– Прямое попадание, – заметил портье.

Анна стояла на утреннем холоде, на пронизывающем ветру, в брюках и старом свитере; рука, порезанная осколком оконного стекла, обмотана носовым платком.

– Кто тут жил? – спросила она.

– Беженцы с Мальты, – ответил портье. – Но они всегда уходили в общественное бомбоубежище.

Анна помнила их: худые темнокожие люди в одежде слишком легкой для английской осенней погоды. Услышав звуки воздушной тревоги, они высыпали из дома с удивленными вскриками и испуганно бежали вниз по улице…

– Все? – переспросила Анна. – Они все уходили в убежище?

– Почти все, – ответил портье.

Из-за угла, с Рассел-сквер, не обращая внимания на мусор на дороге, выкатила голубая машина и неожиданно остановилась прямо возле гостиницы. Шофер открыл дверцу, и из машины выбрался кругленький человечек.

Профессор Розенберг!

– Слышал, у вас тут была тяжелая ночка. Вы в порядке? – спросил он.

Анна кивнула, и они вместе вошли в столовую, где мама с папой пили чай, приготовленный фрау Грубер.

– Я думаю, девочке надо ненадолго отсюда уехать, от всего, что здесь происходит, – сказал профессор. – Я возвращаюсь в деревню вечером и заеду за ней.

Анна попробовала возразить:

– Со мной все в порядке…

Но тут без всякой причины у нее из глаз хлынули слезы. Так что мама и папа – оба – стали настаивать на ее отъезде.

Мама даже раскричалась:

– Еще одной такой ночи рядом с тобой я не вынесу! Мне будет гораздо легче при мысли, что ты в безопасности.

И папа добавил:

– Анна, пожалуйста, поезжай!

Мама помогла Анне собрать вещи, и в пять часов вечера профессорская машина умчала ее прочь.

Анна высунулась из окна и махала до тех пор, пока машина не завернула за угол. И всю дорогу у Анны перед глазами стояли мама и папа – среди кучи мусора на разрушенной улице.

Приехали ночью. Смеркаться начало, еще когда машина, петляя по перегороженным улицам между неразорвавшимися бомбами, выехала из Лондона. Профессор торопил шофера отъехать подальше от города до появления бомбардировщиков.

Анна выбралась из машины в загородную темноту и не столько увидела, сколько ощутила присутствие раскидистых деревьев вокруг большого дома и легкий запах желудей и осенних листьев. Профессор провел ее в дом через парадную дверь.

Пока она приходила в себя от яркого света в холле, где-то в глубине дома ударили в гонг.

– Найди тетю Луизу, – сказал профессор, поднялся по лестнице и исчез.

Не очень представляя, где можно отыскать тетю Луизу, Анна не придумала ничего лучше, как пойти на звук гонга. Через огромную гостиную, обставленную мягкими стульями, диванами и лампами в изысканных абажурах, она прошла в гигантскую столовую, где стол с кружевной скатертью был накрыт не менее чем на двенадцать персон. Здесь была дверь, обитая зеленым сукном, и Анна уже хотела открыть ее. Но тут удары гонга стихли, и тетя Луиза в длинном вельветовом халате ворвалась в гостиную, не выпуская из рук палочку, которой била в гонг.

– Ужина не будет! – объявила она.

Увидев Анну, тетя Луиза заключила ее в объятия, случайно задев концом палочки.

– Дорогая моя! Ну как ты? Я велела Сэму привезти тебя к нам. С твоими родителями все в порядке?

– Все нормально, – ответила Анна.

– Слава богу! – воскликнула тетя Луиза. – Мы слышали, что последняя ночь была просто ужасна. Это, должно быть, страшно по нынешним временам – жить в Лондоне! Хотя и здесь есть проблемы. Вот, например, ужин… – она повлекла Анну за собой через зеленую дверь. – Пойдем. Ты мне поможешь!

В узком коридорчике за дверью ждали две горничные в расшитых оборками фартуках.

– Лотти, Инга, мне кажется, вам надо еще подумать, прежде чем увольняться, – сказала тетя Луиза.

Но обе горничные стояли надувшись. Наконец та, которую звали Инга, фыркнула:

– Что сказано, то сказано.

– Вот именно, – поддержала Ингу Лотти.

– Вы только подумайте! – возмутилась тетя Луиза. – И все из-за какой-то селедки!

Тетя Луиза и Анна прошли на кухню, где дымились пять или шесть супниц.

– Только взгляни! Ведь это все испортится! – и тетя Луиза ринулась к комнатке за кухней. – Фройляйн Пимке! – закричала она и попыталась открыть дверь.

Но дверь была заперта, а за ней кто-то шумно плакал.

– Фройляйн Пимке! – опять закричала тетя Луиза, дергая дверную ручку. – Послушайте, фройляйн Пимке! Я ничего не имею против вашей стряпни.

Из-за двери донеслись какие-то невнятные звуки.

– Я знаю, – продолжала тетя Луиза, – что вы готовили для кайзера. И для самых важных лиц страны. Я никогда ни единым словом не критиковала вашу стряпню. Но кто же знал, что горничные терпеть не могут селедку? А теперь, когда нам приходится экономить масло… Фройляйн Пимке, выйдите, пожалуйста!

Что-то щелкнуло, потом послышалось шарканье. Дверь скрипнула и открылась. Из-за двери показалось заплаканное морщинистое лицо.

– …никогда не отказывались от того, что я приготовила, – произнес дрожащий голос. – А на меня еще и накричали… восемьдесят два года… стараюсь изо всех сил… – рот на старом лице скривился, и по морщинистым щекам полились слезы.

– Фройляйн Пимке, ну что бы сказал кайзер, увидев вас в таком виде? – тетя Луиза исхитрилась просунуть руку в образовавшуюся щель и вытянула фройляйн Пимке наружу (прямо как улитку из раковины, подумала Анна).

Оказавшаяся вне своего убежища старушка растерянно заморгала. И тетя Луиза почувствовала, что нельзя упускать свой шанс.

– Я и не думала повышать на вас голос, – заверила она. – А если я что-то нечаянно и сказала, то беру свои слова назад. Просто когда я узнала, что весь запас масла ушел на эту селедку… И когда горничные заявили, что увольняются… Но вы, фройляйн Пимке, – единственная, кому я действительно доверяю.

Фройляйн Пимке, слегка смягчившись, посмотрела, моргая, на Анну:

– Кто это?

Тетя Луиза тут же решила воспользоваться ситуацией.

– Это жертва воздушных налетов! – заявила она. – Маленькая страдалица, пережившая лондонские бомбардировки. – Тетя Луиза заметила носовой платок, которым Анна перевязала руку. – Раненая! Фройляйн Пимке, разве можно оставить ее без ужина?

И тетя Луиза с помощью сложных маневров заставила их маленькую группу переместиться в кухню. Фройляйн Пимке следовала за тетей, как ягненок.

– Благодарю вас! Благодарю! – вскричала тетя Луиза. – Я знала, что всегда могу на вас положиться! А как будет доволен профессор!