– По-моему, надо уважать его выбор, Манель. Оставить свое мнение при себе и дать Самюэлю делать то, что он считает нужным. И если его последнее желание – видеть вас рядом, значит, надо ехать с ним. Если хотите, поедем вместе.

Манель молчала. Смолчала, не возразила, с горечью подумала она. Но в глубине души она знала, что Амбруаз прав. И что завтра они поедут с Самюэлем Дински, и она будет с ним до самой его смерти.

Снова подошел официант, спросил, что они будут заказывать, но они до сих пор так и не заглянули в меню. Аппетит, с которым Амбруаз сюда шел, улетучился. Больше для проформы они заказали себе фирменное блюдо – жареное филе озерной форели, и еще по бокалу вина. Поначалу ели через силу, без всякого желания, а потом постепенно жизнь вернулась к ним. Вернулась нежным вкусом форели, хрустящей картошкой, чудесным букетом вина, смехом за соседними столиками, переливами огней на дальних горных склонах. Жизнь блеснула в их глазах, окрасила пурпуром щеки. И тогда они заговорили, начали рассказывать о себе, стали, к своему удивлению, улыбаться и даже смеяться, оттесняя на время невыносимую мысль об ожидающем их новом дне.

Когда они вышли из ресторана, туман над озером сгустился, и противоположного берега не было видно. Молодой человек снял пиджак и набросил на плечи дрожащей от холода Манель. Они быстрым шагом дошли до гостиницы и поскорей вбежали в теплый холл. В кабине лифта девушка прижалась к нему и положила ему голову на плечо.

– Не хочу оставаться одна сегодня ночью, – жалобно попросила она. – Только не сегодня, пожалуйста.

Амбруаз крепко обнял ее, вдохнул запах ее волос, хмельной аромат духов. Они застыли в кабине, выпав из времени и пространства; едва переступив порог 236-го номера, неистово поцеловались, стукнувшись зубами, их языки встретились. Голова у обоих шла кругом от вина и желания – желания, распалившего кровь, взывавшего к другому всеми клетками тела. Они разделись, не прерывая поцелуя, оторвавшись друг от друга лишь на миг, чтобы сбросить брюки, и рухнули на кровать. Амбруаз, задыхаясь, освободил грудь девушки от лифчика. Она сорвала с него боксеры.

– Включи свет, пожалуйста. Я хочу тебя видеть, – попросила она срывающимся голосом.

Желтый свет бра рассеял темноту, лег на изгибы их тел, заблестел в глазах и затерялся в ущелье между их приникшими друг к другу животами. Манель гладила его плечи, притягивая к себе. Амбруаз сжал ладонью ее грудь, вторая рука пробралась между ног. Она поцеловала его в шею, он вздрогнул. Дыхание ее участилось от ласки, она стиснула ногами его руку.

– Иди ко мне, – шепнула она ему на ухо и укусила за мочку.

Амбруаз вошел в нее. Они вместе, в едином ритме, прошли через бурю, бушевавшую в их крови, а потом наслаждение накрыло их с головой и выбросило рядом на белизну простыней – задыхающихся, на время насытившихся друг другом.

В ту ночь они любили друг друга трижды, все так же жадно. На рассвете Манель вернулась в 103-й номер. Ей не хотелось, чтобы Бет, проснувшись, обнаружила ее отсутствие и заволновалась. Натянув футболку, она тихонько скользнула в широкую кровать рядом с Бет, и равномерное похрапывание сразу убаюкало ее. В восемь, как и было условлено, во всех трех номерах зазвонили телефоны: их будили с ресепшена.

– Хорошо провели вечер? – спросила Бет хитрым голосом; она хоть и храпела, но не преминула отметить, что девушка легла поздно, и это еще мягко сказано.

– Чудесно, да. Филе форели было отменное, а набережные просто великолепны.

Бет ни на миг не усомнилась, что ее “чудесно” подразумевало нечто чуть большее, нежели филе форели и прогулка по набережным, но виду не показала.

Пока она собиралась, Манель зашла в соседний номер, проверить, как чувствует себя Самюэль. Коснулась губами его лба. Снова жар. Впрочем, наверно, и не спадал, подумала девушка.

– Вечером получшает, – иронически заметил старик.

Она проводила его в ванную и, оставив заниматься своим туалетом, достала из чемодана его одежду. Светло-зеленая рубашка, черные брюки, темно-зеленый пиджак. Зеленый – цвет надежды, мелькнуло у нее в голове. Он покорно позволил себя одеть. Сил у него было не больше, чем накануне, а то и меньше. Ни ночной сон, ни лекарства уже не помогали. Манель велела ему пока полежать и отдохнуть.

– Я быстро, – заверила она, – только душ приму и оденусь.

Когда она вернулась, он спал. При виде старика в костюме, неподвижно лежащего на кровати со скрещенными на груди руками, ей на миг показалось, что смерть, злая насмешница, в конце концов одержала над ним верх. Она погладила его по щеке, поправила тыльной стороной руки непокорную прядь, которую ей каждый раз приходилось возвращать на место. Он открыл глаза и посмотрел на нее, не узнавая. Взгляд человека, потерявшегося в небытии.

– Это я, Манель, – ласково шепнула она. – Пора завтракать, они ждут нас внизу. Надо набраться сил, день будет долгий.

Девушка прикусила язык и обозвала себя дурой. Как это последний день может быть долгим? Амбруаза с бабушкой они нашли в ресторане, где был накрыт шведский стол. В качестве приветствия она слегка чмокнула молодого человека в щеку.

– Секрет хорошего сдобного теста тот же, что у красивой любовной истории, – заявила Бет, водружая на стол полную тарелку булочек. – Всю ночь должно подниматься, тогда будет пышным.

Амбруаз и Манель обменялись заговорщицким взглядом. Бабушка, только того и ждавшая, похлопала Самюэля по руке, потом встала и повязала ему на шею салфетку.

– Грех будет испачкать такую красивую рубашку.

Девушка принесла старику стакан апельсинового сока. Он неохотно поклевал бисквит. Молодые люди, несмотря на почти осязаемую пелену печали, заставили себя поесть, тщетно стараясь отогнать невыносимую мысль, что они завтракают с Самюэлем в последний раз.

– За мной заедут в десять, отвезут повидаться с братом, все как договаривались, Манель.

– Он знает, Самюэль, – произнесла она, положив руку на его почти бесплотное плечо. – Не нужно больше лгать, Амбруаз в курсе, я ему вчера вечером все рассказала.

– Да, месье Дински, – подтвердил молодой человек, – Манель мне все объяснила.

– Сделайте одолжение, зовите меня сегодня Самюэлем.

– Если позволите, Самюэль, я бы хотел поехать с вами, вместе с Манель.

– Уйти в компании двух ангелов, что может быть лучше?

– Бет, – торжественным тоном сказал Амбруаз, поворачиваясь к бабушке, – нам с Самюэлем и Манель надо тебе что-то сказать.

– Если вы про эвтаназию, то не трудитесь, Сэми мне уже все рассказал.

– Но когда?

– Вчера, пока мы были на стоянке “Фруктовый сад”, после того как его вывернуло наизнанку в туалете, а я ему призналась, что я твоя бабушка, а вовсе не волонтерка-сопровождающая, как мы ему сказали. Я ничего тебе не говорила, потому что он просил молчать, – продолжала она, нежно беря Самюэля за руку. – Боялся, что ты повернешь назад.