Хьюитт, за чьей напористой манерой игры на корте скрывался весьма проницательный ум, знал сильные и слабые стороны Федерера. Его предсказание сбылось в точности: Федерер улучшил свои позиции, но закончил год, лишь подобравшись к пятерке лучших рейтинга.

Когда Федерер взял верх над «несчастливыми» для него Хьюиттом и Хенменом, он оказался в финале с Андре Агасси. До этого они играли друг против друга всего дважды – в Базеле в 1998 году и на Открытом чемпионате США 2001 года. Агасси выиграл оба матча. На этот раз должно было быть пять сетов: Агасси победил в первых двух, а затем Федерер отыгрался, выиграл третий и подавал при счете 4–3 в четвертом. Вплоть до финала он не упустил ни одной подачи за весь турнир. После того как в первых двух сетах Агасси трижды выигрывал его подачу, он, казалось, вернул себе контроль над ситуацией. Однако затем Агасси – которому всего через четыре недели исполнялось тридцать два года – показал, почему он считается одним из величайших принимающих игроков. Он два раза подряд выиграл подачу Федерера, получив свой пятый титул Ки-Бискейне. Это была его семисотая победа в туре АТР.

Федереру это послужило хорошим уроком. Ему все еще нужно было работать над тем, чтобы поднять свои навыки на другой уровень, если он хотел поднять над головой одну из девяти наград серии «Мастерс», за которые мужчины бьются каждый год. Впрочем, до получения первой награды осталось совсем немного – всего семь недель.

Когда сегодня Федерер говорит о матчах, которые стали поворотными моментами в его карьере, он часто упоминает один матч, который помнят теперь немногие: победу над Маратом Сафиным в Гамбурге в мае 2002 года. Возможно, он знаменует собой прохождение полного цикла после его недисциплинированной вспышки в немецком городе в предыдущем году. «Это была моя первая победа в серии «Мастерс», – говорит он, – и, вероятно, мой второй по значительности прорыв после матча с Сампрасом».

Всегда наблюдалась такая странность: игрок, учившийся играть в теннис на корте с грунтовым покрытием, зачастую оказывается уязвимым именно на нем. Федерер в этом был не одинок. И Борис Беккер, и Стефан Эдберг оттачивали свои навыки на грунтовом покрытии (равно как и на быстрых кортах в зимние месяцы), и всегда это была их самая нелюбимая и неэффективная поверхность. И что еще важнее, до попадания в четыре финала Открытого чемпионата Франции подряд и получения трофея никто не мог заявить, что у Федерера проблемы с грунтовым покрытием. Если бы не присутствие Рафаэля Надаля, без сомнения, одного из великих игроков (или величайшего игрока) на глиняных кортах, то Федерер, весьма вероятно, выиграл бы Открытый чемпионат Франции несколько раз. Лишь его великолепные достижения на травяных и твердых кортах заставили померкнуть его скромные достижения на кортах с грунтовым покрытием.

Как бы то ни было, начиная с выгодного положения в середине 2002 года Федерер действительно казался уязвимым на главной теннисной поверхности Европы. Он проиграл около десяти матчей на грунтовом покрытии и к маю 2002 года весьма нуждался в турнире, в котором мог бы показать, что способен играть на поверхности, требующей терпения и хорошей физической формы. Турнир «Мастерс» в Гамбурге должен был стать таковым.

Свои первые четыре победы – первые в трех сетах подряд – он одержал над игроками, входившими в число лучших на грунтовых кортах: Николасом Лапентти, Богданом Улиграхом, Адрианом Войней и Густаво Куэртеном. Затем он одолел игрока с пушечной подачей, Максима Мирного, в полуфиналах, чтобы в финале встретиться с Маратом Сафиным – человеком, только что возглавившим таблицу «Race». «Race» похожа на рейтинги, но основана исключительно на результатах, полученных с первого января каждого года, и достаточно надежно отображает текущую форму теннисиста в первые несколько месяцев года. Двумя годами ранее в финале в Гамбурге Сафин проиграл тай-брейк в пятом сете Куэртену. Казалось, что подвижный россиянин был готов отомстить Федереру за поражение в Кубке Дэвиса тремя месяцами ранее. Однако этому дню было суждено стать днем Федерера, причем одним из его лучших дней.

