– Это угроза?

Серые глаза нашли мои:

– Совет.

– Спасибо. Но я им не воспользуюсь. Мне нужен этот шанс. И если упущу его, буду жалеть до конца жизни.

«Потому что не собираюсь отказываться от возможности прославить “Пончиков”».

– Девушка есть? – И вновь он сменил тему, точно на интервью.

– Нет. – Неуверенно усмехнулась. – И парня тоже.

Непробиваемого шутка не пробила.

– Тогда советую не заводить, потому что в случае подписания контракта у нового гитариста FB будет прописан пункт о запрете отношений на четыре года.

– Не проблема, – простодушно пожала плечами, и Калеб невесело усмехнулся, словно я глупость какую-то сказала.

– Самоуверенный, амбициозный и излишне эмоциональный – лёгкая мишень для прессы. – Вымученно вздохнул он и кивнул в сторону моей гитары: – Насколько она тебе дорога?

А это ещё что за вопрос?

Не сдержалась и обернулась, поглядев на чехол с инструментом.

– По шкале от одного до десяти?

– Считаешь себя таким остроумным? – Глаза Калеба недовольно прищурились.

Теперь вздохнула я:

– Боже… никем таким я себя не считаю! Просто пытаюсь понять, за что ты меня так возненавидел и есть ли смысл в этом разговоре, если не собираешься пропускать меня дальше.

– Хочешь пройти дальше? – Уголок рта Калеба приподнялся в недоброй улыбке, и на щеке тут же родилась ямочка.

– Хочу, – ответила, не предчувствуя ничего хорошего.

– В этот раз тайный судья не поможет.

Я не отвечала. С опасением глядела на лидера FB.

Калеб кивнул на мой инструмент у стены и улыбнулся шире:

– Хочешь пройти дальше – разбей свою гитару. Прямо сейчас.

– А ты кто, Шейн Бенсон? – я недоумевающе глядела на Калеба. Тот даже не моргнул, выглядел уверенно и спокойно.

– Тебе ведь нужен этот шанс, сам сказал.

Мои губы невольно поджались от злости. Историю о том, как Шейн разбил гитару Тейт, только на Северном полюсе не знают. И этот поступок, мягко говоря, был омерзительным.

И этот туда же. Вот уж от кого не ожидала…

– Это у вас наследственное, что ли? – разочарованно качнула головой. – От лидера к лидеру?

– Разговоры закончились. Хочешь пройти дальше – делай, что я сказал. Отказываешься, забирай гитару и выметайся.

Из моего рта вылетел то ли смешок, то ли выдох. Я смотрела на него во все глаза и с трудом сдерживалась, чтобы не послать его в какое-нибудь малопривлекательное место.

– Ну? – Бровь Калеба вопросительно приподнялась.

Ещё недолго глядела на него обескураженным взглядом и поднялась на ноги.

– Камеры этого не заснимут, – Калеб поднял на меня глаза.

Ещё бы.

Прошла к гитаре и забросила чехол на плечо:

– Знаешь, я был о тебе лучшего мнения.

– Твоё мнение никого не интересует.

– Правда? – горько усмехнулась. – А как насчёт твоих фанатов? Им ты таким нравишься?

Просто поверить не могу, что Эстер так сильно ошибалась насчёт этого парня! В голове не укладывается!

– Эта гитара – дороже всех шансов вместе взятых, ясно? – Я говорила грубо, но сдержанно. – Дороже FB и той виртуозной попсы, что вы играете. Я никогда этого не сделаю. Потому что каким бы ты музыкантом ни был, «убивать» инструмент – кощунство и слабоумие. И уж не знаю, какое количество гитар уже здесь было разбито, или этот пункт ты придумал для меня индивидуально, но человек, пошедший на это, не имеет права называться музыкантом.

«Как и тот, кто это предложил».

Тишина в помещении становилась давящей. Даже не могу точно сказать, что испытывала в эти минуты. Я предполагала, насколько суров и несправедлив мир шоу-бизнеса, но этот звёздный представитель побил все рекорды.

– Всё? – поинтересовался Калеб, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди.

Я потопталась на месте и уже собиралась выйти за дверь, как круто развернулась и добавила со всем презрением:

– Нет! Раз уж вылетаю из шоу по твоей вине, то выскажусь до конца. Понятия не имею, что с тобой случилось и каким образом ты докатился до этого, и более того, мне даже плевать на то, кем ты считаешь меня… Но в первую очередь это не честно по отношению к твоим фанатам, которые полюбили тебя не только за талант, но и за твою человечность и справедливость. Это, конечно, твоё дело – кем быть, – я пожала плечами и подошла ближе, – но тогда будь хотя бы честным и представься всему миру как зазвездившаяся, злая и обиженная на весь мир задница!

Вот на этом я развернулась и зашагала к двери, презирая саму себя за то, что упустила шанс прославить «Пончиков», но гордясь тем, что не пошла на поводу у этого ненормального и даже не задумалась над тем, чтобы разбить подарок дедушки.

– Стой, – громкий голос Калеба прозвучал неожиданно, в тот момент, когда моя рука уже с силой сжимала дверную ручку.

Медленно обернулась, размышляя над тем, уж не собирается ли он мне врезать. Но Калеб, не меняя позы и холодного взора, по-прежнему сидя за столом, смотрел на меня:

– Поздравляю. Ты прошёл тест.

«Что?»

– Что?!

– Ты прошёл, говорю, – на глубоком раздражённом вздохе Калеб закинул руки за голову и вытянул под столом ноги. – Это и было испытанием. На психологическую стойкость, умение отвечать на вопросы в стиле прессы и на ценность своего инструмента. Не скажу, что первые два пункта достойны золотых звёзд, но если бы ты собрался разбить гитару, вернулся бы в автобус ни с чем. И твои слова об «убийстве» гитары, как не жаль признавать, пожалуй, лучшее, что я сегодня услышал.

У меня дар речи пропал.

Это и было четвёртым испытанием? Психологический тест?!

Ущипните меня кто-нибудь.

– Так значит… значит… – едва слышно бормотала я, – эти твои… оскорбления были вроде как… шуткой?

– Оскорбления? – скривился Калеб и поднялся на ноги. – Когда это я тебя оскорблял?

– И… и многие до меня собирались это сделать? – я неловко пожала плечами. – Собирались разбить свою гитару?

– Хватало таких. – Калеб прошёл к соседнему столу и достал из-под него коробку со звёздами. – Лови.

Я поймала одну золотую звёздочку.

– Только одна?!

– А ты сколько хотел? – Калеб присел на край стола. – Все пять? – Усмехнулся. – Ты по-прежнему не подходишь, не обольщайся. Так что одна звезда – более чем достаточно. А ещё, ты назвал меня задницей. И про «виртуозную попсу» я тоже не забыл. Так что пошёл вон отсюда, пока кости целы!