В 2002 году швейцарцев занесло в Россию, где они участвовали в первом раунде. Для поездки в Москву личному тренеру Федерера Питеру Лундгрену разрешили войти в состав сопровождающих швейцарцев лиц. Согласно некоторым источникам, не все были довольны вмешательством Федерера в дела команды. Швейцарский журналист Роже Жонин говорит, что Мишель Кратохвил – второй лучший игрок Швейцарии – чувствовал, что его лишили подобной привилегии. Тут, пожалуй, стоит отметить, что Кратохвил никогда не был самым популярным игроком швейцарской команды и для ее успеха был менее важен, чем Федерер. Что бы там ни было, с Картером, дергающим за ниточки вне корта, и Марком Россе, все еще участвующим в парном разряде, команда швейцарцев стала куда сильнее.

На арене московского спорткомплекса «Олимпийский» швейцарцы вышли против российской команды, отчаянно желающей выиграть Кубок Дэвиса. По крайней мере, отчаянно желал Евгений Кафельников в свой, как казалось, последний год в туре. В лице Марата Сафина у него был партнер, который – когда был в форме и когда у него была мотивация – мог победить кого угодно на любой поверхности, кроме травы. Русские предпочитают играть на корте с грунтовым покрытием, и, когда Россия играет дома на глиняном покрытии, глина зачастую очень влажная и тяжелая. Так было и в этом матче. Однако Федерер в первый день сыграл великолепно и победил Сафина со счетом 7–5, 6–1, 6–2 за час и тридцать шесть минут.

Когда Кратохвил победил в одиночном разряде в двух сетах против одного в матче с Кафельниковым, а потом подал в гейме в четвертом сете при счете 6–5, казалось, что план россиян сыграть на глине обернулся неудачей. Однако Кратохвил хоть и бил великолепно, но зачастую у него были проблемы с завершением больших матчей. Так случилось и в тот раз. «Я не защищался и не боялся, – сказал он после матча. – Я стремился к своим ударам, но просто проиграл». Кафельников выиграл четвертый сет на тай-брейке и получил пятый 6–2.

Восьмитысячная толпа заполнила стадион, чтобы посмотреть на парный разряд, и все они были вознаграждены. Это был один из лучших образцов командной работы, которую когда-либо демонстрировали Кафельников и Сафин. Федерер и Россе играли в тот день не лучшим образом. На самом деле Россе был чрезвычайно плох, и он чувствовал себя виноватым в том, что россияне победили со счетом 6–2, 7–6, 6–7, 6–2. Это также стало первым поражением Федерера в парном матче Кубка Дэвиса. Они почти отыгрались, спасая четыре матчбола в третьем сете, но потом проиграли в четвертом. Это не был позор, но это означало, что судьбу Швейцарии решал теперь не Федерер.

Все, что он мог сделать, – это выиграть в одиночном разряде и надеяться на маловероятную победу Швейцарии в решающем матче. На следующий день он сделал свое дело, во второй раз за выходные показав выдающееся выступление, разгромив Кафельникова со счетом 7–6, 6–1, 6–1, что вернуло инициативу Кратохвилу. Хотя Кратохвил проиграл первый сет Сафину всего за двадцать две минуты, он вел со счетом 4–1 во втором, и у него было преимущество двойного брейк-пойнта. Однако, как только Сафин выиграл второй сет со счетом 8–6 на тай-брейке, стало очевидно, что задача для швейцарца была непосильной. И, несмотря на то что в третьем сете он победил со счетом 4–2, Сафин провел Россию в четвертьфиналы со счетом 6–1, 7–6, 6–4.

