— Его я встретить не смогу, — честно ответила я. — Потому что его убили несколько дней назад.

Рот Батищева слегка приоткрылся, он наклонил голову теперь уже влево и некоторое время сидел в такой позе. Пепел с «Астры» успел упасть прямо на штаны Алексею Аркадьевичу. Потом Батищев взял себя в руки, затушил сигарету в пепельнице и, слегка приоткрыв рот, усмехнулся.

— Ну, этого можно было ожидать, — прокомментировал он.

— Почему? — тут же спросила я.

— Смерть Перфильева — и есть ваша проблема? — в свою очередь быстро поинтересовался Батищев.

— Можно сказать и так, — не стала кривить душой я. — Дело в том, что я хочу выяснить, кто его убил.

Батищев усмехнулся теперь открыто.

— Ну, вот видите, а вы мне о своей юриспруденции… Я же вижу, что алгоритм вашего поведения не соответствует обычным проверенным модулям людей, пришедших за юридической помощью. Я же сразу это предположил. А мы с вами потеряли время… — он с некоторой обидой посмотрел на меня.

Потом спохватился и сделал успокаивающий жест рукой:

— Ничего страшного. Зато познакомились… Поговорили… Так что, вы хотите, чтобы я вам рассказал про этого самого Перфильева? Вы хотите, чтобы я отвел от себя подозрения в его убийстве? Или чтобы я поспособствовал нахождению убийцы?

— А что, вы и это можете? — удивилась я.

— Можем, — ничтоже сумняшеся, ответил Батищев. — У меня работают двое сыщиков, бывшие оперативники, они что хочешь раскроют. Вопрос в адекватной сумме оплаты за их услуги. К сожалению, рынок этих услуг практически отсутствует, да и правовая база не адаптирована, так что…

Жонглирование умными словечками, по-видимому, было излюбленным занятием этого помято выглядящего обаяшки средних лет. Но меня это пока не раздражало.

— Рынок данных услуг отнюдь не отсутствует, — возразила я с едва заметной улыбкой. — Я знаю это, потому что сама занимаюсь этим расследованием. Я детектив, уже много лет. Что же касается правовой базы — я юрист по образованию, так что моя база вполне адаптирована. И я хочу, чтобы вы просто рассказали мне о Перфильеве, вы ведь вместе работали, — попросила я.

Батищев откинулся на своем стуле, потом рассмеялся, продемонстрировав прокуренные зубы, и вдруг подался ко мне через стол:

— А может быть, я вас на работу к себе возьму?

Это было слишком. Но Батищев, разумеется, всего лишь шутил, пытаясь произвести на меня максимально благоприятное впечатление. Он где-то перебарщивал — например, увлечение модными словечками выглядело порой комично. Но в целом я положительно оценила для себя этого персонажа.

— Хотите, курите, — вдруг предложил Батищев и пододвинул мне пепельницу.

— Спасибо, не курю, — вежливо отказалась я, поскольку недавно распрощалась со своей многолетней пагубной привычкой, и, как надеялась, навсегда.

— А я закурю, — ничуть не смущаясь, сказал Батищев и задымил еще одной «Астрой».

— Мы, надеюсь, уберем из рассмотрения вариант моей причастности к смерти Перфильева? — спросил он.

— Давайте уберем, — согласилась я.

— Я могу вам только сказать, что Перфильев в последний раз встречался со мной очень давно, еще когда, как вы выразились, мы работали вместе. Это действительно было так. Я занимал определенные должности в некоторых структурах, где работал Перфильев. А он почему-то решил, что я отвечаю за все, так сказать, действия, которые эта структура производит на рыночном и социальном пространстве. То есть, грубо говоря, я в его глазах являлся его кредитором. Потом наши пути разошлись, потому что Перфильев на меня как бы обиделся. Я на него не обижался, потому что перед ним себя виноватым не считаю. Что же касается его как человека, то… — Батищев сделал паузу. — Я уже охарактеризовал его.

— А вот мать Сергея говорит, что совсем недавно вы встречались… — немного покривила я душой, чтобы проверить честность Алексея Аркадьевича.

— Она ошибается, — тут же оборвал меня он. — Она ошибается. Мы просто разговаривали по телефону. Причем Сергей сам позвонил мне. А я уже со своей стороны пригласил его поучаствовать в работе нашей новой структуры. Он отказался и задал мне какой-то смешной вопрос насчет смены фамилий в браке. По-моему, он хотел взять фамилию жены, потому что она ему больше нравится, и просил меня проконсультировать его насчет юридических последствий. На самом деле он использовал это как предлог… Ну, как вы сегодня… Если бы его не убили, я вам отвечаю — через некоторое время он бы пришел ко мне на работу.

— То есть это все же ваша фирма? — обвела я рукой пространство кабинета.

— Вы знаете, у меня японский подход, — уклончиво ответил Алексей Аркадьевич. — Фирма не хозяйская, а твоя личная. В том числе и твоего напарника. Я вообще считаю, что незачем копить деньги на автомобиль, покупать его. Если есть фирма, она может тебе его купить. Так же и со стиральной машиной, и с другой техникой… Очень стимулирует, кстати сказать, производительность труда. Работаешь на фирму ради ее интересов, а не на хозяина. Если хозяин — это я, то посмотрите на меня. Разве я выгляжу как буржуа? Вовсе нет, я такой же человек, как и вы…

— Подождите, это все, конечно, очень интересно, но… — Я прервала демагогию Батищева, предполагая, что он сильно сейчас может уклониться от интересующей меня темы. — Вы сами сказали, что неважного мнения о Перфильеве как о человеке. Зачем же вы его хотели принять на работу?

— Из неудавшихся авантюристов иногда вырастают неплохие исполнители, — не стушевался Батищев. — Главное — знать технологические приемы в общении, применять правильные инструменты, и все будет в порядке.

— А в чем заключался авантюризм Перфильева?

Батищев пожал плечами и ответил:

— Например, в игре с ценными бумагами в период нестабильной экономической обстановки в девяносто четвертом году. Это потом он уже пришел к нам в фирму, прогорев на своих «МММ» и «Русской недвижимости». Потом он на меня обиделся и снова увлекся какими-то мифическими фантомными проектами, уехал в другой город. А потом вернулся и позвонил. Все равно позвонил мне, а не кому-нибудь другому… А то, что его убили, — что ж, если бы он остался в нашей фирме, я думаю, этого бы не случилось. Я считаю, лучше мало, но стабильно… Многие считают, что я жадный. А я — что я экономный! Чувствуете, как говорят в Одессе, две большие разницы?

Батищев улыбался во весь свой рот.

— Скажите, а вы не знаете человека, который был бы способен на то, чтобы… — начала я.

— Не-а, — с доброй усмешкой прервал меня Батищев и покачал головой. — Ответ на этот вопрос я оставлю в качестве вашей прерогативы. Вы ведь взялись за это дело, а не я. Мне смерть Перфильева, по большому счету, неинтересна. Конечно, по-человечески мне его жаль, но… Я же говорю — случившееся логично вытекает из структуры его личности, оно, так сказать, жестко детерминировано гештальтом его поступков.