– Враждебным? Ты еще не знаешь, какой я могу быть враждебной.

Она выбралась из постели, перебежала через комнату, схватила белый пушистый халатик.

– Нико два месяца, в октябре мы поженились, и ты вдруг усомнился, что это твой сын.

– Скарлетт…

– Иди к черту!

Он схватил ее за руки.

– Прекрати!

– Не прекращу. – Она тяжело перевела дыхание и взглянула на него пылающими от гнева глазами. – Ночью ты сказал, что любишь меня, но теперь почему-то вдруг захотел, чтобы я тебя возненавидела. Почему, Вин?

– Я хочу, чтобы к моему возвращению из Токио в Нью-Йорк ты ждала меня в моем пентхаусе.

– Ах, ты хочешь? – вспыхнула она. – Давай угадаю. Мы в тот же день отправимся с Нико к твоему доктору, с которым ты уже договорился, чтобы сделать еще ряд тестов на отцовство. – Ее всю трясло от негодования. – Я, кажется, начинаю думать, что ты хочешь, чтобы он оказался не твоим сыном!

– Неправда, и ты это знаешь, – процедил он. – Я полмира проехал, чтобы разыскать тебя. Я прямо высказываю свое желание – я хочу, чтобы вы оба прилетели в Нью-Йорк. Ларсон будет сопровождать вас с Нико повсюду за пределами дома. Я не шучу, Скарлетт.

– А я уже говорила, что по горло сыта твоими дурацкими телохранителями. Тут Рим! Кто, по-твоему, может на нас напасть?

– На меня напали как-то на Манхэттене. Средь бела дня.

– Что? – выдохнула она.

– Мне было семнадцать. Легкая добыча. Какой-то тип позарился на мой бумажник. Из-за двадцати баксов я попал в больницу. – Он в упор посмотрел на нее. – А когда вышел оттуда, то научился боевым приемам. А когда стал миллионером, то еще и нанял охрану. – Он стиснул челюсти. – Я защищаю то, что принадлежит мне, Скарлетт.

– Мне жаль, конечно, что с тобой такое случилось, но это было давно, а Рим очень безопасный город…

– Я пришлю за вами самолет, – непреклонно продолжал он. – Я рассчитываю, что в конце недели вы с Нико будете уже в пути.

– Мы никуда не полетим! Ни я, ни Нико больше никогда не сядем в эту смертельную ловушку.

– Давай уже проясним этот вопрос до конца, – сказал он. – Ты считаешь, что моя авиакомпания стоимостью миллиарды долларов состоит из смертельных ловушек. Ты не соглашаешься жить в Нью-Йорке. Ты намерена пренебречь моим пожеланием, отказываясь от телохранителя, которого я для тебя нанял, подвергая таким образом себя и Нико постоянному риску.

– Ты в самом деле понял меня правильно.

– Ты настолько не уважаешь мои желания? Мой авторитет?

– Зачем я стану тебя слушать, если ты ясно дал понять, что мои желания для тебя пустой звук? Я не хочу уезжать из Рима. Я учу итальянский. У меня появились здесь друзья. Твои родители живут в нескольких часах езды отсюда. В будущем месяце свадьба твоей сестры!

– Мы можем послать ей цветы из Нью-Йорка.

– Ты говоришь серьезно? Ведь она твоя сестра.

– На что ты рассчитывала, Скарлетт? Что мы останемся здесь навсегда?

Она выговорила с трудом, преодолевая комок в горле:

– Здесь наш дом.

– Дом? – Он обвел взглядом роскошную уютную спальню и скептически рассмеялся: – Это место – не мой дом. Здесь я был несчастным ребенком, которым манипулировали взрослые. Моя компания находится в Нью-Йорке.

– У меня с Нью-Йорком не связано никаких хороших воспоминаний. Ни единого.

– У тебя остались же там какие-нибудь друзья.

– Блайс Фолкнер?

– Его уже нет в Нью-Йорке. Начальник моей службы безопасности сообщил, что, оставшись без денег и жилья, он сбежал оттуда, как крыса. Так что беспокоиться тебе не о чем.

– Конечно, не о чем. Ведь я не там живу.

Их прервал стук в дверь. В спальню уныло вошел телохранитель, чтобы взять чемодан Вина. Скарлетт сердито повернулась к мужу:

– Ты заставил Беппо сегодня работать? Он же собирался сделать предложение своей девушке! – Она виновато взглянула на парня: – Мне страшно жаль…

– Va bene, signora, – пробормотал тот.

Вин, не обращая внимания на Беппо, обжег ее свирепым взглядом.

– Меня начинает утомлять твоя постоянная критика.

– Ну конечно. Я же должна трепетать и подчиняться.

– Ты извращаешь мои слова.

– Кто я вообще такая, если не твой равноправный партнер? Твоя экономка? Нянька? А может, я просто твоя шлюха?

Она с удовлетворением отметила, как он изумленно раскрыл глаза.

– Ты моя жена. Мать моего ребенка.

– Тогда как ты можешь быть таким бесчувственным? Ты говорил, что любишь меня!

Вин мрачно взглянул на Беппо, который как раз выносил из спальни чемодан, притворяясь слепым и глухим.

– Я просто объясняю тебе, что будет дальше. Ты с ребенком прилетишь в Нью-Йорк на будущей неделе. И приготовишься к новому тесту на отцовство.

Он твердыми шагами вышел из спальни и захлопнул за собой дверь. Разбуженный стуком, Нико проснулся в детской и заплакал. Охваченная яростью, она выбежала на лестничную площадку.

– Мы никуда не поедем! – крикнула она, перегнувшись через перила. – Ты нас не заставишь!

Услышав шум отъезжавшей машины, Скарлетт бессильно опустилась на ступеньку. По ее щекам струились слезы.

Как могло все так быстро разрушиться?

Он не любил ее. Все ее мечты рухнули. Скарлетт закрыла лицо руками, подавляя рыдания.

Услышав плач ребенка, она глубоко вдохнула, вытерла глаза и встала, надеясь, что, успокаивая плачущего Нико, сможет как-то успокоиться и сама.

Стоя у стеклянной стены бара, расположенного на последнем этаже сверхсовременного токийского отеля, Вин невидящим взглядом смотрел на раскинувшуюся внизу панораму города от Радужного моста через Токийский залив до садов Хамарикью. Ночное небо с высоты тридцатого этажа поражало великолепием.

Вин сделал еще один глоток шотландского виски и поставил бокал на зеркальную стойку. И оперся головой на ладонь, чувствуя невыразимую усталость.

Прошло уже две недели после их последнего разговора со Скарлетт. Он две недели не видел сына, который за свою коротенькую жизнь уже, конечно, отвык от своего папы. Вин ощущал мучительную боль и пустоту в сердце.

Он пытался убедить себя, что дело того стоило. Потому что «Средиземноморские авиалинии» теперь принадлежали ему.

Позади была тяжелая борьба с достойным противником, с гораздо более крупной компанией. Но на Сальваторе Калабрезе произвело впечатление то, что Вин покинул жену и новорожденного сына в Рождество и пожертвовал также новогодним праздником, чтобы участвовать в переговорах. Последние две недели Вин безвылазно сидел в этом отеле вместе с юристами.