– Нет, но… А вдруг Баландин не станет меня ждать и назначит кого-то другого?

– Мне стоило огромного труда убедить его, что вы достойны этой должности больше кого-либо другого. Баландин дал мне слово. Контрольный срок – пятнадцатое июня. Если пятнадцатого вы скажете, что к двадцать пятому успеваете все подать в совет, кадры будут готовить приказ о вашем назначении. Если пятнадцатого окажется, что вы еще не на финишной прямой, будут искать других кандидатов на место старшего научного. Вот такие у Баландина условия. Я должен сегодня до восьми вечера передать ему ваш ответ. Держать для вас место, или вы не уверены, что успеете?

Двадцать пятое июня – крайний срок. Пятнадцатое июня – контрольный. Сегодня пятое мая. Помещения, в которых располагались подразделения ликвидированного Научного центра, отдали расширившимся кафедрам, работать над диссертацией в Академии Вере теперь негде, она ютится в разоренной, подготовленной к ремонту квартире, где даже бумаги разложить можно только в кухне на полу.

Мысли разъезжались, как ноги у пьяного, пытающегося впервые в жизни встать на коньки.

– Сколько времени у меня есть, чтобы подумать? – спросила она, едва шевеля одеревеневшими от напряжения губами.

– Не больше часа. Чем быстрее вы дадите ответ, тем лучше. Я не уезжаю домой, сижу на кафедре, чтобы сразу идти к Баландину, как только вы ответите. Но имейте в виду: в двадцать ноль-ноль он уйдет. И если он не получит от меня подтверждения сегодня, то завтра будет решать вопрос уже сугубо по собственному усмотрению.

Она повесила трубку на рычаг и глубоко вздохнула, пытаясь сосредоточиться. Краем глаза заметила, что офицер опустил газету и пристально смотрит на нее.

– Вера? – раздался незнакомый и в то же время какой-то знакомый голос. – Малкина?

Она повернулась к мужчине, который уже встал с дивана и сделал шаг в ее сторону. Первое, что Вера, по выработавшейся за годы службы привычке, заметила – звание и род войск. Генерал-майор. Сухопутные войска. Второй взгляд – общий вид. За время, проведенное среди множества мужчин в форме, Вера Леонидовна научилась мгновенно отличать хорошо сшитый мундир, прикрывающий нескладную фигуру, от действительно красивого сложения. Здесь явно просматривалась заслуга мундира. Офицер в генеральской форме был невысок и неказист.

И только третий взгляд – на лицо.

– Господи! – ахнула Вера. – Алик!

Они бросились друг к другу, крепко обнялись, расцеловались. Олег Верещагин, или просто Алик, с младшей сестрой которого Вера училась в одном классе и очень дружила. Верещагины жили в соседнем доме, и девочки, если не гуляли, то постоянно торчали или у них, или у Малкиных.

– Я тебя сперва по голосу опознал, – смеялся Олег. – Слышу – и думаю: надо же, как на Верку-Примерку похоже, даже интонации те же, вот же как бывает… А потом всмотрелся и понял, что это ты и есть. Верка-Примерка! Ты хоть помнишь, кто тебе это прозвище придумал?

– Конечно, помню, – счастливо улыбалась Вера. – Ты и придумал. Ты всегда смеялся надо мной, когда я пыталась Катюхе что-то объяснить на примерах.

– Между прочим, ты всегда отлично объясняла, а я дурак был, смеялся, прозвище придумал. Если бы не ты, Катька вообще непонятно как до конца школы дотянула бы.

– Да ладно, – смутилась Вера, – не преувеличивай. Боже мой, боже мой, Алик, ты – генерал! Поверить не могу.

– Почему? – удивился Верещагин. – Я что, с детства производил впечатление недоумка? Обижаешь, Верка-Примерка!

– Да нет, я не об этом… Просто живешь все время с ощущением, что ты еще молод, что у тебя все впереди и ты все успеешь, а потом встречаешь ровесника, смотришь, как многого он добился, и понимаешь, что ты сам уже далеко не молод. Ну рассказывай же, где ты, как ты?

– Служу в мотострелковых войсках, год назад вернулся из Афганистана, три года там провоевал, за боевые заслуги получил генерала, теперь учусь в Академии Генштаба. Видишь, как у меня все просто. Живу у Катьки, пока учусь. Отучусь – получу новое назначение и уеду куда-нибудь далеко.

– У Кати? – удивилась Вера. – А она что, в Москве? Я не знала. Мы с ней в последний раз общались очень давно, я еще даже замуж не вышла. Я думала, она по-прежнему в Ленинграде живет.

– Переехала пару лет назад. Ее сын женился на москвичке, а та возьми и роди сразу тройню. Представляешь, в какой ужас они впали? – рассмеялся генерал. – У девчонки родители молодые еще, работают, а Катерина в горячем цеху всю жизнь, ей пенсия раньше положена, вот они и распределили обязанности: сваты Катькины завербовались на Север, деньги зарабатывать, чтобы троих мальцов тянуть, а сестра моя обменяла родительскую квартиру на «двушку» в Москве и помогает сыну и невестке с детьми. Ну, и я до кучи к ней пристроился. Временно, конечно.

Подумать только! Катерина – уже бабушка… Настроение у Веры резко пошло вниз: люди в ее возрасте внуков нянчат, а она все никак кандидатскую не защитит, как будто ей тридцать пять лет. Стыдоба! В пятьдесят два года диссертацию писать! Курам на смех!

– Теперь ты мне про себя доложи, – потребовал Верещагин.

– Про меня скучно, – вздохнула Вера. – Дочку замуж сегодня выдаю, свадьба в соседнем зале, и это, пожалуй, единственное, что в моей жизни действительно хорошо. Все остальное более чем посредственно.

– Замужем, значит?

– Не значит, – улыбнулась она. – Давно в разводе. А ты?

– В двух.

– Что – в двух?

– В двух разводах. Дважды предпринимал попытки, но обе неудачные.

– Почему?

– Им не понравилось, – весело ответил Верещагин.

– А тебе?

– А я-то что? Я с удовольствием. Люблю жениться! Наверное, высоту для атаки выбирал неправильно.

– Дети есть?

– Не случилось.

Вера посмотрела на часы. Минуты перетекают одна в другую, и уже совсем скоро ей нужно перезвонить Всеволоду Андреевичу и дать ответ. Что ответить? Очень страшно давать обещания, если нет твердой уверенности, что сможешь выполнить.

Олег бросил на нее внимательный взгляд из-под густых, почти сросшихся на переносице бровей.

– Проблемы?

– Да…

– Докладывай, – потребовал он. – Только коротко и четко, ну, я ж помню, ты умеешь.

Ликвидация Центра. Высказывание министра. Переделка уже написанной и готовой к защите диссертации. Отсутствие рабочего места. Разруха дома. Вывод за штаты. Безработица и грозящее безденежье. Сжатые сроки. Необходимость принять решение в течение ближайших сорока пяти минут.

– Подполковник Потапова доклад окончила, – грустно завершила Вера Леонидовна свое повествование.

– Доложите о боеспособности личного состава.

– Чего?

– Как у тебя с выносливостью? – Верещагин перевел свой вопрос на более понятный язык. – Сможешь работать с утра до позднего вечера, и шесть часов на сон? Каждый день.