«Это был один из лучших матчей в моей карьере, – восторженно заявлял Федерер после победы со счетом 6–1, 6–3, 6–4 за какие-то два часа, – я думал, будет намного тяжелее, но я играл очень хорошо. Я мог рисковать, и все получалось. Это было просто невероятно. Я всегда чувствовал, что смогу его победить». Сафин также признал: «Думаю, это был лучший матч в его жизни».

Победа на «Мастерс» в Гамбурге кардинально изменила статус Федерера на кортах с грунтовым покрытием. Неожиданно он стал одним из фаворитов Открытого чемпионата Франции. Однако ему еще нужно было научиться справляться с грузом ожиданий, так что в Париже он оцепенел в первом раунде против очень одаренного, но безнадежно нестабильного марокканца Хишама Арази. Арази дважды выходил в четвертьфинал «Ролан Гаррос», и в каждом матче он участвовал с осознанием того, что он, вероятно, превосходил соперника по природным способностям, даже если у него и были проблемы с дисциплиной. По данным он мог сравниться разве что с Федерером и уступал лишь в дисциплинированности. Тем не менее ему удалось победить со счетом 6–3, 6–2, 6–4. «Я так надеялся на этот турнир, – грустно сказал Федерер после поражения, – но я сам на себя слишком давил».

Впрочем, еще оставались турниры на травяных кортах. Федерер, как обычно, появился в Галле, и казалось, что он лучше всех и готов выиграть титул, но он не справился и не прошел в финал, проиграв в третьем сете полуфинала Николасу Киферу со счетом 6–4. Затем ему удалось еще три раза потренироваться в матчах на травяном покрытии, прежде чем он проиграл в четвертьфинале Хертогенбоса Шенгу Схалкену.

Следующим этапом был Уимблдон, на который Федерер вернулся в 2002 году, преисполненный уверенности благодаря прошлогодней победе над Сампрасом, которую все еще хорошо помнил. В его матче первого раунда он должен был играть на Центральном корте с дебютантом Большого шлема Марио Анчичем. Казалось, все сулило ему простую победу, но восемнадцатилетний хорват с пушечной подачей, продемонстрировав феноменальное самообладание, нанес Федереру сокрушительное поражение со счетом 6–3, 7–6, 6–3. Роджер отправился домой, еще толком не успев распаковать чемоданы. Анчич рассказал позже, что позаимствовал свою тактику от действующего чемпиона Горана Иванишевича – они просто избегали мощного форхенда Федерера и атаковали вторую подачу. Вот так все просто.

«Это был ужас», – весьма точно подметил Федерер, едва сдерживая свою злость. Если бы он знал, что это будет его последним поражением на Уимблдоне за последующие шесть лет, то, несомненно, легче бы это воспринял. Однако такое едва ли кажется возможным сразу после столь огорчительного поражения. Вместо Федерера сенсацией швейцарского тенниса на Уимблдоне стал его коллега по Кубку Дэвиса Джордж Бастл. Он победил Пита Сампраса во втором раунде в пяти сетах, в какой-то мере положив конец триумфам Америки на Уимблдоне.

На грунтовом покрытии в Гштааде Федерер показал, какой легкой должна была быть победа в Париже, победив Хишама Арази со счетом 6–4, 6–3 в первом раунде, но на следующий день он снова был непоследователен в матче против еще одного одаренного, но непостоянного игрока Радека Штепанека. Пришло время для перерыва и работы над своей физической формой перед летним сезоном американских турниров на кортах с твердым покрытием. Однако тот сезон начался плохо, и ситуация стремительно ухудшалась.