После финального матча Федерер заметил: «Что касается меня и моих одиночных матчей, я на этих выходных отлично сыграл. Я не мог бы ожидать большего. Я был бы рад выиграть в парном разряде, но они очень хорошо играли. В конце концов, было просто тяжело, что мы проиграли матч». Можно, конечно, слишком въедливо изучать случайные комментарии, сделанные на послематчевых пресс-конференциях, когда эмоции зашкаливают, но эти слова оставляют впечатление, что для победы Швейцарии Федерер считал необходимым выиграть во всех своих трех матчах. Как писал британский журналист Нил Харман в ежегоднике Кубка Дэвиса о победе Швейцарии над США в прошлом году, «результат можно читать как «Федерер – 3, США – 2». Казалось, что Швейцария и была Федерером, по крайней мере в Кубке Дэвиса, даже если бы у Кратохвила и был единственный торжественный момент на следующий год.

До конца марта Федерер прошел весь турнир от начала до конца. В период между матчем Кубка Дэвиса в Москве и его путем к финалу в Майами стало ясно: из того, что осталось от мальчика, формируется мужчина. Еще один полезный урок он усвоил в Дубае, где проиграл со счетом 5–3, 6–1 немцу Райнеру Шуттлеру во втором раунде. Беспокойство вызывало не то, что он проиграл, а то, как он это сделал. Тем, кто наблюдал за матчем, казалось, что во втором сете ему едва ли есть какое-то дело до игры. Большинство турниров ниже уровня серии «Мастерс» обычно платят громким именам за участие или дают минимальные денежные гарантии – об этой практике ни один турнир не любит говорить, но считается, что именно это поддерживает мировой теннис. Федереру предложили плату за появление в Дубае, но он так небрежно играл против Шуттлера, что организаторы турнира пригрозили, что платить не станут. После долгих дискуссий с Федерером и его агентами организаторы согласились сохранить оговоренную плату – при условии, что он появится на следующий год и как следует постарается. Федерер приехал на следующий год и постарался, выиграв первый из трех титулов Открытого чемпионата Дубая подряд. Урок определенно пошел ему на пользу.

В конце марта 2002 года он, наконец, прошел весь турнир от начала и до конца. Это был Открытый чемпионат Nasdaq-100 в Ки-Бискейне, во Флориде. Кроме того, что он входит в девятку турниров серии «Мастерс» (то есть он по уровню следует сразу за четырьмя Большими шлемами), он также, вероятно, является самым престижным. В 80-е годы его организаторы даже надеялись на то, что станет четвертым Большим шлемом вместо Открытого чемпионата Австралии. Хотя этим планам не суждено было сбыться, и сейчас турнир, вероятно, является шестым по престижности после четырех главных турниров и финала Мирового Тура АТР, завершающего год, он все еще является мероприятием, на котором появляются все ведущие игроки.

В тот год Федереру предстояло встретиться с двумя своими страхами, Тимом Хенменом и Ллейтоном Хьюиттом. Хенмен ушел в третьем раунде (хоть и в отставку), тогда как Хьюитт волшебным образом был побежден в полуфиналах. Вторая победа для Федерера была особо ценным трофеем. Хьюитт в то время не просто был лучшим – и Федерер никогда еще не побеждал лучшего, – но он также побеждал на двадцати трех матчах на американских кортах с твердым покрытием. И все же контраст между его игрой и игрой Федерера подтверждал справедливость проигрыша австралийца. Главное оружие Хьюитта – способность бегать за каждым мячом и изматывать противников – отняло у него гораздо больше энергии, чем сильные удары у Федерера. Хьюитт выложился до предела в своих первых четырех матчах, в полуфинал он пришел после более восьми часов игры, в то время как более экономичный Федерер провел за игрой менее четырех часов. Хьюитт выглядел уставшим. Ранние перерывы в каждом сете способствовали победе швейцарца со счетом 6–3, 6–4 и его первому попаданию в финал серии «Мастерс».

После матча Хьюитт поделился своими мыслями о форме Федерера. «Думаю, этот год может стать для него прорывом, – предсказал он. – Другой вопрос, поднимется ли он до лучшей четверки или пятерки».