Мэтью выходит из ванной комнаты в одних боксерах и босиком. Останавливается за моей спиной, вцепившись рельефной рукой в стену.

— Уилсон, мне нужна твоя кровать. Прямо сейчас.

Я мельком кошусь на него и киваю, отворачиваясь к экрану компьютера:

— Конечно, ложись. Где душ и стакан с водой, ты теперь знаешь. Если хочешь, я могу тебе дать свою футболку, — предлагаю, стараясь казаться невозмутимой, — у меня есть парочка больших.

— Не надо. Сейчас подсунешь какую-нибудь дрянь с котиками или пучеглазыми пандами. Я угадал?

— Ну, вообще-то… у меня есть одна с надписью «Сильная женственность», но боюсь, она тебе тоже не понравится.

— О, нет… Избавь меня от этого! Просто забей, я же просил…

Он ложится. С тихим стоном падает на кровать и затихает, а я еще какое-то время сижу перед экраном — может быть, час или чуть больше, что-то читая, пока мой подбородок не соскальзывает с ладони, и я вздрагиваю.

На часах два часа ночи, и до утра мне в кресле не высидеть. Усталость берет свое, день был насыщенным, и я уже думаю, не устроиться ли мне на полу? И если да, то где?

Смотрю на пустое место у окна, когда неожиданно слышу спокойный голос Палмера — разве что уставший и неестественно глухой:

— Уилсон, брось. Как ты себе это представляешь? Ложись спать, я в таком состоянии для тебя не опасен. Здесь хватит места для нас двоих. Никто не узнает, обещаю, — повторяет Мэтью мои слова через минуту, когда я медлю с ответом. — Можешь положить между нами одеяло, если тебя это успокоит.

Нет, не успокоит, в том-то и дело. Да и выглядеть будет глупо — словно я решила укрыться от урагана, спрятавшись за шторкой. Но на пол стелить нечего, наверное, поэтому я честно признаюсь, выключая компьютер и ноутбук:

— Нет у меня лишнего одеяла, я еще не успела здесь обжиться и не приглашала подруг в гости. А в гостевую спальню спускаться поздно, отец обязательно услышит.

Я встаю из-за стола и поворачиваюсь к парню, не до конца уверенная в том, что поступаю правильно. Он лежит на моей подушке, повернув голову в мою сторону, и как будто ждет моего решения.

Неужели ему не все равно, реши я просидеть в кресле всю ночь? Ведь я его не спрашивала, когда привезла сюда.

— Я оставлю ночник, ты не против? Вдруг тебе станет хуже или захочется встать.

— Как хочешь, — не протестует он. — Но насчет последнего — это вряд ли.

Кровать вообще-то не двуспальная, но достаточно широкая, чтобы одному человеку было комфортно на ней спать. И здесь точно можно уместиться вдвоем.

— Только я подвинуться не смогу, Уилсон, — тихо предупреждает Палмер. — Моих сил хватает лишь на то, чтобы не стонать и ворочать языком.

— Не надо. Мне хватит места.

Если волосы не убрать, они на утро разметаются по подушке во все стороны, поэтому я подхожу к туалетному столику и собираю их на макушке в мягкую пальмочку. Снимаю свиншот и остаюсь в спортивных брюках и короткой футболке. Вполне приличной на вид, но под наблюдающим взглядом Палмера вдруг кажется, будто я разделась по-настоящему.

Странное чувство, и совершенно незнакомое. С чего бы вдруг ему снова меня рассматривать? Надо взять себя в руки и успокоиться, просто ситуация странная для обоих, вот и все.

Я остаюсь в этой одежде, беру еще одну подушку из шкафа и подхожу к кровати. Устало выдохнув, Мэтью отводит взгляд в потолок, пока я приподнимаю одеяло и ложусь с ним рядом на спину. Тихо замираю, боясь пошевелиться.

— Уилсон, дыши. Если твое сердце остановится, я вырублюсь при первой же попытке сделать тебе искусственное дыхание. Представь, что ты — моя сестра.

Проходит еще несколько минут в тишине, прежде чем Мэтью ворчливо чертыхается, словно сам себе:

— Хотя, какого бы черта я спал со своей сестрой?

Это действительно не объяснение, и я шепотом пытаюсь предположить:

— Возможно, вы оказались с ней на единственном клочке суши в какой-нибудь Амазонии, где все вокруг затопила вода. Тебе придется лежать со мной всю ночь.

— Уверен, я с этим справлюсь. А ты?

— Ну, если я хочу выспаться и не быть съеденной хищными аллигаторами, то… да.

— Я буду отвлекать их на себя запахом свежей крови, чтобы они не мешали тебе спать. Спокойной ночи, Уилсон.

— И тебе, Мэтью.

Палмер тихо окликает меня спустя какое-то время, пока мы оба лежим с открытыми глазами и смотрим в потолок:

— Уилсон?

— Да?

— Вряд ли я скажу это еще раз, но… спасибо. Сегодня ты сделала для меня больше, чем я того заслуживаю.

О-у, это признание дорогого стоит, и я даже не сразу нахожусь, что ответить.

— Не за что. Мне кажется, ты заслуживаешь гораздо большего, чем о себе думаешь.

Когда он не смотрит в глаза, говорить с ним гораздо легче.

— Ты просто не знаешь меня.

— Тогда открой о себе один секрет, и я узнаю тебя лучше. Обещаю сохранить его в тайне.

Он долго молчит. Мне уже кажется, что Мэтью не ответит — эта детская игра давно для всех осталась в прошлом, — когда он неожиданно говорит:

— Это прозвучит странно, но я ни с кем не спал в одной кровати очень много лет. Я даже не помню, было ли это со мной когда-нибудь. Секс не считается, — добавляет резковато, — я не о нем.

— Э-м… я поняла.

— Теперь ты знаешь мой секрет, Уилсон, и если кому-нибудь расскажешь…

— То ты меня найдешь и отомстишь.

— Верно. Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю.

В тишине моей спальни это обещание звучит как-то двусмысленно. А может, всему виной длинный вздох Мэтью. Но больше он ничего не скажет — похоже, мне и так удалось узнать невозможное.

— Спасибо, что поделился, но я останусь при своем мнении.

— Это ненадолго, Уилсон. Одного секрета мало, чтобы узнать человека.

— Меня зовут Эшли.

— Я знаю.

Мы снова молчим и снова смотрим перед собой в сгустившиеся на потолке тени.

— Что ты делала там, на парковке? Тебя не было, когда все началось, я точно помню.

— Я была в старом парке. Фотографировала белок для конкурса фотографий. А потом вдруг вы — ты и они.

— И ты решила вмешаться.

— Я не решала, если честно. Не было времени. Все просто случилось, и я не смогла поступить иначе.

— Пообещай мне кое-что… Эшли, в обмен на мой секрет.

— Да? — я с удивлением поворачиваю голову и натыкаюсь на блестящий взгляд Мэтью — сейчас он снова близко, и я могу видеть каждую черточку его лица.