предположениях штаба армии, так как они еще кристаллизировались. В Берлине я как будто попал в другой мир. Была колоссальная разница между страшной напряженностью, в которой я жил с начала войны, и образом жизни Берлина. Господствовала погоня за развлечениями и наслаждениями, и не было серьезного отношения к трудностям нашего военного положения. Я вынес неприятное впечатление, чувствовал себя чужим и обрадовался, когда возвратился в Ченстохов и опять окунулся в наш товарищеский круг.

Утром 3 ноября у меня сложилось твердое убеждение, что пора приступать к новой операции. Я попросил генерала фон Гинденбурга утвердить уже обсужденный проект развертывания у Гогензальцы. Утром немедленно были отданы приказы и донесено верховному командованию.

Ставка с большим опасением следила за развитием событий на востоке.

Обстановка около Млавы и на восточной границе Восточной Пруссии с каждым днем становилась серьезнее. Вновь сформированный XXV армейский корпус, посланный для подкрепления в Восточную Пруссию, сражался геройски. Но вскоре выяснилось, что боевая ценность новых формирований во многом уступает войскам, состоявшим из солдат, отбывавших срок обучения и предводимых не состарившимися, а полными сил офицерами. Эти новые армейские корпуса имели в своих рядах чудесный людской состав, но это были не солдаты. Их геройство и их самоотвержение не могли восполнить недостатка в обучении. Многие офицеры запаса, находившиеся в их рядах, делали все, что было в их силах, но у них сказывалось отсутствие практики; но, конечно, бывали и исключения. Армию нельзя создать в несколько недель, она требует тренировки и традиций. Это также сказалось и в английских дивизиях и в американских войсках; за свою неустрашимость они поплатились тяжелыми потерями. XXV армейский корпус не смог изменить обстановку на восточнопрусской границе. Теперь надо было ожидать, что великий князь не только обрушится из излучины Вислы с превосходными силами на Германию и Австрию, но одновременно поведет наступление на германскую территорию и к востоку от Вислы, чтобы и здесь добиться решения или по крайней мере затруднить нам переброску частей.

Бои, которые должны были развернуться по всей границе Прусского королевства, находились в тесной взаимной зависимости. Они были уже предметом обсуждения в Берлине при свидании с генералом фон Фалькенгайном. 1 ноября его величество назначил генерала фон Гинденбурга Главнокомандующим на Востоке без выполнения обязанностей по непосредственному командованию 9-й армией. По нашему предложению командующим 9-й армией был назначен генерал фон Макензен. Я остался начальником штаба при генерале фон Гинденбурге. Большая часть моих сотрудников перешла в наш новый штаб.

Область ведения Главнокомандующего на Востоке распространялась непосредственно на 8-ю и 9-ю армии и на корпусные округа I, XX, XVII, V и VI армейских корпусов в провинциях Восточной и Западной Пруссии, Померании, Познани и Силезии, с находящимися в них крепостями.

Позднее корпус Цастрова на направлении Сольдау – Млава, первоначально входивший в состав 8-й армии, был непосредственно подчинен Главнокомандующему на Востоке.

Организация командования была удачна. Она ставила главнокомандующего вне деталей руководства одной из армий. Тем не менее обстоятельства заставляли иногда вмешиваться в круг ведения штаба армии посредством указаний ее начальству. Это мне было нелегко. Вначале я, может быть, к этому недостаточно часто прибегал, но затем, кажется, стал на правильный путь.

Штаб Главнокомандующего на Востоке переехал в Познань. Мы расположились в королевском дворце и оставались там до начала 1915 года. Это был период большой и изнурительной работы. Здесь сложился тот регулярный образ жизни, который я и вел до моего увольнения со службы.

IX

Проникнутые чувством ответственности, в нашем штабе мы все понимали, что стояло на карте. В Познани яснее, чем в Польше, мы ощущали биение пульса родины и чувствовали ее опасение неприятельского нашествия со всеми его неисчислимыми последствиями. Наши военные мероприятия еще увеличивали беспокойство населения. Исход предстоящих боев был под сомнением. Превосходство сил у русских было велико, наши же войска сильно истрепаны, а союзники вообще мало боеспособны.

Молодежь, способная носить оружие, была эвакуирована из пограничных провинций. Стратегические позиции были отрекогносцированы и отдан приказ об их укреплении. Польские копи местами были уже приведены в негодность и приняты меры к разрушению германских железных дорог и копей пограничного района. По вопросу о подготовке разрушения копей в Верхней Силезии замещающим[11] штаб VI армейского корпуса управлением по моей просьбе были привлечены специалисты из управления горного округа Силезской провинции. Составленный ими проект имелось в виду привести в исполнение. Это распространило страх на всю провинцию. Но я должен был лишить русских возможности на долгое время использовать копи, так как этого требовали военные интересы. В дальнейшем англичане с еще большей беспощадностью уничтожили нефтяные промыслы в Румынии; уголь для ведения войны имеет не менее решающее значение. В действительности оказалось возможным, согласно с мнением высшего представителя горного ведомства, несколько сократить подготовительные работы.

Польское население наших пограничных провинций не шло нам навстречу. Оно держалось весьма сдержанно и выжидательно. Ни один здравомыслящий человек не мог ожидать от него чего-либо другого.

Ввиду превосходства противника нам было важно для предстоящих решающих действий использовать все пригодные к бою войска и применимое в полевой войне снаряжение, находившееся в прусских крепостях Восточного фронта и в подчиненных нам корпусных округах. К этому мы уже приступили в августе 1914 года, и с течением времени мы создали на востоке из ландштурма, ландвера и особых крепостных частей число дивизий, равное тому, которое генерал фон Мольтке имел в своем распоряжении для Кенигграцского сражения. Позднее эти дивизии получили ту же нумерацию, как и постоянные дивизии, но это не изменило их характера. В бою и на походе к ним приходилось предъявлять иные требования, чем к частям, составленным из младших возрастных классов. Обстановка иногда делала это невозможным. Эти войска помогли больше, чем от них ожидали даже в лучшем случае. На защиту родины, а вместе с тем и своего достояния, своих жен и детей они отдали все, что могли.

На восточной границе Пруссии при 8-й армии постепенно было сформировано несколько ландверных дивизий. В районе Сольдау из гарнизонов висленских крепостей и ландштурма сформировалось пограничное охранение, двухдивизионный корпус Цастрова и позднее XVII резервный корпус. Основной главный резерв (35-я резервная дивизия) крепости Торн находился у Ченстохова; Торн постепенно сформировал новый главный резерв, который получил наименование корпуса фон Дикгута. Этот корпус действовал в дальнейшем на правом берегу Вислы в Плоцком направлении. Затем главный резерв