ещё не рождённая дочь выйдет замуж за моего ещё не рождённого сына, то вообще родственниками станем.

— А почему бы и нет? — Егор Назарич с ходу отмёл всякий намёк на иронию. — Глядишь, со временем, вместо усадьбы Шушбай, полноценный посёлок появится. Если население десятка два-три будет, то из районных властей и дорого капитальную до трассы выбить можно будет. Благо четыре километра всего. А там, лет через сто, и город Шушбай будет.

Ну дела, Юрий лишь качнул головой. Егор Назарич не шутит, он сам очень и очень хочет в это верить. Может быть даже старается, чтобы оно именно так и вышло. И в этом плане ещё одна семья, пусть даже по соседству через несколько километров, будет далеко не лишней. Хотя…, — Юрий украдкой бросил взгляд на лесника, — вполне возможно, что его дети в город так и не уедут, а поселятся рядом. А там сыновья обзаведутся жёнами, а дочери мужьями. Вот так сперва усадьба Шушбай превратится в посёлок, а потом и в самом деле до городского статуса дорастёт. Ведь именно так в старину возникали сперва хутора, потом деревни, а потом и новые города.

— Нет, уважаемый, — решительным тоном произнёс Юрий. — Не буду скрывать: мне нравится природа, свежий воздух, колодезная вода и прочее, прочее, прочее. Но именно здесь я жить не буду. Это точно.

— Но почему? — разочарование в голосе лесника едва не переросло в жалобный собачий вой.

— Вельшино, даже мёртвое, — Юрий махнул рукой, — навивает на меня очень плохие воспоминания. Может быть в самом раннем и беззаботном детстве я и был здесь счастлив, только начисто не помню этого. А вот в более сознательном возрасте меня всегда тяготила жизнь в секте с её нелепыми предписаниями, ещё более нелепыми ограничениями и целенаправленным невежеством. Если ты не в курсе, — Юрий глянул на лесника, — то старики специально не учили детей грамоте, и вообще отказывались говорить о Большом внешнем мире.

— Это ещё на кой ляд?

Пояснения Юрия никак и ни коем образом не укладываются в голове лесовода.

— Чтобы оградить новые поколения от дурного влияния Большого внешнего мира, — пояснил Юрий. — Ведь чем менее образован человек и общество в целом, тем больше он и общество в целом пропитаны религией. Но как раз меня Большой внешний мир манил и звал. Думаешь, я почему подглядывал за вами целых четыре года? Потому что именно вы, даже купальник уважаемой Галины Назарич, символизировали для меня Большой внешний мир. Но какой он на самом деле, я имел крайне превратное представление.

— Ну да, звучит логично, — нехотя согласился лесник.

— А самое плохое, что едва не случилось со мной, — продолжил Юрий, — так это женитьба на Анастасии Зориной. Мало того, что она была деревенской дурнушкой, толстой и с кривыми зубами, так она ещё была слаба на передок. Иначе говоря, её сексуальная привлекательность никак не соответствовала её сексуальным аппетитам. Только в Сочи 2.0 до меня в полной мере дошло, какая же адская семейная жизнь обошла меня стороной. Так что может быть когда-нибудь я и буду жить в лесу, может даже в глуши, но только не здесь. Где угодно, но только не здесь.

Объяснение получилось эмоциональным, немного сумбурным, зато правдивым. Юрий вновь расправил плечи и вздохнул полной грудью. Заодно и для самого себя получилось всё расставить по полочкам. Хотя, конечно, жаль, что мечта лесника о посёлке Шушбай сдвинулась на неопределённое время в будущее.

— Хорошо, я понял тебя. Но что же тогда дальше? — вновь заговорил Егор Назарич, когда они вернулись к чёрному внедорожнику.

— Если не сложно, отвези меня обратно в город. Тавда, кажется, — попросил Юрий, едва присев на пассажирское кресло рядом с водителем.

— Но почему прямо сейчас? — от удивления Егор Назарич едва не подпрыгнул на месте, однако коленки лесника всё же глухо ударились о «баранку». — Ведь у тебя оплачено две ночи и три дня. По договору я привезу тебя в Тавду только в воскресенье вечером.

— Обещаю, что не буду требовать вернуть деньги за пропущенные дни, — Юрий виновато отвёл глаза в сторону.

— Дело не в деньгах, — отмахнулся Егор Назарич. — Я понять не могу — почему?

— Тошно мне здесь, — едва ли не через силу признался Юрий. — Это место, даже эта околица, — Юрий ткнул пальцем в окно, — вызвали в моей памяти очень много и далеко не самых приятных воспоминаний. Мне была ненавистна жизнь в секте, но мне так и не хватило сил порвать с ней, хотя бы банально удрать. Если бы не переезд в «Благодатный мир» и попытка женить меня на деревенской дурнушке, то я, может быть, так бы и остался в секте навсегда. А теперь моё прошлое кажется мне даже не кошмаром, а несусветной чушью.

— Хорошо, — ключ звонко щёлкнул в переключателе, руки Егора Назарича легли на «баранку», — я понял тебя. Но ты так и не ответил на мой вопрос.

— Какой? — Юрий в недоумении глянул на лесовода.

— Что дальше, Юра? Жить здесь ты не хочешь. Ладно, переживу. А где тогда ты хочешь жить? И с кем? — уточнил Егор Назарич.

— Не знаю, — Юрий пожал плечами. — Честное слово не знаю. Я пока в свободном полёте. Я только что избавился от прошлого. Очень надеюсь, что больше никогда не увижу это Вельшино. А о будущем мне ещё нужно подумать. Благо деньги у меня пока есть.

— И сколько? Если не секрет, конечно.

Чёрный внедорожник плавно тронулся с места. Под задней осью тихо и мощно загудел электрический двигатель.

— Двадцать тысяч, подушка безопасности, — ответил Юрий.

Скрывать от лесника правду не имеет никакого смысла.

— Ого! — Егор Назарич уважительно кивнул. — А ты молодец, не хило так подстраховался. С такими деньгами и в самом деле можно основательно подумать о будущем. Только с поисками не затягивай. А то без денег социальный рейтинг в момент просядет. Опять в «Благодатный мир» угодишь.

— О нет. Только не это, — тихо воскликнул Юрий.

Егор Назарич ловко развернул внедорожник. Вскоре околица Вельшино скрылась за поворотом едва проторённой лесной дороги. Юрий оглядываться не стал, хотя и проследил через зеркальце заднего вида, как серые от дождей, Солнца и ветра столбы словно растаяли за машиной. Ему и в самом деле предстоит подумать о будущем. Предстоит, но только не здесь и не сейчас.

Глава 7. Белый медведь на льдине

— Добрый вечер, уважаемый, — Юрий слегка навалился на высокую стойку администратора гостиницы.

— Добрый вечер, уважаемый, — эхом отозвался холёный администратор лет пятидесяти в безукоризненном деловом костюме насыщенного чёрного цвета.