Сталкер прислонился к стене, решив не мешать хозяину разбираться со своим имуществом. Кто знает, чего у него там напрятано? Может, там у него на десяток пожизненных сроков.

Прошла минута, другая. Шептун задумался, где сейчас может быть Маркус. Быть может, именно сейчас кот вдоволь набегался за тушканами и вот-вот появится. Пройдет мимо консервной банки, обнюхает ее и, мяукнув, запрыгнет в рюкзак к хозяину.

Шептун почесал шею глушителем автомата.

Банка продолжала лежать на прежнем месте.

Слегка переместив ремень оружия, давящий на плечо, сталкер зашел в здание.

Здесь стоял ничем не перебиваемый запах пыли и тлеющей электроники. Было совсем тускло. Ориентируясь на прямоугольники пустующих оконных проемов, пропускавших дневные лучи, Шептун добрался до лестницы, ведущей на верхние этажи. Дальше уже были слышны приглушенные голоса. Разобрать речь было невозможно.

— Я не помешаю? — отчетливо произнес Шептун, направляя автомат на обитателей дома.

Они подскочили на месте. Их было четверо, вместе с Пупером. Не было никаких признаков того, что тут жило больше народу.

— Мы совещаемся, — сказал Пупер. В кругу приспешников его голос звучал более уверенно. — Думаем, стоит ли выменивать подствольник.

— Понятно, — кивнул Шептун. — А знаешь, ты на редкость неумелый купец. Ты нашел «медузу», выменял на ненужную тебе подавтоматную базучку, которую сейчас готов продать за пять банок жратвы. Но сюда не вписывается консервная банка, которую я тебе подарил и к которой ты не прикоснулся. Как же так? Еда тебе не нужна задаром, но ты за нее готов торговать? Что-то тут не вяжется.

Бродяга выпрямился. Глаза словно запали еще глубже.

— Верно, не вяжется, — ответил он. — И я скажу тебе что. Левый дундук с автоматом, который увидел незнакомого человека в плохой одежде и решил, что перед ним обыкновенная шваль. Который отказался убрать оружие и поговорить как человек, решив вместо этого угрожать мне и купить, швырнув банку на землю, ожидая, что я кинусь грызть ее, как паршивая собака, которая нападает на кость. И который влезает в чужой дом, продолжая вести себя как моль паршивая.

— Поубавь-ка пыл, — проговорил Шептун, чувствуя, что автомат словно потяжелел в разы.

— Пока ты стоял на улице, мы в самом деле думали, надо ли с тобой торговать, — произнес другой оборванец, подбирая слова. — Тут такое дело, мы очень хотим есть. Но нам не нужны подачки. За всю еду, которая может находиться у тебя, мы были готовы заплатить. Теперь уже нет. Уходи отсюда.

— Так, а теперь послушайте меня, — сказал Шептун. — Я понимаю вашу философию и не буду ее оспаривать. Может, в ваших словах что-то есть. Но мы поступим проще. Вы все будете отвечать на мои вопросы, и затем я уйду. Никто ни с кем не торгует. Ты, — сталкер обратился к первому бродяге, — сам понимаешь, что ты вел себя подозрительно. Так что пусть никто не останется в обиде. Повторяю для всех: меня зовут Шептун, я из клана «Набат», ищу предателя по имени Самопал. Длинные волосы, худой, может бродить один или в компании опасных лиц. Также буду признателен за любую информации о группировке «Лезвия». Теперь говорите, кто что знает.

Один из обитателей института коротко рассмеялся, другой угрюмо отвернулся. Остальные двое не меняли поз.

— Никогда не слышал ни о каких «Лезвиях», — сказал самый низкорослый. — И о Самопале тоже. А почему ты думаешь, что нам известны все эти люди?

— Потому что Самопал на Агропроме. Перестаньте валять дурака. Вы все обязаны хоть что-то знать. Я не уйду, пока не получу ответы.

— Почему мы должны что-то знать? — спросил Пупер. — Просто потому, что ты так захотел? Нашел крайнего и стрелки перевел, да?

— Если тебе нужен повод, то не жди его и стреляй сразу, — испуганно добавил низкорослый. — Издеваться над собой мы не позволим!

Шептун перехватил автомат, намереваясь снять его, но его жест был понят неверно. Все четверо кинулись на него как один, сталкер отскочил назад и нажал на спуск.

Треск от выстрелов был намного громче, чем следовало ожидать от глушителя. Ближайший бродяга упал на месте, получив несколько пуль в ногу. Низкорослый повернулся на месте, схватился руками за лицо и истошно завопил.

На Шептуна обрушился деревянный ящик, острые обломки едва не оторвали ему ухо. Сталкер откатился в сторону, но быстро встать на ноги не сумел — рюкзак на спине помешал перекату. Кто-то ударил его ногой в лицо, попав по лбу. Шептун поставил блок перед очередным ударом, и в этот момент в его бок вонзилось что-то острое.

Одновременно его зажали с двух сторон, отнимая автомат. Шептун не стал бороться за оружие, вытащил нож и несколько раз пырнул вслепую. Он попал во что-то мягкое, теплая жидкость потекла между его пальцев.

Сталкер врезал локтем в висок последнему нападавшему и отошел назад. Дрожащими руками расстегнул пряжки лямок, позволив рюкзаку скатиться с плеч, стащил с себя автомат. Посмотрел вниз. В боку торчал кусок арматуры.

Шептун прислонился к стене, даже не глядя на место боя. Сознание уже покидало его. Кое-как преодолев один лестничный пролет, он споткнулся и упал на ступени, оставляя за собой кровавый след.

Он пришел в себя от сильной боли в левом подреберье. Судорожно попытался вздохнуть и понял, что не может этого сделать. Мокрое лицо облепил сплошной слой горячей резины, воздуха катастрофически не хватало. Шептун пошевелил головой и обнаружил, что тяжесть не спадает — что-то обхватило его лицо, полностью перекрыв дыхательные пути. Сталкер ударил лицом в твердую поверхность, на которой лежал. Почувствовал встречное сопротивление, равносильное хорошему удару в зубы. Во рту тут же появился привкус крови и металла, заныла разбитая губа, боль в боку усилилась, словно его резали пилой. Руки не слушались, их что-то прочно удерживало. Шептун хрипел и извивался, темнота перед глазами рассеивалась и сменялась белыми пульсирующими кругами. Он продолжал бить и тереться лицом о холодный шершавый пол, сдирая с себя пленку, мешавшую дышать.

Чужие руки перевернули его на спину и одним движением содрали с него резину. Поток свежего воздуха показался ледяным дуновением. Шептун жадно вздохнул, тут же стал кашлять. С каждым приступом ему казалось, что он выстреливает из организма собственные легкие.

— Жив? — послышался вялый голос. — Дыши, дыши. Теперь можно.

Шептун в последний раз харкнул кровью и принялся щуриться, стараясь что-нибудь рассмотреть слезящимися глазами.

Послышался звук зажигаемой спички. Вскоре комнату наполнил сигаретный дым.

— Они надели на тебя противогаз без воздуховода, — сказал спаситель. — Прикрутили забитый фильтр и оставили задыхаться. Гуманная смерть. Ты был без сознания и не должен был ничего почувствовать. Но каким-то образом очнулся. Наверное, это из-за раны.

Сталкер обнаружил, что привязан к стулу всеми конечностями. Скосив глаза, он увидел штырь, все еще торчащий в его теле. От этого ему стало дурно.