буду Рафаэлем! – с ноткой пафоса сказал Хейк. – А ты можешь быть Микеланджело! Мы ещё свергнем этого Лоренца!

Эмиль без явного желания предоставил двум пьяным полицейским записи с камер наблюдения. Обермейстеры увидели драку, и как девочка с крысой, а потом и парень, избивший человека, выбегают из бара. Хейк и Вилли отправили диски Лоренцу, который, пробив по базе все совпадения, через несколько часов сообщил им, что пострадавший – Итан Хоффман, проходивший у них как-то по делу о бытовом насилии.

Хейк нажал на звонок. Стояла гробовая тишина, дверь явно никто не собирался открывать. Вилли, чаша терпения которого явно переполнилась, со всей силы постучал.

– Может, ты её просто вынесешь? – спросил Хейк.

– Если только твоей головой, – огрызнулся Вилли.

Через минуту входная дверь всё-таки открылась. На пороге стояла женщина средних лет с поседевшими, собранными в хвост волосами. На ней был драный халат, а на лице красовались уже заживающие синяки.

– Д-да? – тихо, дрожащим голосом спросила она. – Вам кого?

– Розмари Хоффман? – спросил Хейк и, увидев слабый кивок женщины, продолжил. – Итан Хоффман здесь проживает? У нас есть к нему пара вопросов.

– Итан? – глаза женщины мгновенно расширились, – это не он, нет. Я уже всё сказала полиции, я просто неудачно уп-п-пала. Итан ни в чем не виноват.

– Фрау Хоффман, никто его ни в чём не обвиняет. Мы просто хотим с ним поговорить, он может стать полезным свидете… – договорить Вилли не дали крики, раздавшиеся из комнаты.

– Кого там черти принесли?! Розмари, твою мать, где мои джинсы?! – в дверях комнаты показался мужчина, одетый в майку и большие трусы. Всё его лицо заплыло синяками и ссадинами. – Вы кто ещё такие?

– Итан Хоффман? – спросил Хейк. – Можно с вами поговорить?

– Что, вам опять эта курица на меня настучала?! Я ни хера не сделал, поняли?!

Обермейстеры переглянулись, явно уже устав от этой семейки.

– Герр Хоффман, нам нужно задать вам пару вопросов о вчерашнем вечере, – стоял на своём Хейк.

– А, так вы об этом придурке?! – Итан подошёл к дверям, в то время как женщина поспешно удалилась на кухню. – Ну проходите, задавайте свои вопросы.

Он жестом пригласил их в квартиру.

– Розмари, сделай гостям чаю, – крикнул он жене, пока Хейк и Вилли проходили в гостиную.

Та послушно кивнула и начала суетиться на кухне, пытаясь найти чай.

Хейк и Вилли сели на диван. Итан удобно устроился напротив в кресле.

– Ну и что вы хотели узнать?

Хейк достал помятую фотографию Йохана и показал хозяину квартиры.

– Что произошло вчера в баре «Dreckiger Hans» между вами и этим человеком?

– Этот придурок набросился на меня с кулаками! Вот что произошло!

– Просто так ни с того ни с сего набросился? – удивился Вилли.

– Да. Кто их, психов, разберёт, что у них в башке творится.

– Герр Хоффман, мы видели записи с камер. На них вас избили после того, как вы дали пощечину девушке. Это вы как объясните?

– Вы что, меня обвинять вздумали?! Да я жертва, а не преступник! Разве по мне не видно?! – он показал на своё лицо.

– Мы просто хотим выяснить, что случилось.

– Пиво у них дерьмовое случилось, – откинувшись в кресле, уже спокойно сказал Итан, – и хреновое обслуживание. Та официантка, она чуть не опрокинула на меня поднос. А ещё это, кажется, её крыса бегала там по бару, всех распугала.

– Эта девочка с крысой, которую вы вчера… – начал Хейк, но в этот момент Розмари пришла в гостиную и замерла с двумя кружками в руках.

– Д-девочка с крысой? – испуганно спросила она, бросив взгляд на мужа. – Ты видел Рут?

– Рут? – удивился Хейк.

– Наша дочь. Где она? – кружки дрожали в руках женщины и чай проливался на пол.

– Заткни свою пасть, поставь наконец эти грёбаные кружки на стол и убирайся отсюда!

Розмари послушалась и со слезами на глазах убежала из гостиной.

