Здесь, на окраине, он позволил себе увеличить скорость и помчался по ночному, безлюдному шоссе. С одной стороны — многоэтажные дома, с другой — сосновая роща. Вообще-то сосны на Кубани, в срединной ее части, не растут, но если посадить — живут. Тут целую рощу посадили, и она радовала жителей микрорайона чистым воздухом и пугала обилием пьяных хулиганов. А что ж им не пить и не хулиганить, когда почти все жители престижного некогда микрорайона враз стали нищими? И где ж им проявлять свой разнузданный нрав, как не в сосновой роще?

Сергиенко мчался по мрачному шоссе, и вдруг совсем неподалеку увидел женщину, которая стояла на проезжей части, покачиваясь и не соображая, куда идти: вперед, к жилому массиву, или назад, к роще. Он резко нажал на тормоз, машину занесло, и она ударилась носом в фонарный столб. Сергиенко бросило вперед головой на лобовое стекло.

Тамара медленно шла по вагону к выходу, держа в одной руке сумку с необходимыми пляжными принадлежностями, в другой пластиковый пакет все с теми же напитками и закусками, которые намеревалась предложить Андрею. Последние три часа дороги она сильно сомневалась в том, что поступила правильно. Да поезд не машина, его не развернешь в обратную сторону, когда захочешь.

Вышла на перрон Сочинского вокзала и растерянно замерла, увидев перед собой Пономарева с букетом алых роз.

— Это тебе, — сказал он, протягивая ей цветы.

— Думаешь, нужно? — пробормотала она, принимая роскошный букет.

— Неправильно ты сформулировала вопрос, который меня сейчас беспокоит. — Пономарев встал на колени, протянул к ней руки. — Нужен ли я тебе, достоин быть рядом с тобой, Тома?

— Да встань, дурак, люди же смотрят! — торопливо прошептала Тамара, испуганно оглядываясь.

И правда смотрели. Кто с одобрением, кто с иронической усмешкой на губах.

— Не встану, пока не скажешь.

Тамара призадумалась, не ждала столь бурного начала их общения. Он изменял ей, пойман с поличным, да. Но ведь и сама в этом виновата была, все об Андрее думала, в постели часто представляла его себе и даже шептала это имя в самый неподходящий момент. Андрея нет и никогда не будет, как он злобно смотрел на нее! А Валентин — вот он, с цветами и на коленях. Любит ее. Ну и кого ж ей после всего этого искать? Нового альфонса? Пусть уж лучше старый будет, с ним по крайней мере ясно, как себя вести.

— Давай попробуем начать снова, а там… видно будет. Да ты встань, пожалуйста.

— Тома, такси тебя ждет! И лучший ресторан города Сочи… — Он взял ее сумку, пакет.

— Валя, — сказала Тамара, — к черту этот лучший ресторан. Поехали сразу к тебе, я все, что нужно, привезла.

— Тома, можно, я тебя поцелую?

— Потом, Валя, потом… Уже и так все смотрят на меня, как на обезьяну. Пошли… поехали.

В такси они целовались безудержно, и Тамара поняла: ее пакет с напитками и закусками скорее всего не понадобится, по крайней мере в первые два часа. Это было именно то, чего она хотела, и теперь уже не сомневалась, что поступила правильно, ринувшись в Сочи.

Войдя в квартиру, она огляделась и тут же повернулась к Пономареву:

— Нормально. А где тут спальня?

— В однокомнатной квартире спальня там же, где и гостиная, Тома. Слушай, ты хочешь посмотреть сенсационный материал, который я снял?

— Про Ленку?

— Ну.

— Да пошел он… этот твой материал! Валя, я хочу тебя, понимаешь?

Она взяла его за руку и повела в комнату. А там они упали на расшатанную деревянную кровать.

— Ты, конечно, скотина… — бормотала она, стягивая с него белую футболку.

— Верно, скотина, но я сделаю все, чтобы ты никогда… даже не вспоминала об этом, — шептал Пономарев, жадно лаская ее пышные груди.

Потом она опрокинула Пономарева на спину, села на него, откинувшись назад и блаженно зажмурившись. И застонала так, что на другой стороне улицы, наверное, было слышно.

Да плевать ей было на весь остальной мир!

Елена вышла из ресторана, такси уже ждало их. Все-таки она расплатилась за половину роскошного ужина, шашлыки из телятины были просто обалденными, да и все остальное тоже невероятно вкусно. И это плохо, очень плохо. Любая вкусная еда, особенно грузинской кухни, непременно напоминала ей о муже. Андрей и чахохбили, и лобио, не говоря уже о шашлыках, готовил просто обалденно. Вот ресторан, известный артист рядом, почитатели, глазеющие на них… А в памяти совсем другое — то же лобио, зелень, костер во дворе, аппетитный шашлык. Иван, захмелевший от двух рюмок красного вина, любимый муж… Сверчки в саду, его влюбленные глаза… А потом… Ох, что же было потом, словами не передать!

Все это в прошлом? Абсолютно все, или кое-что можно вернуть? Господи, возьми это море, пальмы, известного артиста, дай свое, такое родное, такое приятное… Не даст? Наверное. У него много других проблем. Но к чему, же Бога беспокоить просьбами о том, что она сама могла бы сделать! Могла и должна, но не может…

— Лена, ты была самой красивой дамой в этом ресторане, — сказал Черевикин, когда «Волга» направилась к гостинице. — Просто очаровала всех, в том числе и твоего покорного слугу. Понравился ужин?

— Да, все нормально.

Он попытался обнять ее, но Елена резко сбросила тяжелую руку со своего плеча:

— Не надо, Вася.

Изменить мужу… Это в общем-то просто, тем более с таким знаменитым человеком. И отомстит подлому супругу по полной программе, и удовольствие получит… Не получит. По той простой причине, что не хочет этого знаменитого артиста. Ну просто не хочет, и все.

Опираясь на руку Черевикина, она вышла из «Волги», направилась к дверям гостиницы. Артист уверенно держал ее под руку, стараясь выглядеть беззаботным. Но она почему-то не сомневалась, что эту роль ему не так-то просто играть. Видимо, не привык к тому, что женщина диктует свои условия игры. Да что там «видимо»! Любая девчонка на пляже согласится на все, лишь бы покрасоваться рядом со знаменитостью неделю или хотя бы пару дней. У них, молодых, теперь все просто. А ее воспитывали совсем по-другому, и она бесконечно дорожила тем, что вложили в ее душу родители.

— Лена, а может быть, ты пригласишь меня на чашечку кофе?

— Откуда у меня кофе? — мрачно усмехнулась Елена. — Кипятильника с собой не взяла, а из ресторана… Это не то.

— Хорошо. Но может, на рюмку ликера? Я могу сбегать в ресторан, взять и…

— Короче, Вася, ты хочешь забраться в мою постель, так?

— Ну, если говорить фигурально…

— Не надо никак говорить. Спасибо за ужин, я свою долю оплатила честно и ничем тебе не обязана, так?

— Ты меня изумляешь все больше и больше, Лена…

— Отложим этот вопрос до завтра, ладно?