Ого. Неужели кому-то запрещено находиться в этих трущобах? Неужели есть кто-то, для кого даже «бронзовый» квартал – запретная зона?

Проклятье!

У парней не было пряжек на поясе. Вообще никаких. Только какие-то уродливые ремешки, затянутые узлом. Что за?.. Еще одна, четвертая местная каста?!

– Ты и так никому не скажешь, девочка. – Парень с ножом оскалил щербатые зубы. – Гордишься своим родом? Думаешь, ты лучше нас?

– Сейчас сама увидишь, что мы ничем не отличаемся от Кшатриев! – Один из его товарищей нетерпеливо двинулся вперед, на ходу распуская тесемки драных штанов. – Хотя из них никто на тебя даже не посмотрит, глупая девка!

Вот сукин сын. Девочка, кстати, выглядела очень даже ничего. Во всяком случае – со спины. Невысокая, но с приятной глазу фигурой, которую не скрывало даже свободное платье с широким поясом. Местные нравы явно довольно строго относились к обнажению кожи – никакой открытой спины, и рукава по локоть или даже длиннее. Но заматывать голову платком обычай, похоже, не требовал – роскошная иссиня-черная грива доходила девчонке чуть ли не до середины спины.

Разве можно бросить в беде такую красотку? Особенно после того, как уродец без половины зубов так неуважительно высказался о касте Кшатриев.

– А ты что думаешь, животное? – поинтересовался я, закатывая рукав.

Дракончик, разумеется, не ответил – но по одному его виду я понял, что дело плохо. Примерно треть чешуек так и не вернули себе цвет, да и остальные выглядели будто бы чуть потускневшими. А закорючки умений на пальцах чуть ли не слилась с кожей, словно намекая – ни на магический щит, ни на вытягивание из врагов жизни рассчитывать не стоит. Похоже, всю мощность моей Джаду тело тратило на то, чтобы не отключиться и хоть как-то двигаться после полученных травм.

И только глаза дракончика остались прежними – сияющими неукротимым огнем крохотными алыми лампочками, из которых на меня смотрели и Амрит, и ярл Виглаф Рагнарсон…

И вряд ли кто-то из них даже будучи серьезно раненым испугался бы трех беззубых болванов с ножиками.

– Оставьте девчонку! – громыхнул я, выходя из тени.

Мое появление произвело тот еще эффект. И на троицу оборванцев, и на саму девчонку. Она затравленно обернулась – и тут же вжалась спиной в стену дома, поднимая к груди корзинку с какими-то ярко-красными фруктами – будто бы надеясь за ней спрятаться.

– Кшатрий?.. – пробормотал предводитель оборванцев. – Что ты здесь делаешь, Владыка?..

– Не твоего ума дело, – проворчал я, приваливаясь плечом к стене. – Проваливай, пока я не рассердился.

Сверток с мечом пришлось упереть в землю – он снова стал слишком тяжелым… А еще, я похоже, сказал что-то не то. Оборванцы еще выглядели испуганными – но на лице самого крупного из них страх понемногу сменялся…

– Мы только хотели попросить немного еды… – Он двинулся вперед, обходя девчонку. – Мы не сделали ничего дурного, Владыка!

Предчувствие взвыло, предупреждая об опасности. Я все делаю не так! Настоящий Кшатрий – вроде того же Джея – вообще не стал бы разговаривать с этими маргиналами. Он просто вогнал бы каждому в горло по ледяной стреле. Только за то, что они попались ему на глаза. Высокородные здесь не тратят слова на бродяг без пряжек. А я… Они наверняка уже поняли, что я слишком слаб, чтобы призвать силу Джаду для драки.

– Позволь нам уйти, Владыка…

Оборванец сделал еще шаг вперед.

Где его гребаный нож?!

– Берегись, Владыка! – закричала девчонка.

И тут же рухнула на землю, роняя корзинку и рассыпая фрукты. Оборванец одним движением отшвырнул ее с дороги и бросился ко мне. Я успел выставить ногу и впечатать ботинок ему в живот, но удар вышел слишком слабым. Магическое ускорение кое-как работало, и все же я двигался недостаточно быстро, чтобы успеть за всеми тремя противниками сразу. Левый бок прямо под ребрами взорвался болью.

Нож. Все-таки достал. Прежнего меня такое свалило бы на месте, но в этом мире моя шкура оказалась покрепче. Выругавшись сквозь зубы, я свободной рукой дотянулся до ранившего меня ублюдка, схватил его за ворот рванины, швырнул в стену и с наслаждением услышал хруст ломающейся переносицы. Пусть я никогда толком не умел драться, увеличенная во время прохода через Врата сила, похоже, никуда не делась.

Как и еще один дар Антаки. Пока я разбирался с первым оборванцем, двое других успели несколько раз влепить мне. Кулаками и чем-то вроде короткой дубинки. Толстая шкура выдержала и это, но еще пара ударов – и я просто отключусь.

Меч!

Огромная рукоять будто сама выскочила из свертка и легла в мою ладонь – и оборванцев разметало, словно ветром.

– Убирайтесь! – заорал я, из последних сил очерчивая перед собой сияющий сталью полукруг. – Убирайтесь, или я убью вас!

Но ублюдки уже и так бежали наутек, оставив свое жалкое оружие валяться в пыли. Я выплюнул кровь и провел языком по зубам – похоже, все на месте. Сейчас бы еще немного передохнуть…

Меч я так и не выпустил – уселся на землю, все еще стискивая рукоять. Пожалуй, я бы сейчас с радостью отключился, чтобы не чувствовать боли – но тело упрямо удерживало сознание на плаву. Проклятье, сколько же во мне крови… было.

– Владыка?..

Девчонка! Надо же, не удрала – хотя именно это бы сделала на ее месте любая здравомыслящая красотка из Сан-Франа… да, пожалуй, и я сам тоже.

– Ты ранен, Владыка?

– Конечно же, черт тебя побери, я ранен! – Я закашлялся и заелозил лопатками по стене, кое-как усаживаясь поудобнее. – Проклятье… кто это были такие?

– Безымянные, Владыка. – Девчонка опустилась на корточки рядом со мной. – Ты сможешь исцелить себя?

Это что, здесь все умеют? Или только те, кто носит золотые пряжки?

– Я что, похож на целителя?

Видимо, я в очередной раз сморозил какую-то несусветную глупость. На лице девчонки появилось неподдельное изумление – но высказывать его вслух она не стала.

– Велишь позвать кого-нибудь, Владыка? – Девчонка огляделась по сторонам. – Я быстро…

– Нет! Не вздумай! – Я едва успел поймать ее за запястье. – Не уходи, прошу тебя!

Мне вдруг стало страшно ее отпускать. И не потому, что вместе с ней могут прийти «серебряные» или «бронзовые». Но она не удрала, бросив меня истекать кровью и подыхать в пыли на этой гребаной улочке – и, пожалуй, останется рядом, если я все-таки отключусь.

– Как пожелаешь, Владыка, – всхлипнула девчонка. – Мне… мне больно.

– Прости. – Я разжал пальцы. – Я не хотел тебя обидеть.

Идиот! Ей же всего лет семнадцать, не больше! Я вдвое ее тяжелее и впятеро сильнее – даже сейчас. От моей хватки на смуглой коже уже проступили синяки, но девчонка тут же вытерла слезы рукавом – и я понял, как она на самом деле напугана. И куда больше, чем эти гребаные Безымянные и пропитавшая половину моей куртки кровища, ее напугал я сам.