Сестрица была юна, худа и невзрачна. Она не участвовала в разговоре и даже не смотрела на присутствующих. Ее взгляд был рассеян и устремлен поверх голов собравшихся куда-то вдаль. В ответ на мой выпад, она только грустно усмехнулась. Потом посмотрела мне прямо в глаза и ответила:

– Нет, дорогая сестрица, к сожалению, я не могу подтвердить твоих слов: за мной мужчины не бегают.

Это было сказано так просто и честно, что я была готова провалиться от стыда сквозь землю.

Они жили в одной из провинций Княжества и я вдруг поняла, что вряд ли их жизнь была сельской идиллией. Я внимательно оглядела родственников: одежда была добротная, но не слишком новая и явно не такая дорогая как мое сегодняшнее платье: произведение искусства из жемчужно-серого шелка.

–Я, – я слегка замялась, – я надеюсь, что на сегодняшнем вечере все прекрасно проведут время.

Тетки ответили мне злобным взглядом, а молодая сестра улыбнулась улыбкой безнадежного больного.

Уже вечером, когда я заканчивала свой туалет, она заглянула ко мне.

– Я хочу извиниться за своих, – опять удивила она меня своей простой честностью, – они не могут простить Ириаду и Сарастана за моего деда. Но нам с тобой делить нечего, у нас своя судьба. Я правда очень рада за тебя. И еще я хотела сказать, что ты очень красивая.

Я смотрела на нее в зеркало и не могла вымолвить ни слова. Эта еще совсем юная девушка превзошла мудростью взрослых, опытных, видавших многое магов. Она была такой чистой сердцем, что эта чистота делала ее в моих глазах гораздо красивее признанных красавиц.

– Спасибо, Сизалия, – я все-таки встала и обняла ее, – для меня очень важно то, что ты сказала. Ты большая умница.

Я критически оглядела ее наряд. Родовой цвет ей не шел совершенно, он делал девушку практически бесцветной.

– Может, несколько поэкспериментируем с макияжем?

Она безразлично пожала плечами. Жаль, что стилистка уже ушла, а из меня визажист был весьма так себе. Но, может быть, справлюсь?

Я выбрала помаду цвета сливового вина: мне она не подходила, делая похожей на дешевую портовую девку, но возможно на другом типе внешности…Я накрасила ей губы и изумленно моргнула – помада совершенно преобразила девушку. Губы из бесформенных вдруг превратились в большие, чувственные, манящие, а глаза приобрели сиреневатый оттенок.

Сизалия в первый момент отшатнулась от зеркала, но женское любопытство победило, и она уже внимательно разглядывала свое отражение.

– Конечно, мама будет в культурном шоке, но почему бы и нет, – улыбнулась она задорной улыбкой.

В комнату вошла Адалада, кинула на меня оценивающий взгляд и сказала, что мне пора.

– Удачи, сестрица, – шепнула Сизалия и выпорхнула из комнаты.

Я судорожно вздохнула и кинула еще один взгляд в зеркало на себя: волосы были собраны в низкий пучок на затылке, глухое длинное платье, отрезное по талии, и струящейся юбкой. Из украшений я надела кулон, подаренный мне княгиней. Ну что же, пора на показательное выступление.

Я вступила в гостиную, музыканты опустили инструменты, повисла тишина. Я склонила голову и медленно шла среди расступившихся гостей к княжеской чете, присела в глубоком реверансе и произнесла положенное приветствие:

– Процветания вашему роду, великий Князь, – слегка привстала и повторно заняла позу прежней раскоряки перед княгиней, – моя Княгиня!

– Приветствую Вас, молодая госпожа, – ответил князь.

Я стояла скромно потупившись. Сценарий помолвки был отточен столетиями и каждый выполнял свою роль, произносил свой заученный текст.

– Молодая госпожа Арахна, – продолжил князь, – молодой господин Изарон, достойный представитель славного рода Валай, просит вашей руки и вашей судьбы. Госпожа Ириада Арах дает согласие рода, что ответите Вы, дитя?

– Не смею противиться грядущему.

– Да будет так! Господин Валай!

Изарон подошел и, поклонившись князю, встал рядом со мной.

– Господин Валай, Вы берете на себя судьбу госпожи Арахны Арах?

– Да, мой Князь.

– Госпожа Арах, вы отдаете свою судьбу господину Изарону Валай?

– Да, мой Князь.

– Провозглашаю вас нареченными!

Раздались аплодисменты, я наконец-то могла поднять глаза и посмотрела на своего жениха. Он улыбался краешком губ и глазами и был неимоверно красив в этот момент.

Изарон взял меня за руку и проводил на специально установленный небольшой помост рядом с княжеской четой. Настал черед муторной церемонии Пожеланий: все присутствующие по очереди кланялись правящей семье и выражали свои поздравления Нареченной. Звучало это примерно так:

– Процветания Вашему роду, великий Князь! – поклон, два шага в мою сторону, – Достойной Судьбы, молодая госпожа!

Люди кланялись, желали, я улыбалась, приседала в реверансах, дошла очередь до Серхио и я почувствовала себя неловко.

– Достойной Судьбы, молодая госпожа! – весьма равнодушно сказал молодой офицер.

Разве что не зевнул. Мне показалось это несколько обидным, и я ответила равнодушной холодной улыбкой и кивком головы.

Наконец-то Пожелания закончились, осталось выдержать еще пару церемоний и можно будет расслабиться.

Первосвященник начал обряд. Это был предварительный обряд Соединения, направленный в основном на то, чтобы сущности жениха и невесты приняли друг друга. Поскольку я уже знала, что моя сущность приняла мой выбор, я не волновалась. Первосвященник бубнил, мы покорно повторяли за ним и, как кульминация действа, Из снова одел мне кольцо на палец. Золотое сияние озарило мою руку и приглашенные на помолвку радостно приветствовали этот знак.

– Решение Нареченной добровольно? – обратился Первосвященник к семье Иза, – не было ли воздействия магии?

– Нет, Первосвященник, – отвечала будущая свекровь.

– В таком случае поднеси Нареченной воды.

Это тоже был обычай: Темный мир известен своими интригами, невесты могли вступать в брак под действием чар, и судьба их была несчастна, поскольку разводов в княжестве не существовало как понятия. Проверкой на заклятия являлась обычная чистая вода в серебряной посуде, которую будущая свекровь собственноручно подносила будущей невестке. Раньше это был просто попавшийся под руку сосуд, однако теперь это были специально приготовленные фамильные серебряные кувшин и кубок, которые подобно невесте на помолвке, стояли на всеобщем обозрении.

Алания наполнила кубок и поднесла мне, я, улыбаясь, приняла его.

– Пей, дитя, – скомандовал Первосвященник.

Я с удовольствием выполнила указание, так как в зале было душновато. Когда я закончила, раздались аплодисменты и нестройные поздравления.

– Наречены! – провозгласил Первосвященник.