Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Месье?
Тайрон был уже в плаще и на полпути к окну, когда ее голос остановил его. Он слышал шелест простыни, скрип кровати. Она встала, прикрывая наготу.
— Я хотела бы тоже пожелать вам самой большой удачи, — добавила она шепотом по-французски.
Тайрон опустил глаза и смотрел вниз, когда ее рука легла на его руку.
Он с трудом оторвал ноги от пола и, собрав последние силы, рванулся к окну.
Прошел час. Непроглядная чернота ночи начала уступать розовому рассвету, а Рене все еще стояла у окна. Она так и осталась там, завернувшись в простыню, с тех пор как Тайрон ушел, и видела, как понемногу прибывает свет, обрисовывает деревья, поля, изгоняя тонкие слои тумана, поднявшегося от земли.
Он даже не поцеловал ее на прощание.
Она ничего и не ожидала от него, конечно. Он получил то, что хотел, и теперь возвращался к своим делам. Его работа — подкарауливать путешественников и грабить их; он жил за счет своего оружия и ловкости, он презирал опасность и бросал вызов судьбе и смерти.
Рене поспешила в гардеробную. Через несколько минут девушка оделась, а спутанные волосы собрала узлом на затылке.
Она чувствовала себя сейчас разбитой, помятой и, хотя тщательно вымылась с мылом и мочалкой, все еще ощущала на себе его запах.
Рене взяла свечу и пошла к двери, собираясь спуститься вниз и посмотреть, не проснулся ли кто-нибудь из слуг. Кроме того — и эти показалось ей странным, — она захотела есть; остатки вина они допили вчера вечером, измученные жаждой, а также всю воду, оставшуюся в кувшине, не обращая внимания на привкус ржавчины.
Ручка, когда она покрутила ее, не открывалась, и ее бросило в жар — она вспомнила, что заперла дверь изнутри и вынула ключ.
Она зажала его в руке вчера вечером, но Тайрон поцеловал ее, и она забыла обо всем.
Рене встала на колени и стала шарить на полу в том месте, где он обнимал ее. Свеча, высоко поднятая над головой, освещала достаточно широкий круг, и она нашла ключ. Когда она подбирала с пола рубашку, платье и чулки, свет на секунду мигнул и внизу что-то блеснуло.
Это оказалась булавка для шейного платка. Тайрон не носил шейного платка, но он был одет как на прием и мог снять ее раньше, положить в карман или прицепить к отвороту, чтобы не потерять. Значит, она, должно быть, выпала или отстегнулась сама.
Рене подняла булавку и осмотрела ее в ярком пламени свечи. Это была дорогая вещь, и сделал ее настоящий мастер. Иголка золотая, а головка рельефная, с гребнем и шитом, который разделен на несколько ячеек четырьмя алмазами; одну из ячеек украшал сапфир.
Очевидно, Тайрон украл эту вещицу у очень богатого владельца.
Рене почувствовала, что ее кровь побежала по венам скорее, когда она приколола булавку к внутренней стороне ворота, и поспешила из комнаты. В холле было тихо как в могиле и было бы совсем темно, если бы не желтый круг света, отбрасываемый ее свечой. Она направилась к двери Антуана — это вышло само собой, — но потом передумала. Ему надо отдохнуть, очень скоро ему понадобятся силы.
Босиком через холл Рене пошла к Финну и, бросив осторожный взгляд в оба конца, тихо постучала в дверь.
Никакого ответа, нет ни света под дверью, ни единого звука изнутри. Она снова постучала и приложила ухо к полированному дереву двери.
— Финн? — позвала она.
Тишина.
Она снова огляделась и повернула дверную ручку, приоткрывая дверь, чтобы прошептать в щелку:
— Финн? Ты здесь?
Толкнув дверь ногой и открывая ее пошире, Рене подняла высоко над головой мерцающую свечу. Она увидела пустую, в полном беспорядке постель, и проскользнула в комнату. В четверть меньше ее собственной, по-спартански опрятная, комната была похожа на человека, который ее занимал. Обстановка простая, кровать узкая и жесткая, с запасным шерстяным одеялом, свернутым в ногах и уложенным поперек кровати. Узкое окно закрыто занавеской. Была и дверь, соединяющая комнату Финна через гардеробную со спальней Антуана.
— Вы что-то хотели, мадемуазель?
Голос Финна раздался у нее за спиной. Свеча едва не выпала из рук Рене, и она чуть не обожгла пальцы расплавленным салом.
Финн стоял в дверном проеме гардеробной в одной ночной рубашке и в колпаке. Бесформенная рубашка ниспадала до самых костлявых лодыжек, а ночной колпак сполз на ухо. В левой руке он нес свечу, а в правой — фарфоровый горшок.
— Вам что-то нужно, мадемуазель?
Она посмотрела на него через плечо.
— Как Антуан? Он хорошо спал? Он меньше кашляет?
Финн выгнул седую бровь.
— Он не кашлял сегодня, спал тихо, невинным сном младенца. Вы, смею предположить, не очень хорошо спали?
Ее сердце замерло: она подумала, что он пытается намекнуть на визит ночного гостя, но после следующих его слов поняла, что он слишком сонный для подобных тонкостей.
— Я неважно спала, — призналась Рене.
Финн приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но вспомнил про горшок в руке и наклонился, чтобы поставить его под кровать.
— Я не могу этого сделать, Финн. Это слишком опасно. Все может пойти не так, как надо, и Антуану придется расплачиваться за мою глупость.
Бровь Финна взметнулась вверх.
— Вы имеете в виду вашу договоренность с полковником Росом?
Она кивнула:
— Да. Я не могу пойти на это.
— Хорошо, благодарение Господу за это решение, мадемуазель! — Его плечи и все тело, казалось, обмякли от облегчения. — Я знаю, не мое это дело — вмешиваться, но, по правде сказать, я уж начинал опасаться, что придется предпринять кое-что решительное, чтобы привести вас в чувство.
Рене повернулась к окну и пальцем слегка отодвинула занавес. Она взглянула на холодный суровый пейзаж за окном и увидела далеко-далеко силуэт всадника, несущегося на лошади, и ей показалось даже, что она слышит его раскатистый смех.
Рене обернулась к Финну.
— Я намерена ехать в Лондон.
— В Лондон, мадемуазель?
— Оттуда суда отплывают в Америку, разве нет?
— В Америку?!
— В Америке нет гильотин, Финн. Папа часто рассказывал о Новом Орлеане. Он говорил, что это изысканный и элегантный город. Мы были бы там в полной безопасности.
— В такой же безопасности, как на земле, где живут краснокожие дикари и кровожадные пираты, — фыркнул Финн.
— Ты предпочел бы остаться здесь, где дикари белые, а пираты не менее кровожадные?
Не зная, что ответить, Финн поджал губы.
— Вопрос в том, как туда добраться. И дело не только в деньгах: плыть туда очень трудно, несколько недель, а то и месяцев, если судно собьется с курса.