— Младший лейтенант Соколов! — вывел Алексея из задумчивости голос майора. — Вам поручается командование обороной северного участка города со стороны поймы реки.

Пехотинцы приданного Соколову стрелкового взвода, усиленного четырьмя пулеметными расчетами, вгрызались в мерзлую землю, сбросив шинели. От красноармейцев валил пар, с хриплыми выдохами в землю врезались кирки и ломы. Земля отлетала мелкими кусками, с неохотой допуская людей к своему нутру. Шесть танковых окопов предстояло вырыть на окраине городка. Молодой лейтенант понимал, что танки нужно было бы выдвинуть как можно дальше от домов, чтобы увеличить каждому сектор обстрела вплоть до кругового. Но тогда и сами танки были бы хорошо видны наступающим немцам с высокого яра на опушке. А если у них будет с собой артиллерия, то с закрытых позиций они подобьют все закопанные танки в два счета, потому что те будут у них как на ладони. Закопанный танк наиболее эффективен тогда, когда его позиция не видна, если его долго нельзя обнаружить.

— Вы уверены? — Логунов подошел к командиру, вытирая лоб тыльной стороной ладони.

— Да, Василий Иванович! Только так. Или мы их задержим там, на спуске, пока они не спустились в пойму реки, или безразлично, в каком месте закопаны танки. Они все равно прорвутся. Значит, нам важнее скрытность и точная стрельба. Запрем их на краю леса, и они здесь уже не пройдут. В крайнем случае у нас есть наша «семерка», всегда можно пойти в контратаку. Навязать им встречный бой.

— Одним танком? — с сомнением спросил Логунов.

— Товарищ младший лейтенант! — бойкий голос заставил танкистов обернуться. Перед Соколовым стоял командир 313-го Фролов. — Сержант Фролов с экипажем прибыл в ваше распоряжение.

— Вот, — улыбнулся Алексей и обнял Фролова. — А вы говорите, Василий Иванович. Вот уже и два танка для контратаки. Давай, Костя, уводи свою машину и ставь ее рядом с «семеркой» за развалинами водонапорной башни. Диспозиция простая: зарытые немецкие танки бьют по колонне, которая будет пытаться выйти из леса, спуститься в пойму, развернуться и атаковать город. Танки зарыты между домами, поэтому обнаружить их из леса или с воздуха сложнее. Сектор обстрела у каждой машины около 60–70 градусов, но зато их шесть штук, и сектора перекрываются. Мы с тобой, если возникнет необходимость, атакуем прорвавшихся немцев с левого фланга и загоняем в болотистую часть поймы. Ты помнишь, Костя, где ты встал, когда мы шли в атаку на Лыков Отрог? Ты еле выбрался, когда пятился назад, а если чуть дальше вправо взять, то там встанет и танк, и трактор — кто угодно.

— Это точно, — согласился Фролов, глядя на ровное пространство, тянувшееся от городской окраины до самого подъема к лесной опушке. — Кажется, что земля мерзлая, а она, зараза, промерзла еще только на спичечный коробок, а ниже слякоть.

Откуда-то со стороны шоссе послышалась стрельба, ухнули несколько орудийных выстрелов. Не прошло и шести часов, а немцы, кажется, уже начали атаку на город. Соколов побежал по рядам отрытых стрелковых и пулеметных ячеек, вдоль танковых окопов, поторапливая бойцов. Еще два часа под непрекращающуюся канонаду солдаты рыли землю. Потом стали затаскивать в окопы первые поврежденные немецкие танки. Наводчики из числа пехотинцев, которые имели хоть какой-то опыт стрельбы из пушек, вращали башни ручными маховиками, проверяя механизм и углы секторов обстрела.

Потом в танки стали загружать собранные из других подбитых машин снаряды. Набиралось почти по полному боекомплекту на каждый зарытый танк. Поврежденный бронеавтомобиль разведчиков поставили в бревенчатый сарай, устроив для его пушки бойницу. Задача этой огневой точки — прийти на помощь обороняющимся, когда немцы прорвутся через пойму к окраине. Тогда бронеавтомобиль сможет стрелять из своей малокалиберной пушки хотя бы по гусеницам немецких танков, он вполне справится с бронетранспортерами и с пехотой противника. Но раньше времени, без приказа, Соколов экипажу запретил даже шевелиться.

В 16.15 на склоне у опушки леса показались два мотоциклиста. Соколов был на своем командном пункте, устроенном в бетонном подвале разрушенного дома. Поднял к глазам бинокль. Отсюда, с левого фланга своей позиции, он хорошо видел всю речную пойму. В мотоциклистах он узнал разведчиков, которых отправил несколько часов назад на трофейных мотоциклах в лес, чтобы они вовремя предупредили о приближающемся противнике.

Вот, зарываясь колесами в песчаную почву, мотоциклы преодолели спуск и понеслись по мерзлой земле к окраине городка.

Соколов, стиснув зубы, ждал и приговаривал: «Давайте, ребята, быстрее! Торопитесь!» Такая спешка могла означать лишь одно: немцы появились. И не просто появились, они уже совсем рядом. Значит, атака последует незамедлительно. Немецкий командир не пропустит такого удобного случая — атаковать город одновременно с двух сторон.

— Всем к бою, — велел передать приказ по радио Алексей.

— Внимание, всем, — заговорил радист в микрофон. — Я — семьдесят седьмой. Всем к бою, повторяю: всем к бою!

Мотоциклисты уже преодолели почти половину расстояния до окраины, где можно было укрыться за первыми домами, когда на склоне среди деревьев Алексей заметил движение. Еще мгновение, и там появился немецкий Т-III, потом второй. Люки башен обоих танков были открыты. Соколов хорошо видел танкистов: один — молодой, с веснушчатым лицом, в круглом черном шлеме, второй — в пилотке и наушниках поверх нее. Он держал в руках микрофон и командовал, часто поворачиваясь назад.

— Третьему и четвертому огонь бронебойными по танкам, — приказал Соколов.

Радист передал его приказ по радио. Алексей видел, как башня левого танка поворачивается, как опускается ствол пушки. Успейте, ребята, успейте, мысленно повторял Соколов, глядя в бинокль на немецкие танки.

Справа один за другим выстрелили два орудия закопанных немецких танков. «Болванка» ударилась ниже левого танка на самом краю обрыва, подняв фонтан земли. Вторая угодила в правый танк, в котором, как понял Соколов, находился командир немецкого подразделения. Удар пришелся в область орудийного ствола. Танк качнулся, немец едва не вылетел из люка, выронив микрофон.

Оба люка стали поспешно закрываться, но тут два танка с позиции Соколова выстрелили еще раз. Прямое попадание в лобовую броню левого. Танк замер с опущенным стволом, из пробоины стал сочиться серый дым. Первый поспешно ретировался и исчез со склона. Видимо, танкист промахнулся.

— Прекратить огонь, — приказал Соколов. — Мотоциклистов ко мне на КП.

Рядом затрещали мотоциклетные двигатели, два трофейных мотоцикла подкатили к командному пункту. Кивнув Логунову, который находился с ним рядом на правах заместителя, чтобы тот продолжал вести наблюдение, Соколов повернулся к разведчикам.

— Живы? — улыбнулся он, увидев задорные лица молодых автоматчиков, которые с лихостью соскочили с седел мотоциклов и вытянулись для доклада. — Идите сюда, к карте. Докладывайте.

— Мы их засекли, когда Михеев на дерево залез и стал осматривать окрестности. Высокая такая береза, метров двадцать. Говори лейтенанту, что видел.