Настроение у Бри было мрачным; возможно, во всем виновата погода или работа, которой она занималась. Чтобы впасть в депрессию, достаточно было просто взглянуть на пациентов Клэр – на бесконечную вереницу увечных, раненых и тяжелобольных. В таких условиях только сама Клэр могла сохранять бодрость духа.

То, что он собирался сказать Брианне, должно было отвлечь ее от суровых реалий восемнадцатого века. Роджер коснулся ладонью лица Бри, огладил пальцем рыжую бровь. Щека была прохладной, но дальше – за ухом, под волосами – кожа дышала теплом, как и в других укромных уголках ее тела.

– Я получил ровно то, что хотел, – твердо сказал он. – А ты? Уверена, что тебе нужен муж, который не умеет снимать скальпы с индейцев и не приносит с охоты свежую дичь? Я ведь тоже предпочитаю избегать крови.

В глазах Бри мелькнула искорка смеха.

– Нет, я бы не хотела выйти замуж за кровожадное чудовище. Мама так иногда называет папу, если сильно разозлится.

Роджер рассмеялся.

– А как ты будешь называть меня в приступе злости?

Бри окинула Роджера задумчивым взглядом, и искорка в глазах полыхнула еще ярче.

– Не волнуйся. Папа отказывается учить меня дурным словам на гэльском, зато Марсали подсказала парочку отличных французских оскорблений. Знаешь, что значит un soûlard?[5] А un grande gueule?[6]

– Oui, ma petite chou…[7] Хотя мне еще ни разу не попадалась капуста с таким красным носом. – Он коснулся кончика ее носа, и Бри со смехом увернулась.

– Maudit chien![8]

– Прибереги парочку ругательств для супружеской жизни, – посоветовал Роджер. – Еще пригодится.

Он взял Бри за руку и потянул к валуну, лежавшему рядом. В другой руке она по-прежнему сжимала странный сверток.

– Что это?

– Свадебный подарок, – пояснила Бри и протянула пакет Роджеру, брезгливо придерживая его двумя пальцами, как дохлую мышь.

Он осторожно подхватил его; сквозь бумагу прощупывалось что-то мягкое и очень легкое, почти невесомое.

– Шелк для вышивки, – пояснила Бри. – От миссис Бьюкенен.

Между ее бровями снова залегла морщинка, а в глазах мелькнула тревога… Нет, какое-то другое странное чувство – Роджер, хоть ты тресни, не мог его распознать.

– А что не так с шелком для вышивки?

– С шелком все в порядке. Но использовать его надо с определенной целью.

Бри забрала сверток у Роджера и сложила в карман под нижней юбкой.

– Специально для погребальной одежды.

Он не сразу понял, о чем говорит Брианна, и решил, что это какое-то странное бостонско-шотландское выражение.

– Для погребальной одежды… для савана?

– Да. Предполагается, что наутро после свадьбы я, как примерная жена, должна начать ткать себе саван, – выдавила Бри сквозь сжатые зубы. – Чтобы он был готов к тому моменту, как я умру при родах. Хорошая мастерица за это время успеет сшить саван и для любимого мужа. А если не успеет, то его закончит следующая жена!

Роджер посмеялся бы над этой традицией, но Бри явно расстроилась.

– Миссис Бьюкенен на редкость глупая женщина, – сказал он и взял Брианну за руки. – Не бери в голову, это все чепуха.

Она нахмурилась.

– Миссис Бьюкенен, – сказала Бри, – невежественна и бестактна. Но при этом она совершенно права.

– Да какая тут может быть правота! – возмутился Роджер с напускной уверенностью.

– Сколько жен успел похоронить Фаркуард Кэмпбелл? Гидеон Оливер? Эндрю Макнил?

Девять, если считать всех троих джентльменов. Макнил собирался жениться в четвертый раз – на восемнадцатилетней девушке из Уивер-Гордж. Роджер решительно проигнорировал кольнувшую его тревогу.

– А Дженни Кэмпбелл родила восьмерых и проводила на тот свет второго мужа, – отрезал он. – Если уж на то пошло, у самой миссис Бьюкенен пятеро детей и она пока не собирается в могилу. Видел я их семейство – все непроходимые тупицы, зато пышут здоровьем.

После его тирады Бри неуверенно улыбнулась, и Роджер воодушевленно продолжил:

– Милая, тебе нечего бояться. С Джемми ведь все прошло легко?

– Ах, легко? Тогда в следующий раз рожай сам! – огрызнулась Бри. Правда, улыбка так и не исчезла с ее лица. Она попыталась выдернуть руку, но Роджер не отпустил, и Бри не стала сопротивляться.

– То есть ты не возражаешь против следующего раза? Несмотря на миссис Бьюкенен? – Тон был шутливый. Роджер притянул Брианну к себе и обнял, пряча лицо у нее в волосах, чтобы скрыть серьезность своего вопроса.

Обмануть Бри не удалось – она отстранилась и заглянула ему в лицо синими, как море, глазами.

– А ты готов жениться, но сохранять воздержание? Пижмовое масло не всегда помогает – посмотри на Марсали!

Крошка Джоан была живым подтверждением неэффективности этого средства. И все же…

– Есть ведь и другие способы. Но если тебе нужен целибат… я на него согласен.

Вопреки собственным словам Роджер решительно стиснул ее ягодицу. Бри рассмеялась, однако через мгновение смех утих и синие глаза подернулись темной поволокой.

– Ты всерьез?

– Да. – Роджер не кривил душой, хотя одна мысль о таком обещании камнем легла на плечи.

Бри вздохнула и провела ладонью по его щеке, вдоль шеи, коснулась ямки между ключицами. Большой палец застыл там, где судорожно бился пульс, и Роджера оглушил стук собственного сердца.

Он не шутил насчет целибата, но все равно потянулся к Бри за поцелуем. Воздуха не хватало, и Роджер жадно ловил ее вздохи, стремясь оказаться как можно ближе – переплести пальцы, прижаться губами, стиснуть в объятиях. Раздвинув бедром ноги Бри, он почувствовал, как она упирается ладонью ему в грудь, будто хочет отстраниться, – но через мгновение пальцы судорожно сжались, и Бри вцепилась в него что есть силы. Они кинулись друг на друга, задыхаясь и сталкиваясь зубами в горячечной спешке.

– Я не… мы не… – На мгновение он отодвинулся, силясь подобрать слова. Прохладная рука скользнула ему под килт, уверенно коснулась разгоряченного тела, и Роджер окончательно потерял способность к связной речи.

– Еще один разок, напоследок, – сказала Бри, обжигая его дыханием. – За счастье прежних дней!

Она опустилась на мокрый ковер из желтых листьев и потянула Роджера за собой.

* * *