– Побыстрее возвращайся, светоч наш! Уж как мы тебя будем ждать! Да мы во все колокола зазвоним, верно, батюшка? – повернулся он к священнику.

Батюшка предпочитал благоразумно промолчать; видно, в прейскурант подобная услуга не входила. Ну и ладно!

Неожиданно, закладывая уши, прозвучал продолжительный гудок. Разбрасывая брызги по сторонам, завертелось огромное колесо, и пароход медленно отошел от берега.

Кажись, поехали!

Раз в год, третьего июля, из Чистополя в Нижний Новгород направлялся огромный пароход «Колизей», предназначенный для экскурсий по Волге. Как правило, народ на корабле собирался представительный, сановитый, состоящий в основном из богатых купцов, промышленников, землевладельцев, дворян; не обходилось без губернского начальства, занимавшего верхние палубы судна.

Такое путешествие было весьма удобно для дальнейшего знакомства, для налаживания деловых связей, а зачастую во время непродолжительного водного путешествия завязывались знакомства между молодыми людьми, заканчивающиеся счастливыми браками.

А потому на этот рейс всегда была значительная ажитация. Начинающие негоцианты спешили попасть на борт «Колизея» для того, чтобы обзавестись нужными связями, позволившими им более успешно продвигать собственную коммерцию. Купцы со значительным состоянием желали прокатиться до Нижнего, чтобы с товарищами заключить выгодные сделки; фабриканты ехали затем, чтобы отыскать выгодного покупателя на свои товары; отцы подросших дочерей рассчитывали выгодно пристроить их замуж, другие же – чтобы отыскать своему отпрыску подходящую партию. Встречались и такие – в основном представители губернской канцелярии, – чтобы полторы недели провести в безмятежном отдыхе; начинающие артистки, чтобы приобрести покровителя; состоятельные господа, не обремененные обязательствами, отправлялись за новыми легкими романтическими приключениями.

В этой разношерстной компании немало было шулеров и разного рода мошенников и аферистов, решивших воспользоваться благоприятным случаем, чтобы пополнить собственный бюджет. Многие из них выдавали себя за князей, графов и прочих важных особ и держались настолько важно и сановито, что верилось, будто бы за каждым из них многомиллионные состояния, а на борту «Колизея» они оказались лишь затем, чтобы испробовать его знаменитую кухню и послушать цыганку Зару – обязательную участницу всех вояжей, – непременное музыкальное дополнение к бутербродам с севрюжьей икрой.

Феоктист Евграфович Епифанцев тоже не остался в стороне и к предстоящему вояжу подготовился основательно. Подключив свои связи, расплачиваясь за услугу когда обещанием, а когда монетой, он постарался узнать в судовой компании как можно больше о людях, что отправятся на «Колизее» до Нижнего Новгорода. Никто из пассажиров не делал секрета из своего путешествия, а потому уже через день он имел на руках полный список пассажиров.

Половину из них он отбросил сразу. В подавляющем большинстве среди пассажиров преобладали люди семейные, рассчитывавшие получить от круиза максимум удовольствия: глуповато было бы ожидать, что они, рискнув благополучием, задумают разложить рискованный пасьянс. Его жертва – это богатый и скучающий миллионщик, который во время праздного рейса для остроты чувств, усыпленный благожелательной расслабляющей атмосферой, подобно глупому карасю, спешит угодить в расставленные сети хитроумных афер.

Тщательно проанализировав всех пассажиров, он пришел к выводу, что таких на судне всего три человека.

Один из них был французский маркиз Артур де Сорсо, прекрасно разговаривающий по-русски и имевший какую-то темную биографию (поговаривали, что он рассчитывал прикупить на Волге целую корабельную флотилию). Объектом под номером два можно было назвать сибирского миллионщика лет сорока, занимавшегося местным промыслом. Люди из его ближайшего окружения нашептали, что на Ангаре он имел несколько золотоносных приисков, которые приносили ему внушительный доход. Третьим человеком, представлявшим значительный интерес, был молодой самоуверенный купец из провинции, желавший в Москве отыскать себе блестящую партию. По тому, с какой ретивостью молодой человек взялся за дело, можно было полагать, что своего он добьется. Оставалось лишь немного посодействовать.

Пароход отходил ранним утром. Как и положено в этаких случаях, провожающих подошло много; позанимав всю пристань, они вышли на узкую улочку, застроенную деревянными домами. Отъезжающие жались к причалу и были готовы взойти на борт с первым гудком. Большая часть пассажиров приходилась на третий класс, располагавшийся на нижней палубе. Люди посостоятельнее топали наверх, где и рассредоточивались по каютам.

Феоктист Евграфович, как и подобает большому чину, расположился в первом классе у самой капитанской рубки. Аристарх Ксенофонтович с Марком Модестовичем заняли каюту по соседству, а Ефросинья Мельникова со своей подругой, представившись светскими дамами, расположились в конце коридора, близ выхода.

В Чистополь Феоктист Евграфович прибыл с конкретной целью – планировался концерт Шаляпина, уже были развешаны объявления о прибытии золотого баса России. Но за два дня до выступления Епифанцев почувствовал какую-то смутную тревогу – а своим предчувствиям он всецело доверял, – а потому концерт был отменен, что вызвало невероятное разочарование публики. И вот сейчас их путь лежал в Нижний Новгород, где также планировались гастроли.

Для публики пикантность ситуации заключалась в том, что Федор Шаляпин должен был выступать с несравненной Анастасией Мальцевой, чего прежде не случалось. А потому предполагался невиданный аншлаг. И Феоктист Евграфович уже мысленно подсчитывал возможную выручку. Оставалось еще раз как следует продумать репертуар, чем Епифанцев надеялся заняться во время речного круиза.

Пароход впечатлял. Он напоминал огромный плавучий белый остров. Палубы чистые, коридоры устланы толстыми персидскими коврами, а стены кают и коридоров были обиты дорогим декоративным деревом. Любо-дорого смотреть! Экипаж приветливый, на полу не отыскать и пятнышка, а то немногое, что может обнаружиться, матросы тотчас оттирают белоснежными платочками.

Прозвучал громкий протяжный гудок, и пароход отчалил от пристани, оставив на берегу толпу провожающих. С берега враз загремел оркестр, а трубач, силясь заглушить надрывающийся дизельный двигатель, так выдувал басовитые аккорды, тараща при этом глаза и надувая щеки, что казалось, они не выдержат нагрузки и непременно лопнут. С берега отходящему пароходу махали руками, косынками, и создавалось впечатление, что пароход отбывает в кругосветное путешествие. Заняв место у борта, Феоктист Евграфович выудил из кармана белый платок и помахал им так же яростно, как и другие. Правда, невесть кому. Точнее, он помахал высокой даме в длинном облегающем белом платье и в шляпке из итальянской соломки с широкими полями. Вот только вряд ли она об этом догадывалась, потому как смотрела в другую сторону на молодого человека в дорогом синем костюме из первого класса, усердно размахивающего котелком из бархатной материи.