Австро-венгерская армия, которая с 21 октября стояла на страже перед Ивангородом, допустила переправу слишком крупных русских сил через Вислу и, вместо того чтобы их отбросить, была сама ими разбита.

На левом крыле австро-венгерской армии, двинув гвардейский резервный корпус, мы сделали все возможное, чтобы предотвратить несчастье. Но уже больше ничего нельзя было изменить. Русские наступали от Ново-Александрии и Ивангорода и возле устья Пилицы переправились через Вислу.

О решении 1-й австро-венгерской армии отступить к Радому я узнал случайно. Имея в виду положение гвардейского резервного корпуса, подполковник Гофман немедленно начал переговоры. Австро-венгерская армия задержалась еще несколько часов. Гвардейскому резервному корпусу была оказана помощь, но об атаке через Пилицу в направление с юга на север нечего было и думать, так как прикрытие правого фланга было опрокинуто.

Для прикрытия левого фланга группы генерала фон Макензена XI армейский корпус был двинут большими переходами в район севернее Лодзи.

Из-за отступления австро-венгерской армии от Ивангорода на Радом обстановка совершенно изменилась. Теперь надо было ожидать сильного натиска противника по всему фронту Вислы. У нас появились основания для сомнения, окажется ли в силах австро-венгерская армия выдержать его. Южнее Вислы ее положение становилось все более критическим. Всякая надежда на благоприятный исход окончательно исчезла. Если бы 9-я армия осталась на месте при этом общем положении, то она была бы с течением времени обойдена и разбита. Судьба австро-венгерской армии в таком случае была очевидна, 9-я армия, чтобы получить в дальнейшем возможность маневрирования, должна была быть отведена назад. Было очевидно, что этот отход захватит и австро-венгерские войска. Но русский натиск и без того принудил бы их к отступлению.

Позднее с австро-венгерской стороны утверждали, что австро-венгерские войска отступили потому, что 9-я армия двинулась назад. Это, с одной стороны, правильно, а с другой – нет. При этом умалчивается о той причине, которая вынудила отвести назад 9-ю армию и которая заключалась исключительно в отказе австро-венгерской армии, столь храброй в начале войны, но не смогшей оправиться от поражения при Львове.

VII

27-го был отдан приказ об отступлении, которое можно сказать, уже висело в воздухе. Положение было исключительно критическое. Благодаря октябрьской операции мы выиграли время, но сама она не удалась. Теперь, казалось, должно произойти то, чему помешало в конце сентября наше развертывание в Верхней Силезии и последовавшее за ним наступление: вторжение превосходящих сил русских в Познань, Силезию и Моравию.

Германские войска были уже ознакомлены с общими указаниями по организации отступления. Им повторно предлагалось отослать возможно дальше в тыл все излишнее. В общем это было выполнено; лишь в отдельных случаях на фронте оказывалось больше, чем фронту требовалось. Наши тяжелые повозки при условии скверных дорог причиняли мне много беспокойства.

Чтобы выйти из района охвата, все движения по возможности направлялись на запад.

В основных чертах наше «стратегическое отступление», как его окрестили солдаты, прошло планомерно и в образцовом порядке. Страну щадили. Это отступление будет навсегда служить примером нашего уверенного и гуманного ведения войны.

Гвардейскому резервному корпусу на правом крыле приходилось очень тяжело, так как 1-я австро-венгерская армия все больше теряла боеспособность и не выдерживала неприятельских фронтальных атак.

Австро-венгерские армии отступали обоими берегами Вислы до высоты Кракова, а частью и Карпатами, юго-западнее Перемышля.

Части 9-й армии отступали так:

Гвардейский резервный, XX армейский и ландверный корпуса – через линию Кельцы – Томашев на участок, правый фланг которого лежал на полпути между Краковом и Ченстоховом, а левый фланг – севернее Ченстохова,

XVII армейский корпус и корпус Фроммеля – через Петроков и Лодзь, примкнув к ландверному корпусу у Велюня,

У Ченстохова и Велюня были подготовлены позиции,

XI армейский корпус отошел в район юго-западнее Серадзя,

Генерал фон Фроммель сдал командование над 35-й резервной и ландверной дивизией графа фон Бредова и объединил командование группой из 5-й кавалерийской дивизии, переброшенной с запада, 8-й кавалерийской и 7-и австро-венгерской кавалерийской дивизиями,

Ландштурменные части отошли на линию Калиш – Врешен – Торн.

Русские следовали всеми силами. В Восточной Пруссии и у Млавы они также вели атаки крупными силами. Положение становилось очень серьезным. Мы искали случая перейти с отступающей армией в наступление, но соседство австро-венгерской армии являлось для любой операции весьма ненадежным фактором. К тому же всякий удар был бы фронтальным по отношению к неприятельским силам, и, следовательно, успех не мог бы быть достигнут.

Надо было принимать новое, большое решение. Оно становилось для меня все яснее и могло заключаться только в следующем: значительная часть армии должна была быть переброшена по железной дороге в район Гогензальцы и Торна, и оттуда движением вдоль Вислы в направлении на Лодзь и Лович, во фланг русского наступления, остановить его. Вторым вопросом являлось, какие части могли быть выделены для этой операции.

Прежде всего, было необходимо задержать русских на возможно долгое время и держать их в удалении от германских железных дорог. Порча железных и колесных дорог была подготовлена образцово. Опыт показал нам, что современные армии могут удаляться от конечных станций железных дорог примерно на 120 километров. Таким образом, если бы нам удалось разрушить железные дороги, как я надеялся, мы могли рассчитывать, что русские массы временно задержатся, еще не переходя нашу границу, даже если мы не будем прибегать к бою. Несмотря на всю подготовку, произвести разрушение железных дорог в действительности было нелегко, так как войска всегда стремились оттянуть его до последнего момента. Но это не годилось, я отдал приказ о разрушении и сам следил за его выполнением. Капитан Шпер явился мне в этом прекрасным помощником. Войска разрушали мосты на колесных путях без промедления. Была проделана большая работа. Удовлетворением мне явилось постепенное замедление неприятельского наступления и конечная его остановка на заранее предусмотренном удалении. В оставленном нами районе имелись большие продовольственные запасы, но я запретил их уничтожать.

VIII

В конце октября генерал фон Фалькенгайн вызвал меня в Берлин. Генерал фон Конрад предложил ему перебросить значительные силы с запада на восток. Генерал фон Фалькенгайн возлагал большие надежды на наступление у Ипра и хотел сохранить возможность дальнейшего его развития. Я не мог представить ему определенного заключения о