Он. Убил. Нити.

Действительно, некромант.

Впервые за всю жизнь я испугалась мага – тем ненавязчиво-постоянным страхом, который преследовал меня рядом с пьяными компаниями или с охотниками-кайса.

– Как вы это сделали? – В хриплом шёпоте едва ли можно было узнать мой голос.

– Наука, детка, наука, – покровительственно похлопал меня по плечу Мэйсон и… нет, не улыбнулся – приподнял верхнюю губу, обнажая зубы в каком-то шакарском оскале. – Некромантия – это искусство делать живое мёртвым, ты разве не знала? Ладно, собирайся, и пойдём, я тебя ждать не буду, сам ещё не завтракал.

Я встала, растерянно глядя на него. Не таким он был простым, каким хотел казаться. Сильный, очень сильный маг… и романтик к тому же: «искусство делать живое мёртвым». Некромант – это тот, кто становится сильнее, убивая и причиняя боль. И ничего возвышенного в этом нет.

– Иду. Только умоюсь.

Мне определённо требовалось побыть несколько минут наедине с собой.

– Кстати! – Рэмерт разорвал булочку с маком на две части и тут же запихнул одну половину в рот, а потому продолжил уже невнятно: – Ты так и не сказала, от кого оборонялась ночью. Шутки шутками, а фон в твоей комнате такой, что мозг переклинивает… У тех, у кого он есть.

Вишня из компота встала у меня поперёк горла. Ещё одна шпилька в мой адрес. Да, я девушка, а к девушкам в магической науке относятся с предубеждением. Да, я при этом ещё и равейна, а значит, мало училась. Но называть меня дурой практически открытым текстом – по-моему, уже слишком.

– Так… Померещилось что-то, – неопределённо пожала плечами я. Открывать душу перед некромантом совершенно не хотелось – наверняка примет меня за истеричку или ещё что похуже.

– Но фон… И всё такое, – настойчиво повторил Мэйсон и взмахнул булочкой, осыпая меня крошками. Я отряхнулась, пряча брезгливую гримасу, и ответила, стараясь не заострять ни на чём его внимание:

– Какой там фон, подумайте, профессор. Я же равейна, причём не последнего ранга. Вы просто почувствовали мою силу, наверное.

– Не последнего? А какого именно? – уточнил Рэмерт, с интересом поглядывая на меня поверх чашки с чаем. И глаза у него при этом стали такими голодными, что я волей-неволей почувствовала себя десертом. Не самое уютное ощущение. Причём определить истинную подоплёку взгляда не получалось ну никак.

– Каэль, – вежливо соврала я, а про себя оскалилась: попробуй, уличи в обмане. Ты не равейна, не шакаи-ар, и даже не аллиец. А младшие расы таких тонкостей не понимают. Для вас всё, что выше шестого ранга, сливается в один поток. И, пока я не колдую, распознать во мне эстаминиэль, а тем более Дэй-а-Натье невозможно.

Колдовать же мне пока что-то не хотелось.

– Серьёзно? – задрал брови Мэйсон. – Такая мелкая и уже каэль?

– Это не от возраста зависит, а от природных способностей.

– Ясно. А стихия?

– Без специализации.

Он скептически хмыкнул, явно не доверяя мне на слово, будто интуитивно различал обман.

– А зачем вы спрашиваете? Это для экзамена пригодится? – бесхитростно поинтересовалась я.

Мэйсон фыркнул, как большой кот. И вообще он смахивал на кота… с помойки. Наглый, неряшливый, пронырливый.

«И тощий, – мстительно добавила я про себя. – Небось летом, когда в шортах ходит, ноги как спички торчат».

– Может, и пригодится. А может, и нет, – улыбнулся Рэмерт, не подозревая о моих злобных измышлениях, и тут же посерьёзнел: – А теперь к делу. Повторять по два раза не буду, так что запоминай. И чушь советовать тоже не стану, поэтому слушай внимательно.

Я ощутимо напряглась. Наконец-то! Хватит уже разговоров вокруг да около, не за этим сюда приехала. Рэмерт, конечно, неприятный человек, но он декан, и если его советы могут помочь, то нужно выслушать их и принять к сведению. Не зря же Хэл советовал мне к нему обратиться.

Мэйсон окинул меня таким понимающим взглядом, словно все эти мысли были написаны у меня на лбу. Я наклонила голову, пряча выражение глаз за длинной чёлкой.

Не люблю, когда меня пытаются подвести под образ. В сравнении с этим телепатия – куда как меньшее зло. Всё же она даёт более-менее правдивую картину, а простые люди зачастую обманываются, замечая лишь то, что хотят увидеть. Вот и Мэйсон, похоже, принял меня за недалёкую девицу, цепляющуюся за покровительство брата-отличника. Хорошо, что он не знал о письме Дэриэлла… И без этого впечатление я произвела замечательное: трусливая, необразованная равейна, да ещё и с непомерным самомнением. Этакая фифа – полезла поступать на самый популярный факультет и надеется, что так прокатит, к тому же шмотки носит обтягивающие и вызывающе распускает волосы, то есть относится к весьма определённому подтипу студенточек…

Да, картинка складывалась что надо.

Может, намекнуть ему, что на мне надет не обтягивающий комбинезон, а аллийские доспехи? Сейчас, в преддверии войны с Орденом, это лучший вариант дорожного костюма… А с распущенными волосами колдуется лучше, как и босиком. Только босиком осенью не походишь, а косичку расплести можно…

Всё это мгновенно и зло промелькнуло в моей голове, пока я осторожно разглядывала Мэйсона из-под чёлки. Некромант продолжал многозначительно ухмыляться, и это обещало мне большие неприятности.

«Что ж, дерзайте, профессор, обижайте уже меня», – подумала я обречённо и приготовилась слушать.

– Во-первых, о составе комиссии. Она обычно небольшая, всего четыре человека: председатель, ассистент и ещё два бесполезных маразматика, которым делать больше нечего. Все они с основного факультета, в твоём случае – с исцеления. Иногда присутствует наблюдатель с другого факультета. Председателем будет профессор Леми, замдекана – тут тебе повезло. Человек он приятный, к девушкам снисходительный, валить не станет. Зато ассистент – редкостная сволочь. Дэмиан Грант его зовут. Преподаёт энергетические воздействия, постоянно лажает с формулами, а потому равейн на дух не переносит – вы-то без них обходитесь. Завидует, я полагаю. Ты его сразу узнаешь – здоровенный, жирный, морда красная… Вопросы задаёт каверзные, но по большей части сам не может на них ответить, так что просто неси уверенный бред, может, и повезёт. Двое других – преподы, один алхимик, другой анатомию ведёт. Этот второй ещё может чего-то спросить, а алхимик точно весь экзамен проспит.

Интересно.

Экзамены у были меня октябрьские, индивидуальные, для заочников. Тема вступительных – яды и противоядия. Логично было бы предположить, что в комиссию войдут те, кто имеет к этому предмету непосредственное отношение – собственно, профессора биологической безопасности, травники, токсикологи, специалисты общей практики и им подобные. А на деле только алхимик мог что-либо понять в моих объяснениях, да и ему было всё равно, по словам Мэйсона. Это что – совпадение или намеренное пренебрежение? И, если верно второе, то какова цель: завалить меня, специально посадив тех, на чьи вопросы по специализации я ответить не смогу, или наоборот, помочь мне таким образом – чтобы некому было среагировать на ошибку?