересовался. Его задачей было молчание команды и поиск той единственной точки в море, куда вело множество дорог. Схема ловли валюты была проста и поэтому работала без сбоев. Судно выходило на лов, забивало трюмы в российском секторе и уходило на север. Пограничники или не обращали на него внимания, или уже давно были прикормлены. Этого Сергеенко не знал. На границе норвежского и российского сектора дрифтер ждала плавучая перерабатывающая база. Выгрузка улова и дозаправка проходили быстро и без задержек в небольшой мелководной бухте необитаемого островка, каких много на Севере. Если верить карте, островок был норвежским, но пограничников на нем сроду не бывало. После дозаправки дрифтер снова шел на лов и возвращался в порт с полными трюмами. Свой процент капитан и команда получали на карточки норвежских банков, которые можно было без проблем использовать в Евросоюзе или по Интернету перевести в любую другую форму. Отличное судно с новейшим оборудованием, сработавшаяся бесконфликтная команда, повязанная круговой порукой, круглый счет в иностранном банке, любящая семья на берегу — о чем еще может мечтать капитан? Бизнес процветал… до последнего времени.

Неприятности начались неделю назад, когда за краболовом увязался пограничный корабль. Двигатели не подвели, и судно сбежало в надвигающийся шторм, который оказался необычно сильным, но коротким. После этого и начали происходить непонятные вещи. Все часы и хронометр вдруг стали спешить, штурман нес какую-то околесицу, пытаясь определить место. Радист не мог поймать ни одного сигнала, как будто все ушли в радиомолчание. Температура воды и воздуха поднялась градусов на десять по сравнению с нормой на это время года. Моряки ходили по палубе полуголые, потея от непривычной жары. К тому же потекли холодильники. Надо было срочно сбрасывать краба. Угрюмый капитан сидел в своей каюте вместе со вторым помощником.

— Ну что, нашли эту чертову базу?

— Нет, Петр Андреич, нету… Как корова языком слизнула…

— Что еще она слизнула?

— Ну, похоже, сигналы маяков, все радиопереговоры, морзянку метеорологов, ну и Шпицберген. — Второй пытался пошутить, но шутка не удалась, капитан нахмурился еще больше. — По приборам мы сейчас как раз в центре Шпицбергена.

— Врут твои приборы! Похоже, это наш последний рейс… Помнишь пограничников? Сдал нас кто-то. Уж больно все гладко шло в последнее время. Скажи радисту, пусть хоть что-нибудь поймает. Если с местом определиться не можете, пойдем на юг. Мимо земли не проплывем. Главное, ночью не влететь в скалу или островок какой. Топлива в обрез, идем в порт, в любой, какой попадется!

Дрифтер повернул на юг. Спокойное море лениво перекатывало валы воды, солнце прогревало палубу. Свободные от вахты загорали на корме. На второй день на горизонте показалась земля. Радист поймал обрывки морзянки. По азимуту подвернули к западу. Стучал явно неопытный радист на корявом английском, искал проходящие суда. Капитан, ожидая очередные неприятности, отвечать не разрешил. Ближе к вечеру между низких сопок показалась широкая бухта. Сергеенко и второй помощник с мостика разглядывали берег в оптику.

— Что скажешь?

— Причал, домики деревянные, пакгаузы, около берега посудина рыбацкая. Таких деревушек на севере полно. Может, наша… Отсюда не разберешь.

— Нет, не наша!

— С чего вы взяли, капитан?

— Наши норвежские флаги не вывешивают… Там еще ветрогенератор на холме, за складами. Вот что, спустите спасательный катер, часть команды в него, скиньте пару буев заякоренных. Пусть изображают бурную деятельность. А мы пойдем к берегу. Не нравится мне все это, так не хочется к норвегам, да делать нечего. Флаг поднять, на подходе дать гудок.

Катер остался на внешнем рейде. Судно подходило к берегу. На причал, услышав гудок, вышло несколько десятков молодых людей. Капитан вышел на палубу с мегафоном. С берега что-то крикнули по-норвежски.

— Кто-нибудь разбирает, что он сказал? Кто перетолмачит?

Подошел радист.

— Вроде спрашивает, откуда…

— Мы из Мурманска! Требуется помощь! Поломка двигателя!

На берегу возникла небольшая суматоха. Что-то бурно обсуждали. Капитан подошел ко второму помощнику:

— Тебе ничего не кажется странным?

— Да нет, а что не так?

— Смотри, во-первых, все в камуфляже, похоже на пограничников, — капитан сплюнул, вспомнив погоню в море, — во-вторых, у многих в руках топоры, на поясе ножи, но ни у кого нет огнестрельного оружия…

— У нас его тоже нет.

— Да, но на берегу ни одной женщины, ни одного ребенка, ни одного случайного зеваки, только эти парни в униформе.

Норвежцы, похоже, определились. Один из них вышел на край причала: