И не сдается.

– Вам известно, что люди со строго определенным складом психики легко уязвимы перед строго определенными видами угроз? – проговорил он. – Мы знаем, что леопард весьма разборчив на охоте и его жертвой скорее всего станет детеныш или больное животное. Точно такие же правила действуют и в социуме. Далеко не все дети становятся объектами насмешек и издевательств в школе, а лишь самые робкие и забитые. Те, кого мы называем белыми воронами. В сообществе взрослых людей ситуация аналогичная. Я внимательнейшим образом изучаю личности всех жертв, проходящих по этому делу. Некоторые из женщин страдали от комплекса неполноценности, а другие, напротив, были лидерами и заводилами. У одних имелась многочисленная и влиятельная родня, у других не было никого. Одни довольствовались статусом домохозяек, а другие успешно строили карьеру. Вы поймите, я должен отыскать нечто…

– Я уже все вам рассказала, доктор.

– Все? Вы даже и не начинали! – Он нетерпеливо поерзал в тесном кресле. Его взгляд вдруг стал жестким. – Почему вы так и не вышли замуж, Джордан?

– У меня был жених. Его убили. Точка.

– Когда убили, кто, при каких обстоятельствах?

– Он работал репортером в Ай-ти-эн. Их вертолет сбили в небе над Намибией. На земле его взяли в плен и запытали до смерти.

– Вы потеряли отца, жениха, сестру… И все эти потери – действие чьей-то злой воли. Так получается.

– Бог любит троицу, – горько усмехнулась я.

– Вам сорок лет. Не могу поверить, что та помолвка – единственное романтическое приключение в вашей жизни.

– У меня были мужчины, если вы это хотели узнать. Довольны?

– А у Джейн были мужчины?

– Один дружок в школе, я уже рассказывала об этом. У них, кстати, так и не дошло до секса.

– Откуда вы знаете?

– Не важно. Я это знаю. После него она еще с кем-то гуляла, но там тоже не было ничего серьезного. А потом, уже в колледже, она познакомилась с парнем из богатой семьи. Вышла за него замуж, когда он заканчивал юридическую академию. Джейн повезло. Она нашла себе искомого спонсора – при этом красивого и надежного. Они свили себе уютное гнездышко, родили детей и жили счастливо. Это все.

Замолчав, я вдруг почувствовала, что в глазах у меня стоят слезы. И я не в силах загнать их обратно.

– Дайте что-нибудь выпить. В самолетах всегда предлагают алкоголь. Знаете, в таких маленьких пластиковых бутылочках…

– Здесь вам никто алкоголя не предложит, Джордан. Давайте лучше…

– Давайте лучше закончим на этом! Вы хотели, чтобы я вам рассказала о нас с Джейн? Я рассказала! Вы смотрели когда-нибудь ток-шоу, где одни защищают теорию воспитания, а другие – теорию наследственности? Вот мы с Джейн – ярчайший образчик первой. Физически мы идентичны до последней клеточки. Во всем остальном почти полные противоположности. Джейн всем своим видом пыталась показать, что презирает меня. На самом деле она мне завидовала. До звона в ушах. Завидовала даже моему имени! Ей казалось, что «Джордан» звучит красиво и экзотично. Особенно в сравнении с банальным девчачьим «Джейн». Кстати, когда мы ссорились, я ее всегда так и называла – «банальная Джейн». Она ненавидела меня за то, что вынуждена жить на мои деньги, покупать на них наряды да просто питаться! Она всегда мечтала о модных шмотках – от «Айзод» до «Бассвиунз», – а на мои деньги можно было купить лишь «всякий хлам». Ну что, нравится? А с нашим семейным доходом, между прочим, мы и на этот самый «хлам» по идее не должны были претендовать. Могу ли я назвать Джейн слабохарактерной? Да, могу! Беда таких людей в том, что они не в силах измениться. Я пыталась опекать ее. Даже когда она открыто не замечала этого. Джейн хотела стать классической южной девой и в итоге стала ею. Ей нужен был покой и комфорт, она получила и то и другое.

– Вся наша жизнь – последовательная череда решений, которые мы принимаем в тот или иной момент под влиянием одной стратегической задачи: выжить, – философски изрек Ленц.

Меня вдруг прорвало:

– Теперь я получила полное представление о том, что такое «глубокий психологический анализ»! Доктор, вы говорили, что пережили в свое время тяжелую потерю. Сочувствую вам. Но скажите, чего ради вы так увлеклись этими своими «следственными собеседованиями»? Изо дня в день вам рассказывают о бедах и несчастьях. Нелегко такое выслушивать, понимаю. Но поверьте: гораздо тяжелее это выносить на собственной шкуре! Я лично вынесла все, о чем рассказала. В какой-то момент едва не сломалась, но выдержала. И горжусь этим. А какой смысл бесконечно пережевывать это в разговоре, выстраивать причудливые словесные конструкции, я никак не могу понять! Либо Джейн жива, либо она мертва. Одно из двух. Я должна узнать. Не успокоюсь, пока не узнаю. Я так устроена. И если вас интересует мое мнение, между этими жертвами нет никакой связи. За исключением того, что все они – женщины.

– Джордан…

– А если вам так хочется еще поговорить, то давайте вспомним, о чем я просила Бакстера. И что он мне обещал! Выкладывайте.

– Вы о чем?

– Мне нужна вся информация по этому делу, которой вы располагаете на данный момент. Вся до последней мелочи. Я вас слушаю.

Ленц выложил свои крупные, покрытые пигментными пятнами руки на стол и откинулся на спинку кресла.

– Ну, выпустили пар? Вам теперь легче?

– Не будем отвлекаться.

– Собственно, у нас не так много данных. Ближайшая задача; собрать все известные нам картины из серии «Спящие женщины».

– Где вы их собираете?

– В Национальной галерее в Вашингтоне.

– Сколько картин у вас уже в наличии?

– Ни одной. Четыре привезут завтра, еще несколько – на следующий день. Кое-кто из владельцев отказался отдать картины, но позволил нашим экспертам изучить их на месте. Мы разбили людей на группы, и они готовятся к вылету.

– Что дальше?

– Первым делом мы попытаемся провести опознание и установить, что картины писались именно с женщин, похищенных в Новом Орлеане. В ряде случаев, думаю, нам будет легко это сделать. Осложнения предвижу лишь при изучении ранних картин серии, которые, как известно, написаны в импрессионистской манере. Впрочем, кое-какие идеи есть и на этот счет.

– Поняла, дальше.

– Затем мы установим точный хронологический порядок написания картин. Весьма вероятно, что он будет отличаться от того порядка, в каком они выставлялись на рынок. Одновременно с этим мы проведем экспертизу всех полотен в надежде найти отпечатки пальцев, отдельные волоски, частицы кожи или любой другой биологический материал. Разумеется, мы внимательно просканируем краску, холсты. Опять же может быть, обнаружим остатки налипшей щетины от кисточек. Искусствоведы тем временем изучат стиль и технику художника, сравнят их со стилем и техникой других хорошо известных публике мастеров. И все это – только самое начало пути, который нам предстоит.