– Ага. В общем, если думаешь, что вы с ним, ну там… не обольщайся. – Тодд придвинулся к девочке, она застыла, и его рука коснулась ее плеча. Ее тревога заставила меня вскочить на ноги. Тодд посмотрел на меня, и наши глаза встретились; я почувствовал, как шерсть встает дыбом на загривке. Я даже нечаянно рыкнул.

– Бейли! – Девочка вскочила на ноги. – В чем дело?

– Ты что, Бейли, это же я, твой приятель. – Он повернулся к девочке: – Кстати, я Тодд.

– Я Ханна.

– Давай, привяжи пса и пойдем со мной. Будет весело.

– Э… нет. Не могу.

– Да почему? Пошли.

– Бейли на меня оставили.

Тодд пожал плечами, уставившись на девочку:

– Ладно. Как хочешь.

Его гнев достиг такой силы, что я снова зарычал; но теперь девочка ничего мне не сказала.

– Ладно, – повторил Тодд. – Так ты спроси Итана о Мишель. Хорошо?

– Да, хорошо.

– Спроси-спроси. – Тодд запихнул руки в карманы и пошел прочь.

Итан, который примерно через час подбежал к нам, был весел и доволен.

– Держись, штат Мичиган, спартанцы идут! – крикнул он. Я завилял хвостом и залаял, но тут его радость улетучилась. – Ханна, что случилось?

– Кто такая Мишель?

Я тронул лапой ногу Итана, чтобы он знал, что я готов играть с футбольным мячом в любой момент.

– Какая Мишель? Ты о чем? – Итан засмеялся, однако через секунду замер, как будто весь воздух воздух вышел. – Да в чем дело?

Они повели меня вокруг большого двора, так занятые разговором, что не заметили, как я съел половину хот-дога, немного попкорна и остатки бутерброда с тунцом. Вскоре на дворе не осталось почти никого, а Итан и Ханна все ходили кругами.

– Какая Мишель? Даже не слышал, – повторял Итан. – С кем ты говорила?

– Я не помню его имени. Но он знает Бейли.

Я замер при звуке своего имени, испугавшись, что сейчас мне попадет за конфетную обертку, которую я тайком жевал.

– Бейли знают все; он приходит на каждую игру.

Я быстро сглотнул, но дело было не во мне. Пройдя еще один круг, не обращая внимания на то, сколько съедобного я нашел, мальчик с девочкой остановились и обнялись. Надолго.

– Ты весь потный, – засмеялась девочка, отпихнув его.

– Хочешь покататься на машине, Бейли? – спросил мой мальчик.

Конечно, хочу! Мы поехали домой, там они снова негромко говорили, потом покормили меня, и я согласился лечь на полу в гостиной, пока мальчик и девочка молча боролись на диване.

Теперь у нас была новая собачья дверь – у задней двери прямо во двор, и больше никто не предлагал мне спать в гараже. Я радовался, что искоренил в семье эту привычку. Я вышел во двор облегчиться и поразился, обнаружив в траве у забора кусок мяса.

Странно только, что мясо пахло неправильно. Примешивался какой-то резкий горький запах. А самое странное – мясо пахло Тоддом.

Я подобрал кусок мяса, отнес в дальний угол двора и положил на землю. От горького вкуса пасть наполнилась слюной. Потом я сел и стал смотреть на мясо. Привкус отвратительный, но ведь это прекрасный кусок мяса. Если прожевать очень быстро, получится проглотить, не чувствуя вкуса?

Я ткнул кусок носом. Почему же, недоумевал я, от него так несет Тоддом?

Когда мама наутро вышла из дома и увидела меня, я повесил голову и махнул по земле кончиком хвоста. Почему-то я, хоть и не делал ничего плохого, чувствовал себя виноватым.

– Доброе утро, Бейли, – сказала Мама и тут увидела мясо. – Это что?

Когда она нагнулась, чтобы рассмотреть мясо, я повалился на спину, подставляя пузико. На кусок мяса я пялился, кажется, всю ночь, утомился и хотел убедиться, что сделал все правильно, хотя и не понимал, в чем загвоздка. Просто было тут что-то неправильное, что не давало мне угоститься.

– Бейли, откуда? – Мама легонько погладила мне живот, потом подобрала мясо. – Фу!

Я настороженно сел. Если она отдаст мясо мне, значит, оно в порядке. Но Мама понесла его в дом. Я чуть приподнялся на задних лапах – когда мясо понесли прочь, я уже передумал; я хотел его съесть!

– Фу, Бейли, этого тебе нельзя, ни в коем случае, – сказала Мама и бросила мясо в мусор.

Ханна сидела на моем сиденье, когда мы ехали на машине к серебряным школьным автобусам, а потом я долго сидел один, пока Итан и Ханна стояли и обнимались. Мой мальчик вернулся в машину печальный, и я не высунул нос в окно, а положил голову ему на колени.

В следующий раз наша девочка приехала в гости через день после того, как семья поставила в доме дерево и нарвала бумаги для Веселого Рождества. Я был не в настроении, потому что Итан принес Маме нового черно-белого котенка по имени Феликс. Тот вообще не умел себя вести – нападал на мой хвост, едва я садился, прыгал на меня из-за дивана и колотил маленькими лапками. Когда я попытался играть с ним, он обхватил мой нос лапами и укусил острыми зубами. Ханна, приехав к нам, слишком много времени уделяла котенку, хотя я знаком с ней дольше и вообще, я – ее любимый питомец. Собаки занимаются важными делами – например, лают, когда звонят в дверь, а кошки вообще ни для чего не пригодны.

Одного не мог котенок – выйти из дома. Землю укрывал толстый слой снега, и Феликс, едва попробовав поставить на него лапу, развернулся и бросился обратно в дом, как будто обжегся. Поэтому когда Ханна и Итан слепили большую кучу снега перед домом и надели сверху шляпу, я был с ними. Мальчик любил валять меня в снегу, и я позволял ему ловить себя – какое блаженство, когда он обхватывал меня руками; он постоянно так делал, когда был моложе.

Когда мы катались на санках, Ханна садилась позади Итана, а я бежал рядом, лаял и пытался сорвать перчатку с руки мальчика.

Однажды солнечным днем воздух был такой холодный и чистый, что я ощущал его вкус глубоко в глотке. Все дети с округи пришли на горку, а Ханна и Итан не столько катались сами, сколько катали младших. Вскоре я устал бегать вверх-вниз и оказался внизу, когда на машине подъехал Тодд.

Выйдя из машины, он посмотрел на меня, но ничего не сказал, даже не протянул руки. Я решил держаться подальше.

– Линда! Пошли, пора домой! – крикнул Тодд; клуб пара вырвался из его рта.

Линда с тремя подругами спускалась по склону в большом блюдце – со скоростью примерно миля в час. Итан и Ханна со смехом промелькнули мимо на своих санях.

– Я не хочу домой! – крикнула Линда.

– Немедленно! Мама велела!

Итан и Ханна доехали до низу и повалились с саней. Они лежали друг на друге и хихикали. Тодд стоял и смотрел на них.

Что-то вспыхнуло в глубине души Тодда. Не гнев, что-то хуже – темное чувство, которого я раньше не ощущал ни от кого. Тодд с каменным лицом уставился на Итана и Ханну.