– Мелисса. – Он постарался поприветствовать ее так же тепло. – Давненько не виделись, а?

– Три месяца, – сообщила она. – Как минимум.

– Три месяца? – Он сделала вид, будто мысленно подсчитывает, сколько времени прошло с их последней встречи, потом крякнул в притворном изумлении. – Ну и как ты жила все это время?

– Нормально. – Мелисса пожала плечами, давая понять, что «нормально» – это преувеличение. С минуту она пытливо смотрела на него с беспокойством во взгляде, затем спросила: – Ты не против?

– Не против чего?

– Не против того, что я здесь?

– Нет, конечно. С чего бы?

– Ну, не знаю. Просто подумала… – Она улыбалась, но тон у нее был нервный.

– Нет, что ты, – заверил он ее. – Что за глупости! Из женского туалета вышла немолодая женщина.

Тихо извинившись, она бочком прошла мимо, оставив после себя шлейф сладких духов.

– Я у стойки бара, – доложила Мелисса, тронув его за руку. – Если надумаешь угостить меня…

Кевин вздохнул виновато.

– Я здесь с приятелями.

– Один бокал, – сказала она ему. – Ты ведь мой должник.

Он должен был ей гораздо больше, чем бокал спиртного, и они оба это знали.

– Ладно, – согласился он. – Договорились.

* * *

Мелисса была одной из трех женщин, с которыми он пробовал встречаться с тех пор, как его жена ушла из дома, и единственной его ровесницей. Они знали друг друга с детства – в школе Кевин учился на класс старше нее, – и летом, перед тем, как он пошел в выпускной класс, у них даже случился короткий роман – на одной вечеринке со спиртным, когда они, поднабравшись, оказались друг у друга в объятиях. Вышло это случайно – у него была девушка, у нее – парень, но их возлюбленные разъехались на каникулы, – и закончилось не так, как он хотел бы. Мелисса в ту пору была красотка – цветущая рыжеволосая веснушчатая девушка с самыми отпадными, по всеобщему признанию, сиськами во всей школе. Кевину удалось положить ладонь на ее левую грудь, но через пару волнительных секунд Мелисса уже убрала его руку.

«В другой раз, – сказала она, с искренним, как ему показалось, сожалением в голосе. – Я обещала Бобу, что буду хорошей девочкой».

Но другого раза не представилось – ни в то лето, ни в последующие четверть века. Боб и Мелисса оставались неразлучны в школе и в колледже и в конце концов поженились. Они уехали из города, переселяясь с места на место, но потом все же вернулись в Мейплтон – как раз в то время, когда сюда же со своей семьей перебрался и Кевин. Тому тогда было всего два года – столько же, сколько младшей дочери Мелиссы.

Пока дети были маленькими, они частенько виделись – на детских площадках, на школьных мероприятиях, на благотворительных ужинах. Между ними не было близких отношений – они никогда тесно не общались, при встречах обменивались лишь дежурными фразами, касающимися детей, – но у них была одна общая маленькая тайна, они оба помнили тот летний вечер, оба знали, что отказались от интересного варианта.

* * *

В результате он заказал для нее три бокала виски: первый – чтобы вернуть долг; второй – потому что забыл, как легко с ней общаться; третий – потому что приятно было потягивать бурбон, ощущая тепло ее ноги, прижимающейся к его ноге – именно так он и угодил в переплет в прошлый раз.

– Что-нибудь слышно от Тома? – спросила Мелисса.

– Несколько месяцев назад прислал письмо по электронке. Так, пару слов.

– Где он сейчас?

– Точно не знаю. Кажется, где-то на западном побережье.

– Но у него все хорошо?

– Вроде бы.

– Я слышала про святого Уэйна, – сказала она. – Ну и скотина.

Кевин покачал головой.

– Не пойму, о чем вообще думает мой сын. Лицо Мелиссы омрачилось, на нем появилось выражение материнской озабоченности.

– Сейчас трудно быть молодым. В наше время было по-другому. Мы, можно сказать, жили в «золотом веке». Просто тогда этого не понимали.

Кевин хотел возразить из принципа – многие, он был уверен, воспринимали свою молодость как своего рода «золотой век», – но в данном случае Мелисса была права.

– А как Брианна? – спросил он. – Как у нее дела?

– Нормально. – Мелисса будто пыталась убедить в этом саму себя. – Во всяком случае, лучше, чем в прошлом году. Парень у нее появился.

– Это хорошо. Мелисса пожала плечами.

– Они познакомились этим летом. В какой-то группе уцелевших. Сидят кружком и рассказывают друг другу о том, как им тоскливо.

* * *

В их прошлую встречу в «Carpe Diem» – в тот вечер, когда из бара они ушли вместе, – Мелисса много говорила о своем разводе, получившем в городе скандальную огласку. После почти двадцати лет брака Боб бросил ее ради молодой женщины, с которой познакомился на работе. Мелиссе тогда было едва за сорок, но ей казалось, что жизнь ее кончена, что от нее избавились, как от старого автомобиля, ржавеющего на обочине.

Помимо алкоголя искру жизни в ней поддерживала ненависть к женщине, которая увела у нее мужа. Джинни было двадцать восемь. Стройная, спортивного телосложения, она работала у Боба помощницей. Они поженились сразу же, как был оформлен развод, и попытались создать семью. Правда, Джинни никак не удавалось забеременеть, однако для Мелиссы это служило слабым утешением. Ее приводила в ярость сама мысль о том, что Боб хочет детей от другой женщины. Еще больше бесило ее то, что ее собственным детям Джинни нравилась. По поводу отца они охотно злословили, называя его лживым ублюдком, но о его новой жене отзывались исключительно как о «приятной женщине». Словно в подтверждение их характеристики, Джинни неоднократно предпринимала попытки примириться с Мелиссой – написала ей несколько писем, в которых извинялась за причиненные страдания и просила прощения.

«Я просто хотела тихо-мирно ее ненавидеть, – возмущалась Мелисса. – А она не позволила мне даже этого».

Мелиссу раздирал столь испепеляющий гнев, что Четырнадцатого октября – после того, как она убедилась, что ее дети целы и невредимы, – всем ее существом завладела одна мысль – безумная, не выраженная словами надежда, что Джинни оказалась в числе жертв трагедии, попросту исчезла с лица земли. Боб будет страдать, как страдала она; значит, они будут квиты. Она даже не исключала возможности, что, при сложившихся обстоятельствах, сумеет принять его назад, и тогда они попробуют начать все сначала, найдут способ вернуть то, что утратили.

– Представляешь, до чего я была зла? – говорила Кевину Мелисса.

– У всех возникали подобные мысли, – напомнил он ей. – Просто не каждый из нас способен это признать.

Разумеется, исчезла не Джинни. Испарился Боб, пока поднимался на лифте с автостоянки рядом со своим офисом. В тот день телефоны и Интернет работали с перебоями, и Мелисса узнала об исчезновении бывшего мужа лишь ближе к девяти часам вечера, когда Джинни сама появилась на пороге ее дома с этим печальным известием. Она казалась обескураженной и заторможенной, как будто только что очнулась после долгого дневного сна.