Значит, всё-таки Орден…

– Не думай об этом, – решительно отобрала медальон Этна и спрятала его в сумку. – Дома отдадим эстиль Элен, пусть они с Советом разбираются. Ты уже в этой песне свою партию спела, дай и другим поразвлечься.

– Даже и не собиралась думать, – обиженно надулась я и закрыла глаза, изображая дрёму.

Что-то мне подсказывало, что это была не последняя моя «песня».

…Бац! Мой кулак с размаху впечатывается в ненавистное лицо, стирая снисходительную усмешку. Капельки крови некрасиво орошают серый свитер грубой вязки.

Я тяжело дышу, как будто минут двадцать пробежала без остановки. В голове проносятся самые уничижительные оскорбления на четырёх языках – но ни одно не кажется мне достаточно обидным, чтобы бросить его в лицо этому… этому…

Он медленно вытирает губы и подбородок, оглядывает испачканную ладонь и вдумчиво произносит несколько слов из тех, что я так и не решилась озвучить.

Боги, а ведь всё так хорошо начиналось!

Серый туман неторопливо наползал с чёрно-зелёных склонов. Тучи проплывали так низко, что задевали вершины гор, смешивались с туманом, и казалось, что острые скалы отрывают от облаков клочья ледяной мглы. Вялый подъём продолжался уже почти час, и конца-края ему не было видно. От постоянной промозглой сырости, проникающей даже под аллийские доспехи, клонило в сон. До смерти хотелось забиться под мягкий шерстяной плед в кресле у камина и задремать, глядя на огонь и неспешно прихлёбывая чай с пряностями. Но, к сожалению, камин с чаем и штопаным-перештопаным пледом остался в доме у Дэриэлла, а туда я попаду не скоро…

Не раньше весны – точно.

К слову сказать, Дэйр мою идею поступить в Академию воспринял с восторгом. Кроме моральной поддержки и рекомендательного письма в деканат, для меня его восторг вылился в четырёхстраничный список литературы, которую требовалось прочитать перед экзаменом. А память-то у меня не аллийская… Большие надежды возлагались на двухнедельное пребывание на курорте, где, кроме сна и купания, и заняться-то нечем, но… Сумбурное расследование таинственных убийств в сочетании с гадкими соседками по номеру благополучно потопили в море надежды на продуктивные занятия. Прочитала я хорошо если половину, половину которой тут же и забыла. С оставшимся багажом хаотичных сведений не стоило и надеяться на успешный штурм цитадели знаний…

«О! Ничего себе! Действительно, цитадель!» – осталась в голове единственная мысль, как только дорога вильнула очередным – последним! – поворотом. Нет, я, конечно, представляла Академию по рассказам брата, но вблизи…

Возводил замок гениальный архитектор… или маг-иллюзионист. После крутого витка по склону Академия вдруг вынырнула из серого тумана, как айсберг перед злосчастным кораблём-дворцом из заокеанской мелодрамы, внушая такой же суеверный ужас. Серые скалы настолько сливались с плитами облицовки, что можно было подумать, будто замок вырос из скалы. Языки сизой мглы сползали по выщербленным камням стен и оседали у подножья крепости. Здесь деревья, обнимавшие горы почти до самой вершины, переходили в чахлый кустарник с бурыми иголками вместо листьев. Только у самых ворот раскинула корявые ветви дряхлая сосна, невесть каким чудом держащаяся вспученными корнями за скудную мёрзлую землю.

– Не повезло тебе с домом, да? – посочувствовала я и ласково провела ладонью по шершавой смолистой коре. – Но ты всё-таки держишься. Сильная… Мне бы такой характер.

Я глубоко вдохнула, собрала в кулак волю и постучала в ворота.

Тишина.

«Не слышат», – с каким-то трусливым облегчением подумала я, прислоняясь к стене. Формально попытка сделана. Можно с чистой совестью развернуться и топать к порталу. Год позанимаюсь, поучусь у Дэриэлла, а потом снова попробую, и тогда…

– Ну? – неприветливо окликнули меня. – Входить будешь?

Я подскочила на месте, чуть не потеряв рюкзак. Обладателем голоса, разрушившего мои мечты о бескровном и непозорном поражении, оказалось помятое существо самой невнятной наружности. Ростом чуть повыше меня, в мешковатых джинсах и неопрятной фуфайке, да вдобавок ещё с потухшей сигаретой в зубах. Волосы у «существа» были тёмные, но не чёрные и не русые; они скреплялись медицинской резинкой в неряшливый низкий хвост. Приятное в общем-то лицо с живыми карими глазами безнадёжно портила кислая гримаса. Судя по возрасту, передо мной был или студент старших курсов, ведущий чрезмерно разгульную жизнь, или аспирант.

– И долго собираешься стоять на холоде? Давно не болела? – поинтересовался парень, окидывая меня цепким взглядом. Неприятно получилось – как будто под рентген угодила.

– Как заболею, так и вылечусь, – по возможности скрывая неприязнь, ответила я.

Идея поступать в Академию нравилась мне всё меньше и меньше. Все знали, как маги относились к равейнам. А уж к молоденьким равейнам, не окончившим ни одного человеческого института…

– Сделаешь лечение насморка темой своего экзамена? – с сомнением протянул мой собеседник. – Боюсь, факультет исцеления будет не слишком впечатлён. Таких знахарок-самоучек, знаешь ли…

Волевым усилием я сдержалась, не давая себе огрызнуться в ответ. И хорошо, если просто огрызнуться… Крепко зажмурилась, прогоняя видение призрачных нитей, пронизывающих пространство. С недавних пор мне стало гораздо труднее сдерживать силу. По малейшему поводу я проваливалась в транс, а в кончиках пальцев начинали собираться пульсирующие сгустки. Невозможность контролировать себя – худшая из слабостей, как говаривал Дэйр, и сейчас мне было как никогда легко понять его.

– Эй, только не плачь тут. Я вовсе не это имел в виду…

Я удивлённо уставилась на несколько раздосадованного оппонента. «А, он, наверно, подумал, я сейчас разревусь», – промелькнула запоздалая догадка. Стало стыдно.

– Поступишь ты на своё целительство. Только пошли уже в тепло, я тут замёрз, как рыбки в проруби.

Он скомкал сигарету в кулаке, бросил на мёрзлую землю и распахнул скрипучую дверцу справа от главных ворот. Я поплелась за ним. Шёл мой проводник весьма быстро, как будто и впрямь куда-то спешил, но время от времени останавливался и дожидался, пока я его нагоню. Со спины он выглядел ещё неряшливей – стало заметно, что волосы расчёсывались в лучшем случае позавчера, мылись так вообще неделю назад, а свитер, похоже, пребывал в помятом состоянии со времён нашествия Древних. С плеча свисала белая нитка.

«Он ещё неаккуратней Дэриэлла, бедняжка», – развеселилась я.

У того вещи были хоть и неглаженые, но чистые.

Я машинально потянулась, чтобы снять соринку, зацепила кончиками пальцев… нитка натянулась, дёрнула свитер и только потом оторвалась. Мужчина недовольно оглянулся через плечо. Я почему-то покраснела и спрятала руку с ниткой за спину, стараясь незаметно стряхнуть её на пол, но она словно намертво к пальцам прилипла. Отвлекая проводника, я выпалила первое, что на ум пришло: