Нет, такие связи не разрушить, не расплести! И единственное, чего он, Семиаренс, добился своим поведением, – это выставил себя неблагодарным невежей перед теми, кому был обязан жизнью.

Они медленно, ведя лошадей в поводу, шли вдоль полосы прибоя, изучали выброшенные на берег свидетельства ночного кораблекрушения. Море все еще оставалось бурным, и Кальпурция слегка мутило, он старался смотреть только себе под ноги. Там, на песке, среди битых раковин, отвратительных клубков черных водорослей, деревянных щепок и прочей ерунды, как природной, так и рукотворной, попадалось изредка кое-что весьма интересное. Например, несколько медных монет неизвестной чеканки, пустые ножны от дорогого кинжала, костяная пуговица, десяток совершенно одинаковых дамских гребней (видно, на продажу везли) и красивый серебряный медальон с изображением коня. Такие вещицы всегда приятно найти, даже если знаешь об их печальном происхождении и по большому счету они тебе совершенно не нужны. Йорген был разборчивее, подбирал только самое примечательное, а Кальпурций даже гребни собрал все до единого – охота за морскими трофеями отвлекала от телесного недуга…

Право, это утро оказалось богатым на разного рода находки и встречи! Некто маленький, в короткой и драной красной куртке, в желтых штанах, сидел на плоском камне с мрачным видом и большим ножом в руке. Он явно примеривался, как бы этим ножом ловчее вскрыть собственное нутро.

– Эй! Ты чего? Жить надоело?! – испугался Кальпурций. Только мортальных сцен не хватало его страдающему желудку!

– Жить! Да разве это жизнь?! – с отвращением выговорило существо. – Что это за жизнь бездомная? Сперва к каторжникам меня подселили, думал, не вытерплю… – Он горестно всхлипнул. – Опосля буря была! Выбило меня из дома моего волной, прямо в море выкинуло!.. Уж на что дом был… гм-гм… неказистый – и того не осталось! – Он уткнулся лбом в острые колени и заскулил.

Клабаутерманн – вот кто это был! Кальпурций даже ребенком в них не верил, считал забавными матросскими байками рассказы о маленьких существах, обитающих внутри корабельных носовых фигур. Однако описания хорошо помнил, поэтому узнал сразу. И о каком «доме» идет речь, тоже сообразил.

– Отсюда в получасе ходьбы к северу лежит такая… – Какая именно, он изобразил жестами, вышло очень неприлично, и Йорген фыркнул.

– Мое!!! – сразу поняв, что к чему, возликовал человечек. – Моя дура! Побегу, покуда волной не смыло да не упер никто…

И улепетнул, только босые пятки сверкнули, да большой нож остался валяться у подножия валуна.

– О! Ни тебе спасибо, ни тебе до свидания! – удовлетворенно констатировал ланцтрегер. – Мы с тобой сегодня столько чистого добра совершили – впору о нас во храмах петь!

– Ты бы не радовался, – урезонил его силониец. – Встреча с клабаутерманном сулит беду, это я точно знаю.

Однако Йорген в народных преданиях разбирался не хуже.

– Это если в море. Тогда встреча сулит кораблекрушение, и то необязательно. А на суше примета не действует вовсе. Говорят, в лонарских доках эти создания так и кишат, никто на них внимания не обращает. Они не принадлежат Тьме.

– И все-таки сегодня какой-то странный день, – решил Кальпурций.

После встречи с клабаутерманном интересные находки кончились, начались неприятные. Несколько трупов свободных моряков с погибшей галеры море выбросило на берег, и птицы уже успели выклевать им глаза, так что в их смерти не было никаких сомнений. Пришлось оттащить тела подальше от воды и дать крону встречному рыбаку, чтобы позаботился о погребении.

– Думаешь, он нас не обманет? – засомневался Кальпурций. – Возьмет деньги и уйдет…

– А! – беспечно махнул рукой Йорген, которому решительно не хотелось заниматься рытьем могил. – Пусть это будет на его совести, мы сделали все, что могли. И потом, не в его интересах нас обманывать. Наверняка его деревня где-то поблизости, а времена сейчас не те, чтобы оставлять возле жилья непогребенных покойников. Себе дороже обернется… – Подумал и добавил: – Пожалуй, он и без нас бы их убрал. Но раз уж мы сегодня творим добро, надо быть последовательными в этом деле.

Через пару часов море успокоилось совершенно, выглянуло солнце из-за туч, ветер стих, и Кальпурций Тиилл почувствовал себя в состоянии ехать верхом. Обрадованные возможностью размять ноги, лошади пустились веселой рысью – только песок из-под копыт.

Дорогу вдоль побережья Йорген выбрал неслучайно. Может, не самой короткой она была, зато самой безопасной – создания Тьмы очень не любят соленой воды, редко приближаются к морю меньше чем на сотню шагов, разве что вконец оголодают и потеряют страх. Но и тогда в самую воду не сунутся. И если вдруг ночь застигнет путников вдали от жилья, только на берегу у них есть неплохой шанс остаться в живых.

Но Кальпурций был очень недоволен. Море он любил немногим больше, чем вервольф или шторб, перспектива ночевок под открытым небом холодного Севера его тоже как-то не вдохновляла.

– Давай поедем поверху, от села до села, как все нормальные путники, – убеждал он Йоргена.

Тот не соглашался: слишком много времени будет потрачено зря. Вот если бы люди в этих краях селились по-умному, на равном расстоянии «от села до села» – тогда другое дело: днем едешь, ночь пережидаешь в гостином доме. Но они, бестолковые, устраивали свои деревни наобум, совершенно не заботясь об удобстве странствующих. В результате на участке от Белого Камня до Холля всадник, выехав с первыми лучами солнца, должен гнать скакуна во весь опор, чтобы успеть добраться до места засветло. А из Холля в Шайтельдорф даже самая ленивая крестьянская кляча доплетется к обеду, и путники будут сидеть без дела всю вторую половину дня, потому что в оставшееся до темноты время из Шайтельдорфа до Клеттера уже не доскачешь. Незадолго до безвременной кончины у Хагена Мудрейшего возникла мысль заложить специальные укрепленные форты на каждом перегоне, чтобы обеспечить безопасность торговых путей. Но у отпрыска его до сих пор руки не дошли довести дело до конца. Строительство активно ведется на восточном направлении с привлечением средств вальдбундских и гаарских торговцев и караванщиков степи. Постройку пяти северных фортов оплатили ландлагенар Норвальд и махтлагенар Моосмоор вскладчину. Южане пока обходятся рекой, жители Западного побережья – морем.

– Пусть обходятся чем хотят, это их дело, – упрямился Кальпурций, – а я не могу. Мне на берегу неуютно.

– Вот даже интересно, что бы ты делал, если бы я не успел тебя перехватить и тот ифертский хмырь сбыл тебя на галеры?

– Умер незамедлительно! – ответил Кальпурций не задумываясь, и Йорген, проникшись состраданием, предложил компромисс.

До границы, до устья Ягдры, они идут берегом, потому что дорога поверху запущена до безобразия, лошади все ноги переломают. Какая дорога дальше, он все равно не знает, так что маршрут через Гизельгеру будет определять лично Кальпурций, а уж в Силонии ему тем паче все стяги в руки.