– Простите её, она не в себе, – оправдываясь перед полицейскими, пробормотал Итан.

Но было уже поздно.

– У вас есть дочь?! Это она была вчера с вами в баре? – Вилли сверлил глазами герр Хоффмана, но тот молча выдержал взгляд обермейстера.

В этот момент Хейк заметил на полу пустую клетку. Мозаика в его голове начала потихоньку складываться. Он ткнул напарника в плечо и показал на клетку.

Итан, поняв, что отпираться смысла нет, сказал правду.

– Да, это была моя дочь, Рут. Моя, – он сделал акцент на этом слове, – дочь.

– И где она сейчас?

– Она в школе.

– В субботу? Вечером? – спросил Вилли.

На несколько секунд все трое замолчали.

– Она… сбежала из дома, – послышался голос из коридора.

Обермейстеры оглянулись и увидели Розмари, которая стояла в дверях, боясь присоединиться к разговору.

– Твою мать, Розмари! Я что тебе…

– Герр Хоффман!

Тот, опешив от того, что в собственном доме его затыкают, посмотрел изумлённо на обермейстеров.

– Фрау Хоффман, как давно ваша дочь сбежала из дома?

– Три дня назад.

– И почему вы не подали заявление в полицию?

– Да никуда она не денется! – вмешался в разговор Итан. – Побегает и придёт.

Терпение Вилли закончилось.

– Вам не кажется странным, что ваша дочь сбегает из дома вместе со своей крысой, за три грёбаных дня устраивается официанткой в бар, где вечером за неё заступается психопат, который сбежал из клиники и подозревается в убийстве?! И вместо того, чтобы поднять жопу с дивана и хоть что-то сделать, вы напиваетесь в этом самом баре и угрожаете собственной жене. Если изуродованный труп Рут найдут завтра где-нибудь в переулке, виноватым в первую очередь окажетесь вы!

Вилли выдохнул и, словно только сейчас осознав, что он сказал, испуганно посмотрел на родителей девочки. Мать Розмари закрыла лицо руками и убежала в комнату, а Итан поднялся с кресла и подошёл к копам.

– Вон из моего дома!

– Вилли, что это сейчас было? – спросил Хейк, когда они шли к машине.

– Эта семейка действует мне на нервы, – ответил Вилли. Ему не хотелось лишний раз говорить о родной семье.

О своих родителях, которые каждый день точно так же орали друг на друга, а ему приходилось запираться в комнате. Но даже это не спасало от криков, которые, казалось, раздавались отовсюду.

– То есть сбежавшая девочка теперь как-то связана с нашим психом? – Хейк посмотрел на него задумчивым взглядом.

– И эта девочка теперь либо в опасности, либо заодно с ним. И я даже не знаю, что хуже.

8

СЛОМАННОЕ СОЗНАНИЕ

Я открыл глаза и увидел белый потолок. Взгляд затуманивался, голова трещала. Вокруг стояла оглушительная тишина. На мгновенье ужаснулся от того, что я снова проснулся в клинике, и всё, что происходило до этого – лишь бред, галлюцинация. Нет ни Рут, ни Лейлы, ни свободы. Но я опустил взгляд и увидел кухню и свою старую гостиную. Обнаружил себя сидящим на полу возле входной двери. С трудом поднялся на ноги и схватился за голову. Сквозь шум в ушах до меня донёсся милый детский голос.

– Йохан? Всё в порядке? – я увидел перед собой перепуганную Рут.

– Да, – соврал я, в два шага оказался у раковины и налил в кружку холодной воды. – Всё нормально.

Я залпом выпил воду и поставил кружку обратно.

– Где ты был?

Я понял, что стою в грязной рубашке, джинсах и ботинках. Последнее, что помню – как вчера вместе с Лейлой ложился спать.

– Я… я не знаю. Где Лейла? – спросил я, уходя от темы.

– Ушла, – тихо ответила Рут, поглаживая Кубика. – Она искала тебя ночью.

Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

– Всё нормально, – успокоил себя я, – я со всем разберусь.

И с этими словами рванул в ванную. Голова разрывалась, ноги были ватные, я чувствовал сильную усталость. Нужно разобраться с тем, что происходит. Нужно время подумать.

Наспех вытершись полотенцем, я вбежал на кухню и налил ещё воды. Не стоит впутывать в это Лейлу или Рут, у них возникнет много вопросов. Вопросов, на которые я и сам ещё не знаю ответов.