«Не понимаю, почему ради этого я страдать должен? — пробухтел крыс. — Я тебя уже бояться начинаю. Ты после этого отвара какая-то юродивая стала, о людях заботишься, в лампадки верить начала. Эдак мы скоро в монастырь переедем. Одна радость, что в женский».

«И не надейся, — я мысленно хихикнула. — Только в мужской! Но вообще, иногда приятно позаботиться о других, особенно когда это тебе ничего не стоит».

«Конечно… Я же разносить буду», — правильно понял мой альтруизм крыс.

«Именно, — отозвалась я безмятежно, вслед за Валентайном выходя из галереи. — И потом, все равно денег тех нам не видать. Ну не собирался же ты ждать, пока какой-нибудь местный крестьянин отдаст тебе половину урожая за свою заложенную избу? Мы здесь все равно надолго не задержимся. Так что давай сделаем людям приятно за чужой счет».

Мы успели немного пройтись по площади и полюбоваться на пеструю суетливую толпу, когда откуда-то из-под очередной арки вынырнул мой «братец». Аллистер бросил на меня довольно брезгливый взгляд, но все же процедил сквозь зубы:

— Добрый вечер, Велислава.

А потом подчеркнуто повернулся к Валентайну:

— Ваша светлость, леди Каррингтон решила остаться на ужин и надеется на ваше общество.

Я невольно скривилась, вспомнив, чем закончился обед. Были у меня подозрения, что под предлогом хороших манер старые грымзы опять поставят у меня за спиной лакея с заданием отбирать самое вкусное, ведь на глазах у герцога я точно не рискну скандалить.

Валентайн тоже оценил эту новость, хмыкнул и объявил:

— Тогда задержимся в городе. Я все равно не собирался выходить к семейному ужину. Вот и уединимся от семьи в таверне. Велислава, иди сюда, подсажу.

Аллистер ничего не сказал, только сардонически приподнял бровь, глядя, как Валентайн устраивает меня перед собой в седле, развернулся и вывел из проулка свою лошадь.

Крыс тоже где-то затихарился — наверное, до сих пор злится за то, что я его разносчиком векселей назначила.

Наша цель оказалась всего в пяти минутах лошадиной ходьбы. В смысле, мы не скакали по улицам галопом, зверюги под седлом шагом шли.

И зачем было на них влезать? Просто чтобы лишний раз меня потискать? Хм… Белье на мне новое, а сбруя с корсетом все равно старые — фиг ты сквозь них чего нащупаешь. Или герцогу хватает — типа непритязательное, неразвращенное средневековье? Ну-ну…

Таверна мне понравилась — не какой-нибудь грязный кабак, а респектабельное заведение для состоятельных господ. Большое двухэтажное здание, первый этаж каменный, второй из дерева, все аккуратно побелено, покрашено и вымыто. В зале не слишком шумно, не очень многолюдно, пахнет приятно… Короче, если опустить пару деталей, можно решить, что я дома, просто зашла в какой-то ресторанчик, решивший закосить под старину.

Правда, когда мы уселись за столик у окна, Валентайна почти сразу отвлекли. Какой-то важный господин чуть из своего плоеного воротника не выпрыгнул, заметив герцога, и тут же со всем почтением кинулся что-то ему то ли рассказывать, то ли докладывать.

Валентайн поколебался, а потом велел Аллистеру:

— Закажи мне как обычно, а Велислава сама себе пусть выберет, что хочет. Я сейчас вернусь.

И ушел, оставив между мной и своим помощником немного тягостную тишину.

Хорошо, что уже через пару секунд к столику подскочила служанка в опрятном белом фартучке и чепце. Она скороговоркой заученно оттарабанила:

— Что желают господа? Горячее есть: утка в яблоках, баранина под соусом, кролики в сметане. Пироги с рыбой, с кашами, сладкие? Вино?

Я с трудом подавила желание выпалить: «Всего и побольше!» — и вопросительно посмотрела на Аллистера.

— Вино красное, утку, баранину, пироги с кашей… Тебе что?

— Тоже утку, — после недолгого колебания кивнула я.

Кроликов я не очень люблю, а баранина наверняка с чесноком. Тик-таков и зубных щеток я тут не видела, так что воздержусь.

— А сладкие пироги с чем?

— С яблоками и миндалем есть, госпожа, с вишней, с жимолостью, с ревенем! — радостно доложила подавальщица.

— С яблоками и с вишней, — я вздохнула, потому что девчонка бодро ускакала, а я опять осталась наедине с «братом».

«На сладенькое потянуло? — напомнил о себе крыс, пока Аллистер мрачно молчал, изучая людей в зале. — Совести у тебя нет! Я тоже есть хочу…»

— Вечером я хочу получить назад свои бумаги, — внезапно оживился братик. — Но чтобы тебя не компрометировать, могу зайти за ними сам.

— Вот спасибо, — хмыкнула я. — Ты такой добрый… но ладно, так и быть. Одну важную бумагу я тебе прямо сейчас могу вернуть, по-родственному, так сказать.

И вынула из кармана тот самый вексель, с помощью которого некто Трувиль тянул из герцогского секретаря нехилые деньги. Расправив бумагу и положив ее на стол перед Аллистером, я безмятежно пояснила:

— Не стану утомлять тебя подробностями, но достать ее было непросто. И раз уж мы теперь родственники, я не буду требовать от тебя погашения процентов, так отдам.

Шоколадно-карие глаза Аллистера расширились до такой степени, что я испугалась: еще секунда — и на тонком, чуть скуластом лице не останется места для остальных частей. Черт, а ресницы какие… аж завидно.

Рот у парня чуть приоткрылся, словно он что-то хотел сказать, но все слова растерял. Пухлые, почти девичьи губы вздрагивали, дрожали и пальцы, когда он взял вексель, поднес к глазам и вчитался. Даже ногтем подпись зачем-то поскреб.

Снова на меня посмотрел, слегка расфокусированно-безумным взглядом, но так ничего и не сказал. Придвинул к себе декоративную свечу, горевшую в красивом горшочке посреди стола, и, пока вексель скручивался и исчезал в ее пламени, так и не проронил ни слова.

— Извини, но остальные бумаги слишком хорошо спрятаны у надежного человека, — нарушила ошеломленное молчание за столом я. — Как только появится возможность, пошлю за ними.

Аллистер моргнул пару раз, и глаза у него снова стали нормального размера. Потом он кивнул… нахмурился.

— Насколько надежного?! Эти сведения могут стоить мне жизни!

— Я помню, — пришлось врать, чтобы успокоить парня. — Поэтому они так надежно и спрятаны, сразу не достать, — ага, надежнее не бывает, сама не знаю где! — Надеюсь, в моей лояльности ты убедился и глупостей делать не станешь.

Ответить Аллистер не успел, потому что к столу подскочила подавальщица с полным подносом, и нашим вниманием полностью завладела утка с яблоками.

«Ведьма-а-а», — прошипел в моей голове крыс, пока я быстро перекладывала себе на тарелку с общего блюда самые мясистые кусочки.

«Чего „ведьма“? — разрезая утиный окорочок на кусочки, я мельком оглядывала зал. — Под стол тебе, что ли, кусок скинуть? Или чего?»