Елена вспомнила свою дочь Настю в семь лет. Она водила ее на фигурное катание, затем на керлинг и оставляла девочку на попечение тренеров, полностью им доверяя. Слава богу, что среди них не оказалось никого подобного Панину. Только сейчас тренер Усов распускает руки, но это другая история. Девушка уже понимает, что к чему, и в состоянии дать отпор.

— Извините, я мама и сочувствую вашему горю, — призналась Елена. — Но также я следователь и обязана пресечь нарушение закона.

— Вы защищаете эту тварь? — полыхнул глазами Антонов. — Панин не человек, он монстр, педофил!

— Он гражданин нашей страны, — вынужденно возразила следователь. — Сейчас его жизнь в опасности, и по закону мы обязаны…

— Опять вы про свой закон! Кто его выдумал? Бюрократы! Дайте народу самостоятельно решить, как поступить с педофилом.

— Предлагаете разрешить личную месть?

— Нет, все не так! — Расстроенный Антонов попытался убедить следователя: — Допустим, какой-то там мститель заковал Панина. Но мститель не убийца, он вообще не мстит, ведь приговор вынесет народ. Как решит большинство, так и будет. Честное голосование! Разве не так?

— Суд должен решать судьбу человека, — высказалась Петелина.

— Это и есть настоящий суд — Суд Народа. Прекрасная идея! — запальчиво возразил Антонов.

Инженер разволновался, протер вспотевший лоб, подергал на груди футболку.

— У вас жарко. Где пульт? — он показал на кондиционер.

— Я не знаю, — пожала плечами Петелина, вопросительно глядя на коллег за соседними столами.

В комнате действительно было душно. Обычно пустующее помещение использовали для непродолжительных совещаний, что не доставляло неудобств, но сейчас в комнате работало с десяток компьютеров, несколько принтеров и человек пятнадцать сотрудников полиции.

— Кондей сто лет не пашет, а пульт около двери на стене висит, — сказал кто-то из местных.

— Модель старая, но я могу посмотреть, — предложил инженер. — Все нужное у меня в машине.

Петелина согласилась. Через полчаса отлаженный кондиционер наполнял живительной прохладой большую комнату. Антонов проверил пульт, заменил в нем старые батарейки, протянул Петелиной и показал, как управлять.

— Спасибо. У вас золотые руки, — поблагодарила Елена, а снова подумала, что такой мастер способен соорудить устройства для казни Панина.

У нее возникла мысль проверить другие его способности. Она попросила:

— Константин Владимирович, вы можете настроить мне компьютер так, чтобы я всегда видела, что происходит с Паниным и могла работать с другими программами.

Инженер развел руки:

— Увы, в компьютерах я профан. Только телефоном пользуюсь и то далеко не всеми функциями. Сейчас с гаджетами дети родителям помогают, а у меня дочка…

Антонов вздохнул и умолк. Петелиной показалось, что он говорит искренне. Он инженер старой школы, где руки привыкли к железу и инструментам, а не к невидимой сети электронных сигналов. Зашифровать доступ к сайту Sud Naroda и организовать интернет-голосование он вряд ли смог бы.

Перед тем как отпустить Антонова следователь спросила:

— Константин Владимирович, что можете сказать о других пострадавших от рук Панина? Кроме вас на суде было еще несколько семей. Вы общаетесь с ними?

— Это счастьем хочется делиться, а горем… — Антонов покачал головой и опустил взгляд. — Столько лет прошло, хотел бы забыть, но…

Он посмотрел в телефон, на который за время беседы пришло несколько сообщений, и засобирался:

— Извините, у вас все? Меня уже ждут, пора работать.

3 июня. 10:20. 1 день 23 часа 10 минут до казни

После допроса Антонова у следователя осталось двойственное чувство. С одной стороны, отец пострадавшей девочки продемонстрировал укоренившуюся ненависть к Панину и мог ему отомстить, с другой — подчеркнул, что у него сейчас ни минуты свободного времени, он полностью загружен работой.

Взвесив аргументы «за» и «против», Петелина решила не отступать от правил. Требовалось проверить алиби Антонова на момент похищения Панина. Она послала запрос в ГИБДД: не попадался ли «ларгус» Антонова в камеры автоматической фиксации нарушений за последний месяц? А сама вызвала дежурную машину и поехала в Митино.

Золотова Антонина Васильевна из девяносто седьмой квартиры того же дома, где проживал Антонов, оказалась пенсионеркой, бывшей учительницей начальных классов местной школы. Высокая полная женщина с короткой стрижкой свекольного цвета сохранила строгий взгляд, выработавшийся за долгие годы работы в школе. Старомодные очки на цепочке подчеркивали ее принадлежность к старой гвардии школьных учителей, у которых в классе все должно быть по правилам.

Антонина Васильевна выслушала Петелину, проверила ее служебное удостоверение и предложила войти, пригласив на кухню.

— Вы спрашиваете про Константина Антонова? А ведь я вела первый класс, где училась его дочь Катенька в тот год, когда все это случилось. Как сейчас помню, красивая светловолосая девочка с двумя хвостиками, вечно тянула руку, хотела первой ответить. — Пенсионерка на секунду застыла, что-то вспоминая, затем сделала жест рукой, как бы пресекая возражения: — Сейчас чай будем пить, чай полезнее кофе.

На кухне царил идеальный порядок, вся мебель и техника была белого цвета, поэтому бросался в глаза черный смартфон, стоявший нас столе на подставке для книг. Антонина Васильевна включила чайник, предложила гостье сесть и подняла вязаную салфетку, накрывавшее вазочку с самодельным печеньем.

— Люблю возиться с тестом, есть такая слабость. То курабье, то марципаны испеку, а вчера творожное печенье сделала, Константина угостила. И вы попробуйте.

— Антонов приходил чинить кондиционер? — уточнила следователь.

— Что бы я без него делала. У меня же вся квартира на солнечную сторону. А когда еще духовка работает, представляете? Да вы присаживайтесь, угощайтесь, сладости утром никому не помешают.

— У вас уютно, — похвалила Елена, села за стол и спросила: — Во сколько Антонов к вам пришел?

— Утром. Я рано встаю, а он до своей работы хотел управиться.

— Помните точное время? — Елена подняла взгляд на простые настенные часы, висевшие над дверью.

— Так они уже неделю стоят, батарейка села. А самой мне не достать, голова закружится.

— Может, по телевизору в это время новости шли?

— Телевизор у меня только в комнате, а здесь… — хозяйка взглянула на смартфон и хлопнула себя по лбу. — Вспомнила! Я же вчера Лере показывала, как печенье делать. Мы специально на восемь утра договорились, чтобы до девяти успеть. В девять Лере на работу надо было идти.

— Лера ваша родственница?